Ольга Борзова, депутат Госдумы от Ростовской области, один из лидеров праймериз «Единой России»: «В пятой думе работать было очень непросто: через нее прошли все законы, которые 18 лет не принимали»

Двадцать пять лет Ольга Борзова работала в Детской Областной больнице, поэтому в Госдуму пришла, точно зная, какие бреши в российском законодательстве о здравоохранении необходимо изменить. Она честно признается: принятие даже небольшой поправки в закон о здравоохранении дается очень тяжело, обрастая бурными спорами, длинными переговорами, шквалом критики, опасениями и надеждами. Корреспонденту 161.ru Ольга Георгиевна объяснила, почему теперь отечественным фармпроизводителям не нужно проходить регистрацию фармсубстанций, как будет функционировать в законе статья о суррогатном материнстве, об искусственном прерывании беременности, и кто должен контролировать цены на лекарства.

– Четыре года в Госдуме, какими они были?

– В пятой думе работать было очень интересно и непросто: через нее прошли все законы, которые 18 лет не принимали. Мои усилия были направлены на совершенствование основных базовых законов здравоохранения в Российской Федерации. Например, был принят очень нужный закон «Об обращении лекарственных средств». Он ввел в условиях рынка государственное регулирование цен на лекарственные препараты, которые входят в список жизненно необходимых и важнейших лекарственных средств. Вы же знаете, что за чехарда с ценами была, когда в разных аптеках разница в стоимости составляла 50-60% и более. А недавно я была в командировке в Магадане. Зашла там в аптеку и попросила: «Покажите мне, пожалуйста, список жизненно важнейших и необходимых препаратов и цены, по которым вы их продаете». И мне показали эти перечни в данной аптеке. Даже в Магадане! Вот так действует этот закон.

– Политическим руководством страны была поставлена задача: разработан перечень из 57 препаратов, которые стратегически важны для России и должны производиться у нас. Как вы считаете, у нас есть шансы победить западную монополию на российском рынке? Российские производители уже как-то отреагировали?

– У нас в стране сейчас есть корпорации, которые хотят бороться за фармрынок, но, к сожалению, не все из них это могут сделать. Сейчас уже сформировалась группа отечественных фармпроизводителей, которые имеют свое производство и соответствуют стандартам JMP (международные стандарты качества). Они, конечно, борются за то, чтобы эти препараты производились у нас. Но на это нужно время, к тому же сейчас со стороны западных производителей идет конкуренция, им не выгодно, чтобы ситуация менялась. Мы, в свою очередь, законодательно уравняли права отечественных и зарубежных производителей. Например, это касается изменения сроков клинических испытаний. Кроме того, мы полностью исключили регистрацию фармсубстанций, которая раньше для отечественных производителей была обязательной, а для западных – нет.

– Именно этот пункт в свое время подвергался критике. Звучали опасения, что отсутствие регистрации позволит прийти на рынок непрофессионалам, некомпетентным компаниям...

– Я думаю, это было возможно раньше, а сейчас – нет. Сейчас, когда закон принят, сопротивление осталось только со стороны западных фирм, причины этого понятны. Наш комитет Госдумы много работал с сообществом фармацевтов, и в итоге все вместе нашли разумный подходы. Этот закон принят в условиях полного консенсуса.

– Много споров, особенно в Интернете, вызвало изменение в проекте Федерального закона «Основы охраны здоровья граждан в Российской Федерации» статьи о суррогатном материнстве и искусственном прерывании беременности. Расскажите, как сейчас обстоит дело? Нас ждут серьезные изменения?

– Закон, о котором вы говорите – это проект закона «Об основах охраны здоровья граждан в РФ». Это базовый закон страны, он был внесен правительством. Проект закона очень тяжело давался нам, было очень много споров и обсуждений. Это и понятно, ведь это важнейший закон страны, он касается каждого. Споры были, но сейчас многие вопросы сняты. Одно время были разногласия с Русской Православной Церковью. Буквально в июле месяце было проведено совещание. На нем присутствовали представители РПЦ, Минздрава РФ, Госдумы, все вопросы, связанные с искусственным прерыванием беременности и суррогатным материнством, были урегулированы.

– А в чем заключались проблемы? К какому итогу вы пришли?

– Во многих европейских странах есть понятие «неделя тишины» или определенное количество «суток тишины». Это то время, которое должно пройти после первого обращения женщины по поводу прерывания беременности до самой процедуры. Таким образом, женщине дают возможность подумать. Первоначально правительство РФ предлагало законодательно ввести в России «48 часов тишины». Однако в итоге было решено, что для женщин, обращающихся за прерыванием беременности до одиннадцати недель, будет неделя тишины, мы сейчас вносим такую поправку. В этот период с женщиной работает психолог, доктор, которые проинформируют ее о возможных последствиях, осложнениях и так далее. А если женщина обращается между одиннадцатой и двенадцатой неделями, тогда ей дают 48 часов, потому что у нас искусственное прерывание беременности возможно только до 12 недель беременности.

– А суррогатное материнство?

– Если честно, я думаю, что шум вокруг этих поправок был излишним. Мне не очень понятно, откуда все это взялось. Дело в том, что в Семейном кодексе указано, что в нашей стране есть суррогатное материнство. И было бы странно не прописать это и в базовом законе об охране здоровья граждан РФ. Никакой революции не происходит. В законе просто отмечено, что такая репродуктивная технология существует. А также мы указали, что только две категории граждан имеют право ею воспользоваться – семейные пары и одинокие матери. Вот и все.

– Во время праймериз вы проводили встречи с ростовчанами, какое у вас после этого осталось впечатление о ростовском здравоохранении?

– В здравоохранении Ростова, как и любого другого города, есть проблемы, которые требуют решения. Например, партия «Единая Россия» с 2006 года занимается вопросами обеспечения лекарственными средствами льготных категорий граждан. Это, прежде всего, инвалиды, которые получают государственную социальную поддержку по федеральным и региональным программам. Здесь работает такая схема: область готовит заявку на льготника, она направляется на федеральный уровень, где рассматривается, и по ней выделяются деньги. Так вот, есть очень много замечаний по обеспечению льготников-ростовчан лекарственными средствами. Есть вопросы и по госпитализации... Когда в приемную Владимира Путина приходили люди с такими проблемами, мы быстро решали проблемы в телефонном режиме, чтобы не терять драгоценное время на запросы, письма, документы. Но это не очень правильно. Такие проблемы должны решаться на уровне руководителей лечебных учреждений. Мы, конечно же, будем устранять все выявленные недостатки системно. Будем вести работу с минздравом области, управлением здравоохранения города.

– Какие сейчас перспективы у здравоохранения Ростовской области?

– В Ростовской области огромный потенциал. Здесь есть хорошие больницы, оснащенные современным оборудованием, есть выдающиеся специалисты. Но все это нужно развивать. Сейчас по программе модернизации здравоохранения Ростовская область получит в целом более 12 млрд рублей. Из них почти три миллиарда на финансирование программы модернизации здравоохранения выделил губернатор Ростовской области Василий Юрьевич Голубев. Это колоссальное вливание. Эти деньги пойдут на улучшение материально-технической базы лечебных учреждений, приобретение медицинского оборудования, внедрение стандартов медицинской помощи, улучшение работы амбулаторно-поликлинического звена, информатизацию. Один миллиард из этих средств был выделен дополнительно в результате моих обращений к министру РФ. Контроль за расходованием этих средств будет вестись на всех уровнях, и на федеральном, и на региональном. Мы понимаем, что закон №94 о закупках несовершенен. Именно поэтому очень важно внимательно следить за тем, как будут тратиться эти деньги.