В России никто не услышит твой крик: зачем ростовчане просят Путина вернуть выборы мэра

Почти три месяца ростовские активисты собирают подписи под обращением к президенту России — больше уже некому писать. Среди пунктов о правилах застройки и соблюдении экологических норм выделяется требование вернуть выборы мэра. Корреспондент 161.RU Григорий Ермаков спросил активистов, почему они продолжают бороться, несмотря на давление, и верят ли, что письмо Путину поможет спасти Ростов.

Политики против аполитиков

— СМИ как-то повернули, что эта [петиция] вроде наезд лично на [главу гордумы] Неярохину, на [сити-менеджера] Логвиненко, — рассказывает директор «Экомоста» Дарья Карманова. — Это не так. Эти люди на своих местах эффективны — эффективны как люди, которые представляют те или иные интересы. В своем роде они очень классные профессионалы — и для города тоже по-своему что-то делают. Не всё, что они делают, — это плохо.

— Сбор подписей мы откладывали и откладывали, — признает Марина Натальян из движения «МойФасад». — Хотели сделать какую-то крупную акцию, привлечь людей через нее. Но пошло событие за событием: сначала был декабрь, праздники, всем не до того. Затем отмена ковидных ограничений, потом снова их ввод. Определились с датой и сперва планировали собирать подписи месяц. Но месяц оказался слишком занятым другой повесткой.

Сбор начался 14 февраля.

Сперва городские издания акцентировали внимание на просьбе к Путину спасти Ростов «от застройки высотками» и «сноса старинной архитектуры». В апреле «Коммерсантъ — Юг» обратил внимание на пункт о возвращении прямых выборов мэра — и пошла вторая волна публикаций.

— И тут началось самое интересное: в некоторые места сбора подписей нагрянули или звонили люди, которые назвались представителями администрации и намекали на проблемы в связи с участием посетителей заведения в сборе подписей под обращением к президенту. <...> В ближайшее время мы проведем пресс-конференцию и подробно расскажем о смысле этой инициативы, — сообщил «МойФасад».

Аполитичность требований и всей акции неоднократно подчеркивалась. Как в публикациях объединений градозащитников в телеграм-каналах, так и в публичных высказываниях. Убедить в этом, похоже, удалось не всех. Обещанную пресс-конференцию планировали провести на площадке центра развития предпринимательских инициатив «Точка кипения» при ДГТУ. Но пресс-конференция сорвалась за несколько часов до начала.

Как пишут в «МойФасад», причина была в том, что мероприятия не должны иметь политического/религиозного контекста. И если обсуждение вопроса о возвращении выборов в ДГТУ поместили в политическую плоскость, то в правительстве региона проявили известную дальновидность и указали на совершенно иную причину: деньги. Право выбора для дончан слишком дорого обходится правительству.

У Ростова был план. Он его не придерживался

21 апреля 2022 года губернатор Василий Голубев, говоря о возможности возвращения прямых выборов мэра, заявил, что голосование — это «значительные средства», на которые «можно построить несколько детсадов».

В 2014 году стоимость выборов оценивали в 120–300 миллионов рублей. В те времена действительно на эти деньги можно было построить несколько детсадов: администрация Каменского района заказывала тогда строительство детсада на 200 мест в поселке Глубокий за 50 миллионов рублей. Детсад в Левенцовке на 125 мест заказывали за 124 миллиона рублей.

Сейчас на такие деньги с трудом можно построить один детский сад.

Когда принимали закон об отмене выборов мэра в 2014 году, деньги были не основной причиной отмены выборов, пускай бюджет тогда тратил на выборы те самые 120–300 миллионов.

— Мы уходим от политизации управленческого процесса в городах, — утверждал тогда замгубернатора, а ныне председатель Заксобрания Александр Ищенко. — На сегодняшний день мэр, идя на выборы, является политической фигурой. Но политическая борьба продолжается 2–3 месяца, а по ее завершении наступает хозяйственная реальность. И здесь возникают глубокие разочарования. Одно дело — прийти к власти на волне политических лозунгов, и совсем другое — решать повседневные проблемы.

У городских активистов за прошедшие годы сформировалось свое мнение о способности чиновников решать эти повседневные проблемы. Градостроительную политику администрации Ростова они считают бессистемной и непредсказуемой. В качестве примера активисты приводят несоответствие «Стратегии развития Ростова-на-Дону до 2035 года» с ее реальным выполнением.

«В стратегии <...> историческое наследие называется стратегическим ресурсом, а недостаточное обеспечение сохранности памятников культурного наследия обозначается как ключевая проблема на 2018 год», — отмечено в пресс-релизе, который опубликовали авторы петиции после неудавшейся пресс-конференции.

При этом старинный фонд в городе сносится массово. Уничтожают даже здания, которые были памятниками, например лишенный охранного статуса дом № 32/68 в переулке Семашко. На том участке ростовский застройщик и депутат Заксобрания Арутюн Сурмалян собирался сделать музей имени советского разведчика Геворка Вартаняна. Хотя проект в марте 2022 года прошел главгосэкспертизу, сам предприниматель заявил: «Давайте обследуем дом. Может, и правда не стоит ставить усадьбу с садом, а можно разместить экспозицию в нём? Я не хочу, чтобы за мои деньги меня же проклинали жители города».

Кажется, если реальность не соответствует планам властей, это ее проблема.

Город-гетто

Идея подготовить общее обращение от объединений «Гражданский патруль», «МойФасад» и «Экомост» возникла еще осенью 2021 года. Тогда общественность боролась за сохранение рощи возле Ворошиловского моста на левом берегу Дона.

О возможном строительстве жилого района в «Экомосте» узнали от «МойФасад» — с этого началось взаимодействие. Уже в ноябре началась работа над текстом обращений. Три письма — президенту, губернатору и гордуме — создавались общей командой, в которую входили не только активисты и краеведы, но и архитекторы, юристы. При подготовке изучался также опыт других городов в градозащите — Калининграда, Томска.

Координатор «МойФасад» Марина Натальян переехала в Ростов три года назад. Когда речь заходит о вырубке рощ, за которые она тоже ратует, себя в шутку называет «северным ежиком». Она специально купила квартиру в центре Ростова, в исторической части. Марина надеялась, что будет ходить по городу-музею.

— Сейчас я хожу по городу-гетто. Какие-то бомжи вокруг, дома-памятники разграбляют, выносят из них исторические артефакты. Дома сносят — как признанные памятники, так и непризнанные. Зеленого каркаса у города нет — и отсутствие деревьев в жарком, пыльном южном городе не может не возмущать, — говорит Натальян. — Каждый день я общаюсь с людьми, которые говорят, что этот город — не для людей. В центре негде гулять с детьми. Неудобно ездить ни на велосипедах, ни на самокатах. Это неудобный город. Понимаешь?

Будь то градозащита или экология, в каждом отдельном случае общественники чувствуют себя «пожарниками», считает Дарья Карманова из «Экомоста». Они не могут воздействовать на всю систему управления городом, поэтому им остается привлекать внимание общественности и власти к отдельно взятым эксцессам — «вспыхивающим пожарам».

— Когда началась вся эта история с рощей, мы начали думать: а какие у нас вообще есть рычаги воздействия? — вспоминает Карманова. — Оказалось, что мы даже со своих народных избранников, депутатов, не можем ничего спросить. Нет никакой законной процедуры отозвать депутата, если он не представляет наши интересы. Получается, один раз мы можем как-то повлиять — в день голосования. Голос отдали — и всё, ничего больше нет.

Аналогично горожане не могут повлиять и на сити-менеджера, отмечает Карманова. Пишешь в администрацию или правительство — получаешь отписку, пишешь в прокуратуру, а та не факт, что отреагирует. В итоге возникает вопрос: чьи интересы представляют глава администрации и городское собрание депутатов, если не горожан? Проблема здесь не в людях, акцентирует экозащитница. Проблема в устройстве системы.

— Да ни в чём мы не уверены, — отвечает Карманова на вопрос о том, верит ли она в то, что письмо что-то изменит. — Еще раз говорю: мы просто оценили свои возможности с точки зрения регионального законодательства о представительной власти. В момент, как мы проголосовали, мы отдали дальше все свои права. Весь наш суверенитет вот туда делегировали, и дальше они распоряжаются, как хотят. У нас был опыт обращения выше, к региональным властям. Мы поговорили по телефону с Василием Юрьевичем, с Минстроем, с Минприроды. И что? И ничего.

Нельзя просто взять и уйти

Я спрашиваю у Кармановой, не боится ли она давления или преследования из-за своей деятельности. Особенно в контексте случая с появлением якобы людей, представлявшихся работниками администрации, в местах сбора.

— Мы никогда не защищены от, знаете, вот такого самоуправства чиновников, которые там на каких-то нижних ступенях находятся, — сетует Карманова. — Я не думаю, что это системная история, хотя у нас разные тенденции есть в государстве. Но мы не делаем ничего противоправного, мы не подрываем государственный строй. Напротив, мы хотим сохранить зеленое и историческое наследие страны. Что может быть патриотичнее этого?

Как считает Натальян, градозащита — это, наверное, последняя возможная гражданская активность. Но сбор подписей, как и само письмо, совершенно не нарушают ничего в правовом поле. К тому, сможет ли оно что-то изменить, она сама относится с некоторым скепсисом:

— Объективно? Сейчас? В этой ситуации? — смеется Натальян. — «Этот поезд в огне, и нам некуда больше бежать». Честно, я считаю, что любое действие лучше, чем бездействие. Если ты понимаешь сейчас свою правоту, свою полную уверенность в правомерности действий, то лучше действовать — и жалеть потом. Чем бездействовать.

Градозащитница считает, что у горожан формируется выученная беспомощность: прогуливаясь с экскурсиями по центру города, показывая его приезжим и рассказывая о сносах, те отмахиваются: скоро воткнут многоэтажку. Но Натальян придерживается «политики малых дел»: есть дом — нужно его спасти.

— Нам не хочется принимать участия во всех этих процессах со сбором подписей, защитой, — признается Карманова. — Просто хочется, чтобы они изначально защищали наши интересы, не мешая бизнесу реализовывать его интересы. Процесс должен быть компромиссным, но мы постоянно сталкиваемся — и в итоге занимаемся «пожаротушением».

Ключевые проблемы — отсутствие долгосрочного планирования при развитии города и невозможность или нежелание найти компромисс между интересами властей, инвесторов и горожан, считает Карманова.

— А по поводу отставки Неярохиной — я тут больше доверяю тем [из составителей письма], кто следит за ситуацией больше, чем я, — говорит Натальян. — От таких чиновников зависит решение по нашим актуальным вопросам. Каждый должен быть на своем месте. Например, я сейчас веду курс по ивент-менеджменту в ДГТУ. Я понимаю, что следующий курс просто не возьму, — я просто не вывожу. [Я уйду] не потому, что я денег не хочу. И не потому, что студенты меня гонят. Я понимаю, что мне не хватает компетенции. Ведь есть люди лучше меня, честно. Это вопрос развития каждого из нас как личности. Так же и с городом.