Развлечения У каждого своя Африка

У каждого своя Африка

К тридцати годам люди стремятся к стабильности: дом, семья работа... Но эта схема совсем не про нашего героя, который, согласно общепринятым параметрам, имея благополучную жизнь – работу, квартиру – сорвался... в Африку! Владимир Волков поехал по работе в

К тридцати годам люди стремятся к стабильности: дом, семья работа... Но эта схема совсем не про нашего героя, который, согласно общепринятым параметрам, имея благополучную жизнь: работу, квартиру – сорвался... в Африку! Владимир Волков поехал по работе в сказочную, неизвестную страну и совсем недавно побывал в отпуске в России, во время которого выкроил пару часов, чтобы рассказать о том, что увидел и испытал за год.

Мирный раздел

Какими были первые впечатления от Африки?

– Первые дни я провел в Хартуме, это столица Северного Судана. Досмотр в аэропорту был жесточайший: просмотрели и прослушали мои музыкальные и видеодиски. Вскрывали медицинские пакеты, аптечку. Многие одноразовые пакеты после вскрытия уже теряют свои функции. То есть все вскрывалось, разрывалось, вытаскаивалось. Я понял: да, ребята, вот это Судан. Ну и жарко. Мы прилетели в пик жары, и, хотя был вечер, температура воздуха в тени составляла 45°. На солнце вообще невозможно находиться, из самолета выходишь – ощущение, как будто тебя огнем обдали, как мимо огромного костра ходишь – настолько воздух раскален. Затем я попал в Бор. Это совершенно другая страна. Другая природа, люди, язык, культура... все другое.

Почему так?

– Юг Судана пытается отделиться от основного уже более двух десятков лет. Из-за этого происходят войны. Кстати, впервые за историю этого города туда попали два россиянина, нас в аэропорту встретили коллеги. Объяснили нам, что жить предстоит в тукле. Тукл – это соломенный домик, с песком в качестве пола. Особо богатые живут в глиняных домиках.

В итоге мы с товарищем сели на машину и решили найти нормальное жилье. Где-то к четырем часам следующего дня поняли, что все бесполезно, и остановились в гостинице. Когда я говорю «в гостинице», представляется Гостиница. Здесь это – городок из обыкновенных брезентовых палаток. В одной из них живет администратор, в остальных – гости, стоит такое удовольствие по 40 долларов в сутки. В течение дня в жилище не зайти: воздух раскален. По ночам нормально, только очень влажно. Привыкли. Через неделю почувствовали себя лучше. (Смеется.) Ну а через месяц уже иногда и днем ложились спать. После обеда обычно мы мыли служебную машину Nissan Patrol. Кстати, в основном там машины марки Land Cruiser и Patrol. Кроме как на вездеходах, на других там не проедешь. И нашу мы регулярно, ежедневно вытаскивали из болота, трясины, воды. Каждый день обязательно и не по разу. Лебедки постоянно хранились в машине, и мы ездили друг друга выручать. Мы купили себе резиновые сапоги и целыми днями ходили в них.

Как строился твой день?

– С восьми утра до четырех дня – работа. Дальше – быт. Надо ехать за водой. По городу есть только несколько скважин, из которых качают воду. Покупали канистры, набирали воду для приготовления пищи, стирки, душа. Уезжали подальше от Нила: он очень грязный. В первый месяц я с интересом разглядывал всю растительность, животных. Представляешь, там гусеницы сантиметров десять, а может, и больше. Кузнечики-богомолы огромные, такой сядет на голову и закроет ее. Все необычное. Атмосфера... Все притягивает, ко всему хочется прикоснуться. У меня тогда не было фотоаппарата, а все хотелось запечатлеть. Через полтора месяца из России мне ребята привезли его. Я оглянулся – а что фотографировать то? Все уже обычное. Корову эту фотографировать что ли? Сначала я ее увидел и удивился: одни рога. Худые, и такой лес на голове. Там люди тоже длинные, худые, с длинными худыми ногами и руками. Как цапли, ходят медленно и медленно говорят.

Как тебя воспринимали местные жители, какими глазами смотрели?

– Кричали: «Коваджо, коваджо, коваджо!» В переводе с местного языка – человек без кожи. Дети сначала боялись, а потом с работы иду: они выбегают из домов и на шее, на руках у меня виснут. Стали мне воду приносить, уже сам не ездил, я им за это печенье давал. Местные жители первое время просто шарахались от машин. Прыгали в сторону, как от железного чудовища. Неважно – в болото или глину – ныряли с дороги. Либо реакция такая: смотрит на тебя, встал и, как загипнотизированный, не знает, что делать. Мы останавливались, ждали, пока он примет решение – уйдет. Потихоньку жители начали привыкать к этому всему, но даже к отъезду оставались такие, кто видит машину и бежит. Я будто попал в доисторическое время.

Чем зарабатывают местные жители, на что живут?

– А вот это загадка для меня и по сей день. Я не понимаю, чем они занимаются... Изредка, конечно, кто-то что-то делает. Кто-то работает в полиции, кто-то – предпринимателем (скотину на мясо выращивает или гостиницу держит). А остальные для меня загадка. Откуда у них еда? Они пьют с утра до вечера, и неважно, полицейский он или безработный – все всегда пьяные. Бывали случаи, когда в полдень приходишь проверять задержанных, и вот дежурный офицер держится за клетку, пытается тебе что-то сказать. То же самое с военными. Четыре армии в одном городе собрали. Все разные, у каждой свое начальство, свои командиры и каждый воюет за свою страну. В самом Судане несколько секторов, которые пытаются отделиться, у каждого своя армия.

А магазины там есть?

– Как таковых магазинов нет. Есть сколоченные киоски, лавочки, в которых что-то продается. Все стопроцентно привезенное из других стран (Кении, Уганды, Эфиопии).

При этом скоропортящиеся продукты вообще не купить?

– Да, они просто все скоро испортились. (Смеется.) Купить можно только кока-колу, консервы, мясо. Макароны появились только за два месяца до нашего отъезда. Их даже стали подавать в кафе. Кафе – это небольшой «скворечник», что-то вроде наших летних кафе, только в африканском стиле: сколоченный из всего, что попалось под руку. Первую неделю мы питались в этих кафешках. Там всегда подавали сладкую картошку (sweet potatos), иногда irish potatos (по вкусу от нашей не отличается), бананы. Вскоре мы купили себе керосинку и на ней варили супы, жарили мясо. Приходилось все делать самим. Все строить. Идешь, видишь гвоздь – в карман, пригодится: нужно вешалку сделать для одежды.

Три раза в неделю прилетал вертолет из Джубы (это столица Южного Судана) по своим делам. Но так как экипаж был российский, у нас с ним сложились дружеские отношения, каждый раз мы заказывали то, что нам нужно. Привозили из Джубы необходимые продукты и вещи.

Как развлекались?

– Как и местные жители – алкоголем. В отличие от аборигенов, еще и Интернетом. Слушали африканскую музыку. Магнитофоны там работают от генераторов, нет централизованных электросетей, электростанций. В Африке все работает от генераторов: холодильник, музыка, телевизор. Нет генератора – нет благ цивилизации. Круглосуточно электричества нет ни у кого. Темнеет очень быстро: без пяти семь еще светло, в десять минут восьмого – абсолютная темнота. В этот момент будто кто-то дает команду москитам, и они начинают взлетать. Если ты до семи вечера не успел принять душ, то тебе придется принимать его танцуя. А душ это что? Вот ты набрал в тазик воды и из кружечки себя поливаешь. Я даже первое время от этого кайфовал. Чувствовал себя Робинзоном. Потом это стало рутиной. Не испытываешь уже положительных эмоций, но в общем-то тебя это не напрягает, потому что привык.

А москиты там очень большие?

– Нет, они такого же размера, как наши комары, только единственная проблема – они могут быть заразными, они разносчики малярии.

Но наверняка все въезжающие на территорию Африки привиты от малярии?

– От нее прививок нет и, думаю, в ближайшие десятилетия не будет, потому что существует более ста видов малярии, от каждой из них невозможно привиться.

Как спасались от насекомых в домике?

– Мы жили под защитой москитных сеток. Все так живут. Кто-то вбивает четыре палки у кровати и натягивает сетку. Мы еще в Хартуме запаслись сеточными палатками с замочками, которые собираются и разбираются за пять минут. Мы ставили их прямо на кровать и укрывались в них от насекомых. Спишь в безопасности. Единственное – ночью можешь прикоснуться к сетке рукой, ногой, и в это время тебя могут укусить. Ящерицы, скорпионы, москиты – это все вокруг палатки летает и ползает.

Что тебе в Африке еще напоминало сюжет книги Даниэля Дефо?

– Все обустройство «дома». Я договаривался с молдаванами, чтобы они хотя бы ящики из под фруктов нам оставляли – мы с сослуживцем из них стол сколотили. Лопату приобрели, огород устроили, на котором росло все. Семена из России привезли, да и помидорку съел – семена в землю кинул. Картошка только плохо росла. Не пойму, почему. На трех грядках взошло только три куста. Ананасы начали расти. Конечно, плодов мы не дождались, но листья вовсю тянулись.

Где проводил отпуск?

– Я много куда съездил. Сначала был в Уганде. Потом в Кении, потом в Танзании, в Занзибаре. И когда был в предпоследнем отпуске, мне предложили переехать в другой город. Только я уже устроился в Боре.

То есть в Африке есть нормальные города, обустроенные?

– Да, есть. В отпуске я старался максимально почувствовать жизнь других людей, ходил в гости к местным жителям. В Танзании властвует мусульманство. Помимо жестких законов, эта страна необычна своей красивой природой. Я посмотрел на истоки Нила, отдыхал на самом большом озере в Африке – Виктории. Меня удивило, что в нем никто не купается: вода чистая, пляж отличный. А товарищ, который меня на лодке катал, объяснил, что в Виктории много крокодилов. Мы на 150 метров от берега отчалили, и здесь же эти «бревна» поплыли. В другой стране – Кении – видел гору Килиманджаро. Я жалею, что у меня не получилось доехать до национального парка дикой природы, где представлены все африканские животные. В отпуске отдыхал не только от работы, но и от бытовых неудобств. Жил в нормальной гостинице, с такой здоровской штукой, которую поворачиваешь, и вода сама льется. Душ! Точно! Это душ называется. (Смеется.)

Какие они, африканские женщины?

– А вот с женщинами во всем Судане вообще никак. В Южном Судане по причине того, что они продаются и покупаются. Если в семье родилась девочка, это уже все – товар! К ней нельзя приближаться: это очень дорого. Одна ночь будет стоить тебе десяток коров, столько же, сколько женитьба. А если нечем расплатиться – расстреляют. В Северном Судане и думать о близости с женщиной нельзя. На одном участке, который я курировал, было такое дело: женщина родила без мужа, еще лежит в больнице, а ей уже определено наказание в 60 ударов. Но чтобы ее, еще неокрепшую, не убить этим, исполнение наказания перенесено на три года. Мужчину, кстати, так и не нашли. Теперь ее своя же семья не примет, она вечный изгой. В Судане человеком считается только мужчина, а женщина создана для служения ему. Да, там есть некоторые женщины – бизнес-леди. Они даются в сопровождение важным мужчинам. В Северном Судане не увидишь даже девушек в купальниках, а поцелуев и тем более. Женщины все укутанные, спрятанные, некоторые с открытыми лицами, но все в перчатках. Женщина может не закрывать лицо, если ей позволит это муж.

Опиши самый необычный день.

– В Боре был случай. Я провожал товарища, зовут его Усман, из Нигерии, в аэропорту. Аэропорт – это тоже условное название, как гостиница или кафе. Представляет собой он насыпную полосу и площадку для вертолета. Прилетел наш «Ми-8», понятно, российский экипаж. Мы уже всех знали в лицо, они к нам в город прилетали. У них по расписанию через полчаса вылет запланирован (на который я и привез товарища), а они мне предлагают «полетать». Я удивился: «Как, вам же пассажиров отвозить?» А они мне: «Все нормально, у нас разведка местности. Полетели с нами».

Сели в вертолет, закрыли шторки, винт начинает разгоняться, экипаж сообщает руководству по трубке: «Мы на разведку местности». Снижаемся на высоту два метра над поверхностью, скорость более 200 км в час. Пальмы все сверху, под ногами мелькает земля, шум, ощущения незабываемые – никакого аттракциона не надо. Потом мы прилетели в ту деревушку, которую они хотели посмотреть, начали снижение. А там же шалаши эти соломенные – туклы. С них крыши полетели от сильного ветра, создаваемого вертолетом. Местные жители начали сбегаться с палками, всячески давая понять, что нам надо улетать. Конечно, мы не стали садиться.

На обратной дороге пилот предложил: «Ну что, крокодилов попугаем?» Снижаемся над Нилом, высота – полтора метра. Летим и этих тварей выгоняем. Шум от вертолета стоит мощный, ветер от винтов, а они испуганно из камышей, кто, наоборот, в камыши, кто на поверхности воды прыгает, разбегаются в разные стороны. До этого случая увидеть вблизи африканских животных не доводилось. Я в джунгли не ходил. Во-первых, животные опасные, во-вторых, там мины: после войны все заминировано. Гражданская идет уже 23 года. А вот с вертолета я видел жирафов, слонов, бегемотов.

А обезьян?

– Об этом расскажу целую историю. Первый раз я увидел обезьянку в нашем офисе. Офис представляют собой контейнеры. В каждом из них кондиционер и все такое. Смотрю, индусы с палками, с камнями выгоняют эту бедную обезьянку. Я подумал, как же им ее не жалко? В конце концов к ее приходам стали относиться спокойнее. А моя аккомодация (место жительства) была недалеко – 150 метров от офиса. И вот обезьянка повадилась ходить ко мне домой. Как-то днем после рабочих суток сижу дома, приходит обезьяна. Зашла аккуратно, села в огород за мой стол, я ей стул подставил, она уселась. Даю ей оливку – она очищает ее, как человек, выковыривает косточку. Вот мы сидим, едим оливки, я думаю: дай-ка пива ей налью. Налил немножко, она пару глоточков сделала и не стала пить. Не понравилось.

После этого стала она к нам регулярно приходить в тукл, мы с ней играли. Только вот чернокожих она не любила. Как-то нашего товарища – нигерийца – поцарапала. Через несколько дней мы стали замечать, что у нас вещи пропадают. И находили их в районе нашей территории: бритву электрическую обезьянка разобрала, раскидала, почти все собрали, кроме ножа – его так и не нашли. Дикая гостья просто что-то берет, уносит куда-нибудь и выбрасывает. Я теперь понял, почему ее индусы не жаловали. Дети постоянно с ней играли. Выходишь на улицу и видишь такую картину: «У-лу-лу-лу!» – бежит толпа африканских детей и гонит обезьяну – кто с палками, кто с камнями. Пробежали. Минут через пять бегут обратно: «А-а-а..» – и сзади обезьяна. Она уже их гонит. (Смеется.) И эти игрища каждый день происходили. Потом она кого-то из детей цапнула, и ее вдобавок родители стали гонять. С работы у нас телефон пропал. Мы даже пытались звонить, только обезьяна не отвечала, видимо, на болоте где-нибудь выкинула. В конце концов заниматься поисками утерянных вещей нам надоело и мы договорились с местными, чтобы они ее отвезли в джунгли. С тех пор я не видел обезьянку...

Боевой раздел

За яркой необычностью Африки укрылась опасность для жизни. «Там нет никаких законов. Знаешь, как в одном американском фильме: флаг воткнули – я буду здесь жить. Вот все у них так», – говорит Владимир об Южном Судане, основном месте своего пребывания.

Как регулируются отношения между людьми?

– Конечно, есть законы. Но приведу пример: у нас кража была – тукл очистили. В течение трех суток мы поймали этих жуликов, вернули все, за исключением того, что те в Ниле утопили. Кровати, матрасы, ведра, одежду нарушители оставили себе, а все что непонятно – повыбрасывали. Их посадили. Одного выпустили через три недели, второго через месяц, а самого «основного» – через три месяца. За убийство человек годик отсидит. Африканские жители не могут просто существовать в мире. Им нужно бежать, что-то делать, воевать... психология такая. Набежало однажды на нашу деревню племя динко из деревни Мурги, из автомата всех расстреляли, дома сожгли и увели скот. А через месяц к динко так же придет какое-нибудь племя. И будет такая же ситуация.

Сначала жутко было, потом привык. Кстати, коровы – это основная валюта в Африке. В коровах измеряется благосостояние людей. Чтобы жениться, тебе нужно «накопить» определенное количество коров. Да, работают только женщины, мужчины воюют. Совершенно противоположную я наблюдал, когда я переехал в Дамазин – самое спокойное место в Судане. Там жесткий шариатский мусульманский закон. Там все четко, очень фанатичное соблюдение мусульманских законов, Корана. В Дамазине перегибы во всем. Например, алкоголь – это преступление. Если кто-то написал на тебя, что ты пил, тебя арестуют. Суд назначит 40 плетей, будут бить. Отношения между мужчинами и женщинами контролируются очень строго. Был случай, что задержали молодую пару. За что? Целовались. И им наказание 40 плетей. Нельзя этого делать, не будучи в браке. Или если просто увидят в одной машине мужчину и женщину и при этом они не родственники – тоже накажут физически.

А как выбираются мужья и жены?

– В основном все решается родителями. Женщину вообще никто не спрашивает.

И в этой стране женщина покупается?

– Это не так, как в Южном Судане, где за красивую девушку из хорошей семьи дадут 150 коров. Если у мужчины нет коров, он копит или не сможет жениться. Также крадут коров, скупают. Корова – показатель благосостояния семьи. Я чувствовал себя неловко, у меня не было ни одной головы крупного рогатого скота. (Смеется.)

Что самое неприятное из того, что ты пережил в чужой стране?

– Наверно, то, что не можешь не думать о том, что живешь с постоянной угрозой для жизни, которая исходит от пьяных местных, от военных группировок, от заразы, которая везде.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
8
ТОП 5
Мнение
Россияне съездили в страну гор и вина — Армению — и почувствовали себя дома: плюсы и минусы отдыха
Анонимное мнение
Мнение
«Пугает скорость вербовки срочников»: журналист — о шквале обращений от родителей солдат
Анонимное мнение
Мнение
Будет мясо. Чего ждать от кубкового матча «Ростов» — «Спартак»
Ренат Дайнутдинов
Корреспондент 161.RU
Мнение
Черное или Красное? Туристка сравнила отдых в Анапе и Египте
Анонимное мнение
Мнение
«А у нас могло быть так же»: называем плюсы и минусы Белграда и сравниваем его с Ростовом
Ренат Дайнутдинов
Корреспондент 161.RU
Рекомендуем
Объявления