«Орущие против вакцинации — убийцы». Интервью главврача РОКБ о войне с ковидом и предателях

Пандемия коронавируса — жестокая война, которая продлится до последнего вражеского солдата, считает главный врач Ростовской областной клинической больницы Вячеслав Коробка. Военных аналогий у него много. В интервью Марине Гаричян главврач объяснил, почему называет «антиваксеров» предателями и убийцами, объяснил, чем опасен новый штамм коронавируса, и рассказал, как врачи ковидного госпиталя чувствуют себя к концу второго года пандемии.

— В правительстве рассчитывают уже в декабре выполнить план по вакцинации — достичь отметки в 80% привитого взрослого населения области. Что может этому помешать?

— Выполнить план по вакцинации к Новому году можно, только если люди наконец поймут и примут, что прививка — действенная и доказанная защита. Проблема вот в чем... Объясню на бытовом примере. Представьте, что вы мать двух сыновей. Вам нужно уйти по делам на несколько часов, и вы поручаете старшему присмотреть за братиком. Таким образом вы наделяете его обязанностями.

Но при этом он не может кричать на братика и тем более его бить. Он полностью лишен полномочий, которые помогли бы выполнить ваше задание. Хорошо, если у старшего есть авторитет и сильный характер и он может повлиять на братика.

Ситуация с медициной и коронавирусом в нашей стране очень похожа на то, что я описал.

А как тогда выполнять план? Как спасти людей, как обеспечить безопасность общества и государства, как избежать массовых смертельных исходов? Мы оказываемся в роли того старшего сына.

Вот вы знаете, что в Германии проходят «Идиотен тест»? Его применяют к злостным нарушителям правил дорожного движения. Если вы три раза подряд нарушили правила, то власти примут вас за идиота и отправят сдавать «Идиотен тест». Я бы предложил протестировать всяких личностей, которые публично, в расчете на широкие массы, активно агитируют против прививок. Гарантирую, что большинство из них тест на адекватность не пройдет.

— У себя в больнице вы довольны ходом вакцинации?

— Да, я доволен. В Ростовской областной клинической больнице почти все сотрудники вакцинированы. У меня как раз достаточно авторитета, чтобы даже возражать не пытались. Авторитарный подход я считаю правильным, когда речь идет о сохранении жизни.

Пример: на вашу семью нападает бандит и пытается убить вашего сына. Какими будут ваши действия? Если вдруг заплачете — вас кончат вместе с ребенком. Большинство людей решит защищать. У меня тоже есть право защищать своих близких людей, родственников, сотрудников.

На нас напали! Я уверен: коронавирус возник не случайно, далеко не случайно. Это нападение на людей. Во время Великой Отечественной войны никто не кричал: «Давайте сдадимся!» Так а в чем разница между войной и сегодняшней ситуацией?

Защищать людей — одна из обязанностей государства. Но если государство меня не защищает, что я должен делать? Разве я должен слушать тех, кто не пройдет условный «Идиотен тест», или тех, кто по неким политическим причинам предают свою родину? Я слушать их не собираюсь.

Как на войне, у нас идут бои, в том числе за оборудование и лекарства. Например, федеральный центр распределяет объемы по численности населения регионов. А нам не хватает! И я связываюсь с другими областями, где заболеваемость меньше, и говорю: «Ну поделитесь с нами, вам же сейчас столько не надо».

— Что будет после того, как власти выполнят план по вакцинации? Это будет означать победу над коронавирусом?

— Война с врагом должна вестись до последнего вражеского солдата. Пока война не закончена, мы не сложим оружие. Мы же не можем немного «пошуметь под Сталинградом» и разойтись?

Плановый процент иммунизации существенно сократит потери. Но вирусологическая война не закончится, пока коронавирус не превратится в безобидную букашку. Так же с чумой, холерой и другими особо опасными инфекциями. Инфекционисты и вирусологи на своих постах каждый день, они не уходят с поля боя.

За последние 100 лет умерших от чумы гораздо меньше, чем умерших от COVID-19, но противочумные институты по всей стране все равно работают как часы, в том числе и у нас на Дону.

— Как вы оцениваете эффективность вакцины «Спутник V»?

— К «Спутнику V» я отношусь с большим уважением. Вот и сейчас те мои сотрудники, которые несмотря на прививку заболели ковидом, находятся в удовлетворительном состоянии. Это хороший показатель.

Опять же, когда дело касается врачей и персонала моей больницы, я обращаю внимание на то, где человек прививался. Если в РОКБ, я не сомневаюсь, что все в порядке. Но есть и те, кто всей семьей привился почему-то в стороннем учреждении. Зачем? Но все же люди, принимают какие-то решения. Есть случаи, когда покупали сертификаты.

— Ваши врачи?

— Да.

— Они признаются?

— Я всё равно узнаю. Но разве у нас в области только врачи такое проворачивают? И среди полицейских такое есть, и среди учителей. Так что не надо очернять определенную профессию.

— Кто сейчас лежит в реанимации ковидного госпиталя РОКБ?

— Около 82% — пациенты старше 60 лет. Следующая группа по численности — от 45 лет. Молодежь встречается нечасто.

— В этом контексте вспоминаю вашу позицию об обязательной вакцинации жителей старше 65 лет. Вы заявляли, что поддерживаете эту меру. Но не кажется ли вам, что власть проводит прививочную кампанию слишком агрессивно? И людей, которые не хотят вакцинироваться, отталкивает тон чиновников.

— А чего они боятся?

— Например, что прививка может как-то усугубить их хронические заболевания, или того, что российская вакцина плохо изучена. Мало разъяснений по существу, много обязаловки.

— Знаете, легкие при запущенном коронавирусе превращаются буквально в глину. И как лечить, по сути, кусок бетона? Он не превратится обратно в что-то легкое и воздушное. Это безвозвратно. Надо сохранять то, что имеешь. Вакцинация облегчает течение болезни, минимизирует осложнения. Забетонированных спасти уже нельзя, это «ходячие мертвецы».

Я сторонник того, чтобы людям говорить правду. Если наши граждане не хотят смотреть страшные истории про ковидные госпитали и пациентов в реанимации, они имеют право не смотреть. Но те, кто хочет знать, что происходит на самом деле, и понимать реальную обстановку, должны иметь такую возможность.

Есть убийства преднамеренные, а есть непреднамеренные.

— Вы верите статистике по заболевшим и умершим, которую публикует региональное правительство?

— Официальная статистика близка к правде. Я просто знаю немного больше, чем вы. Так вот — цифры по ковиду близки к реальным. Есть особенность по подсчету умерших. Протоколы выдаются с опозданием. Чтобы диагноз «ковид» окончательно выставить, нужно получить заключение после вскрытия. А это заключение включает в себя еще вирусологическое исследование в институте в Новосибирске, куда материал присылается массово со всей страны. И выходит, что умершие, например, в сентябре попадают в октябрьскую статистику.

Сейчас видим существенный спад, фиксируем это по количеству поступивших к нам в ковидный моногоспиталь. Осенний же всплеск заболеваемости ускорил формирование иммунной прослойки. В ней около 30–40% вакцинированных и еще примерно столько же недавно переболевших, бессимптомно или в легкой форме.

— Насколько необходима вакцинация детей от ковида?

— В начале пандемии дети не болели, ковид их обходил. Сейчас дети уже болеют. На каком-то этапе, рано или поздно появится штамм коронавируса, который сможет заходить на детей так же активно, как и на пожилых и взрослых.

Особо переживающим мамам надо подумать: сколько вакцин получает младенец? Прививки идут, когда он еще из матери не вышел. Потом он получает их в первые дни жизни, через месяц и так далее.

Вакцина Центра имени Гамалеи «Спутник V» сделана на основе аденовируса. Эта технология существует, по сути, уже 20 лет. С помощью этой модели справились с лихорадкой Эбола. Вакцина от коронавируса не новая, она проверена годами. Никаких ноу-хау. Очень удачно вышло, что «Спутник» у нас есть. Некоторые вакцины в России вообще не получились.

— Вы про «КовиВак»?

— Про ряд других вакцин, которые разрабатывали для предотвращения эпидемий заразных болезней.

— Чем новый штамм коронавируса «омикрон» опаснее предыдущих?

— Изучение его особенностей только набирает обороты. Есть опасность, что «омикрон» сможет напасть на вакцинированных. Переболевших он вряд ли возьмет, а вот если он сумеет поразить вакцинированных, то мы резко откатимся к показателям пика пандемии.

— Как скоро «омикрон» придет в нашу страну?

— Он уже с нами.

— В Ростовской области?

— Не нужно об этом спрашивать. Но скоро вам всё объявят.

Вакцинированным будет проще с «омикроном». А те, кто не привился, могут получить тяпкой по голове. И у кого-то будет шишка на лбу, а кому-то тяпка раздробит череп.

— Пандемия длится почти два года. Вы сами сейчас в каком состоянии? Был тот предел, когда хотелось бросить всё, потому что не было сил работать?

— Я только сегодня поспал нормально. До этого двое суток работали, были лишь небольшие перерывы. Вот спортсмены бегут стометровку и марафон. Если бежать марафон как стометровку, сдуешься быстро. Нам надо долго бежать. Нагрузку на медиков стоит распределять так, чтобы была возможность восстанавливаться.

Никто из моих сотрудников не сбежал во время пандемии. Я же общаюсь с коллегами, и не во всех больницах области хорошие условия. Мы смогли выстроить работу грамотно, поэтому есть немало желающих прийти к нам даже на санитарские должности.

— Вы согласны с мнением о том, что пандемия усилила престиж профессии и улучшила отношение обывателей к врачам?

— Я вижу, что отношение к врачам ухудшилось. Именно ухудшилось! На теме пандемии пытаются хайповать очень многие. Вспомнить хотя бы наших депутатов Оськину и Пятибратова. А общественность сильно подвержена влиянию таких персонажей и социальных сетей в целом. И на нас жалуются тысячами.

У меня на столе отдельная папка с жалобами. Как бывает: сбрендил и написал человек, а это при условии, что врачи впахивают и впахивают. Жалуются, что телефоны у пациентов забираем. Телефон забирают при переводе в реанимацию только у самых тяжелых. Пока родственники общаются, все спокойно. А потом мы забираем телефон, и если пациент в реанимации умирает, родня потом кричит: «Довели до гроба!»

К нам, бывало, за это время приезжали депутаты с помощью. Некоторым важнее всего было сфотографироваться на фоне больницы для отчета в социальных сетях.

Критикуют, чтобы помочь? Да никто из этих депутатов понятия не имеет, каково это — почти два года работать с тяжелобольными, а то и с умирающими людьми в красной зоне. Там даже элементарные бытовые вещи — сплошная сложность. Например, далеко не каждый тяжелый пациент готов пользоваться памперсами или даже судном, и я не буду рассказывать, как именно выглядит эта перманентная уборка.

В нескольких телеграм-каналах про меня время от времени пишут гадости. Я точно знаю, кто именно это заказывает. По меткому выражению Майка Тайсона: «Социальные сети сделали так, что вам стало слишком комфортно оскорблять людей, не получая при этом в морду».

— А вас это задевает?

— Нет, я не мучаюсь и не думаю об этом по ночам, потому что по ночам, если работа позволяет, я крепко сплю. Достаточно тружусь, и у меня от этого хороший сон. Меня может мучать информация о заболевших близких и знакомых, состояние которых я потом отслеживаю.

С того момента, как появились мобильные телефоны, я свой номер даю без разбора. В моем телефоне около 1800 контактов — и это я еще почистил список. В Ростове давно живу, тут все друг друга знают. Страшно видеть в списках умерших своих товарищей, коллег, добрых знакомых.

Но радует, что число людей, приобретших тем или иным способом иммунитет к коронавирусу, у нас все-таки растет. А группа убежденных активаксеров сокращается. Увы, пока это происходит в том числе из-за смертей от ковида. Но я верю, что настанет тот счастливый день, когда под давлением уже накопленного в обществе опыта и понимания реальной ситуации здравый смысл возобладает.