Товарищ майор, а извиниться?

Эта неделя вместила сразу две истории о давлении на журналистов в Ростове.

В понедельник суд отменил штраф журналисту Макару Паламаренко из DonDay, задержанному на митинге 31 января. Спустя два месяца судья установил, что Паламаренко не участвовал, а работал на несогласованной акции. Макара спасло то, что момент задержания зафиксировали коллеги-фотографы и что на снимках оказался отчетливо виден бейдж с пресс-картой. По нашим временам такое оправдание — приятная неожиданность.

В тот день вообще силовики во многих регионах выхватывали из толпы именно журналистов. Особенно тех, кто вел прямые трансляции или просто снимал происходящее на телефон. Задержавшие Макара сотрудники обосновали свои действия тем, что якобы не видели пресс-карты. Я не читал показаний полицейских, но полагаю, что товарищ майор и товарищ капитан также вполне могли якобы услышать от Макара оскорбительные лозунги или якобы увидеть опасное поведение — ну не могут же в России задержать просто мирно стоящего человека?!

Макара признали невиновным. Но есть вопрос: почему одновременно с признанием невиновности журналиста суд не поставил вопрос о законности действий сотрудников полиции? Изучены ли показания полицейских — есть ли основания заподозрить подлог? Разве уже отменена уголовная статья о воспрепятствовании журналистской деятельности, созданная в более свободные времена специально, чтобы защитить сотрудников СМИ от произвола представителей власти?

В четверг журналист Игорь Хорошилов и его семья пережили серию обысков с выемкой электронной техники. Главного редактора Voicedaily.ru весь день продержали в Главном следственном управлении ГУ МВД, официально не задерживая, но и не давая покинуть здание. Одновременно силовики обыскивали связанные с ним адреса, нашли в квартире бывшей жены что-то похожее на наркотики и отправили сына на медосвидетельствование. К вечеру выяснилось, что Хорошилов — просто свидетель.

По словам юриста Евгения Берковича, который провел тот день рядом с журналистом, полицейские пытались вытянуть из Хорошилова информацию о телеграм-канале «Крысы Ростова», который публикует сливы (не факт, что правдивые) о высокопоставленных силовиках Ростовской области.

Почему полицейские считают возможным удерживать в отделении журналиста и обыскивать его адреса, оставляя в статусе свидетеля? Мне кажется, ответ лежит аккурат рядом с объяснением того, как можно скрутить журналиста на митинге, обвинить в нарушении закона, а не сумев доказать обоснованность своих действий, даже не извиниться.

В ГУ МВД нам до сих пор не ответили, сколько людей задержали на январских митингах и почему многих схваченных тогда на площадях и улицах отпустили без составления протоколов. Ведь если были реальные основания увести митингующего в автозак, то значит ли это, что многие опасные преступники — десятки человек — избежали наказания? Или, как показал случай с Паламаренко, оснований могло и не быть.

Промолчали в ГУ МВД и 8 апреля, когда журналисты 161.RU и наверняка других изданий тоже весь день пытались уточнить статус Хорошилова и основания для обысков в его доме. Полицейские не посчитали нужным что-то объяснять если не ростовчанам в целом, то хотя бы журналистскому сообществу. И кто знает, где бы сейчас был Игорь Хорошилов, не встань за него все коллеги вплоть до Союза журналистов России. Или Макар Паламаренко, не окажись рядом коллег с фотоаппаратами.

А может, Хорошилов и Паламаренко всех нас обманывают? Так докажите это или хотя бы попытайтесь. Молчание предлагаю считать признанием осознания своей неправоты.

Коллегам желаю добиться справедливости. А всем нам — не молчать.

P. S. Пока писалась эта колонка, в Москве силовики пришли к журналисту Роману Анину — главному редактору «Важных историй», одного из лучших расследовательских медиа страны. Его, как и Игоря Хорошилова, увезли в неизвестном направлении, изъяли всю технику, а в конце дня объявили свидетелем по уголовному делу.