Роман Гайдамак, актер театра и кино: «Запомнились три литра борща, съеденные мною во время съемки сцены, где я в гостях у мамы»

Он тот самый, кто сыграл главную роль в фильме «Криминальный папа». Это роль молодого оперативника уголовного розыска – Ивана Гвоздика. О том, что осталось за кадром и как снимался фильм, который уже весной этого года выйдет на экраны страны, рассказал гость редакции 161.ru – актер драмтеатра имени Максима Горького Роман Гайдамак.

– Роман, как вы приняли решение сниматься в фильме «Криминальный папа»?

– Заинтересовал, в первую очередь, сам сценарий. Когда мне предложили сняться в фильме и озвучили тему «милиция-полиция», я подумал: «Ну началось. Менты... законники, перестрелки. Погони». А когда стал читать сценарий, понял, что это кайф. Нет погонь, стрельбы. Ну а съемки с ходячей глыбой юмора – Андреем Ребенковым – принесли истинное удовольствие от работы.

– Роль оперативника для вас явилась новой?

– Я себя как таковым оперативником не ощущал. Жил и играл самого себя по сути. Когда снимали в реальном отделе МВД, съемки были в два часа ночи, и привезли ребят под хорошим градусом. Начали искать главного, устроили какие-то пьяные разборки чисто по-ростовски, ну на меня и указали пальцем. И они поверили, стали мне рассказывать свою историю, просили уже другим тоном отпустить. В общем, поверили, что мы – реальные сотрудники. Поверили и те, кто сидел в «обезьяннике». Просили: «Начальник, выпусти». У меня тут же изменилась осанка, походка...

– Есть отличия работы в театре от работы в кино?

Досье: Роман Гайдамак родился родился в январе 1985 года в Казахстане, где служил его отец. Будучи учеником второго класса, переехал в Зерноград, поэтому считает себя коренным жителем Дона. Окончил Ростовский университет культуры и искусства (филиал Санкт-Петербургского университета). Постоянное место службы – ростовский академический театр драмы им. М.Горького.
Увлечения: спортзал, общение с друзьями, обучение игре на гитаре.

– Очень много отличий. Театр – это такое душевное, на мой взгляд. Но опыт в кино достаточно интересный. Съемки – это испытание, работали по 17 часов в смене. Вот когда снимали рано утром в отделе полиции «совещание», Ребенков (Актер. – Прим.автора.) в это время был вне кадра. И он прилег на диванчик в кабинете и заснул. И тут началась съемка, а ребята-звукари поворачиваются и слышат храп. Такой дубль сорвался! Уже после съемок дублей замечал за собой кое-какие ошибки, исправлял. Поначалу вообще поставленным голосом заговорил. Мне тут же сказали: играй, как в жизни, ты весь на микрофонах. А я и в жизни уже говорю, как на сцене: «Остановите, я выйду!!!» А потом в театре на репетиции уже глазом зачем-то повел, а камеры-то нет – крупным планом мой глаз никто не снимает... На сцене отворачиваться нельзя – нас никто не услышит, а в кино-то я по-всякому крутился... Привыкал к театру по новой. Театр и кино – разные вещи, но попробовав себя и там и там, открыл для себя новые знания.

– Как работалось с режиссером Владимиром Рузановым?

– Вову знаю давно. Играл в его спектаклях. С ним полное взаимопонимание. Но бывали моменты, когда Владимир требовал и требовал. Мы с ним играем в одном спектакле, и он по сути играет самого себя – режиссера. В этом спектакле у него фамилия Табунов-Засупонин. И вот во время съемки он начал нас поучать.... и мы такие сквозь зубы: «Вот блин, режиссер Засупонин». В конце площадки раздается: «Я все слышу».

– А худрук театра Николай Сорокин отпустил на съемки без скандала?

– Я бы даже сказал – отпустил легко. Сказал: «Я очень рад, когда мои актеры снимаются. Зарабатывают денежку. Это хорошо».

– Кстати, о денежках: зарплата актера какая?

– Ой, ее нет. Не хватает никогда и ни на что, поэтому приходится крутиться – подрабатывать.

– Ваша жена тоже снималась в этом фильме?

– Да, Анечка снималась. В какой роли, увидите в самом фильме. Сейчас она в положении, ждем прибавление в семействе. УЗИ делать принципиально отказываемся – кто родится, не важно. Главное, чтоб здоровым был.

– В фильме показывают лето, но ведь снимали ранней осенью. Комфортно было?

– Холодно было, пили-то водичку холодную вместо водки... если в кадре по пояс снимали, то замотанное одеяло так и оставалось на джинсах, юбках. У нас бедные гримеры были, им пришлось побегать, ведь у актеров носы красные, уши красные, тело в мурашках. Сцена, где мы с Аней танцуем, была снята по пояс. А если взять крупно, то на джинсах у Ани обмотан свитер. И вот мы танцуем в кадре, звук не снимали, сразу сказали, что в этом эпизоде будет музыка. И вот я ее спрашиваю: «Замерзла?» И она таким дрожащим голосом: «Оооочччееень». Я ей тут же посоветовал отвернуться от камеры – губы у нее сильно дрожали, зуб на зуб не попадал. Таких веселых рабочих моментов было много. Есть что вспомнить! Снимали-то целый месяц. Но этот месяц пролетел, как один миг. Съемки шли исключительно на позитиве.

– Команда местная на 100 процентов?

– Да, и это радует. Все было дружно – по-семейному. Иногда мы уже не понимали, где реальность, а где кино. Ну а что из этого получилось, приглашаю всех пользователей 161.ru посмотреть. Я это советую совершенно искренне, в фильме каждый кадр узнаваем. Очень много красивых видов. Искали именно адресно, чтоб город был узнаваем. Очень красивые съемки с вертолета.

– Что запомнилось больше?

– Запомнились три литра борща, съеденные мною во время съемки сцены, где я в гостях у мамы. Пока снимали то один план, то другой, требовалось, чтоб тарелка была и полной и чтоб я все время ел. Живот мой надулся, штаны я уже расстегнул. Спрашиваю: «Ребята, эта какая тарелка по счету?» Мне в ответ: «Это уже седьмая, но дубли еще будут». Как отснялись, звоню домой, спрашиваю у жены, что купить, а мне моя Анечка говорит: «Купи хлеба, сметаны – я же борща наварила». После этого момента меня подкалывали на площадке: «Ром, может, борща?» К борщу я стал равнодушен – издержки профессии.