Мухтар Гусенгаджиев, актер, писатель, самый гибкий человек в мире по версии «Книги рекордов Гиннесса»: «Я доказал профессорам, что вывих – это не травма»

Интересы Мухтара в области развития личности безграничны, и охватывают совершенно противоположные направления. Большой опыт работы на сцене привел его в кино, где он сыграл на сегодняшний день 30 ролей. В сферу его занятий также входит рисование и музыка. Мухтар непрерывно развивает все стороны контроля над телом, что позволило писать и рисовать даже ногами. В 1998 году Голливудская телекомпания FOX-11 заключила с Мухтаром Гусенгаджиевым контракт на показ возможностей его тела по всему миру, а также занесения его в Книгу рекордов Гиннесса как самого гибкого мужчины планеты. В Лас-Вегасе Мухтар подружился со звездами Голливуда, многих из которых он тренировал. В частности – Мадонну, Памелу Андерсон, Деми Мур, Кармен Электру, Алека Болдуина, Роберта Де Ниро. Известен он и как артист «Цирка дю Солей». Мухтар – частый гость вузов, крупных компаний и других организаций, куда его приглашают для проведения семинаров и творческих встреч. На этой неделе он посетил Ростов. Корреспондент 161.ru узнал, по каким принципам живет самый гибкий человек планеты.

– Мухтар, о чем вы рассказываете на своих семинарах и в чем состоит ваша жизненная философия?

– Я выделяю пять главных составных: здоровье, реализованность, востребованность, обеспеченность, независимость. На своих семинарах я рассказываю о том, как без ничего – без связи, без «папаши», без образования, условий и учителей – можно иметь все. В первую очередь, я все это показываю на себе и никогда не позволяю говорить о том, чего сам не испробовал и не прошел. К примеру, я в почти 50 лет еще ни разу не болел и поэтому я умею не болеть и могу этому учить. Но когда меня спрашивают, что делать с больным коленом или еще с чем-то, то в этом я дилетант. Почему в основном я говорю об этих пяти вещах? Потому что это основа. Я не знаю, есть ли здравомыслящий человек, который бы сказал, что ему не нужно здоровье, реализованность, востребованность, обеспеченность или независимость. Когда они есть у человека все вместе, то он автоматически из курицы, которая живет в инкубаторе, превращается в орла, которому все дала природа. Вот скажите, в чем я виноват? В том, что я не болел никогда, ни на что не жалуюсь? Видите, меня ни в чем нельзя обвинить. Мне задавали вопрос: «А если каждый б был такой?» Это ж прекрасно будет! Представляете, семь миллиардов неболеющих, счастливых, довольных своей работой. Потому что каждый будет выполнять то, что ему нравится.

– Вы сами выработали свои методики, опираясь на свой жизненный путь?

– Практика, практика и только практика вам все даст. Все думают, что был вот такой день, когда я проснулся и решил, что буду помогать людям. Такого не было. В детстве мне повезло в том, что мы жили бедно, и это меня формировало. Я с ранних лет иду на все, чтобы реализовать свою мечту, не смотря ни на какие препятствия. Я оплачивал ее со страхом, риском, терпением. Если все давать с детства, то все атрофируется. Не будет цели, желания, стремления. Человек получает большее удовольствие, когда ему не дали что-то, а он сам это получил. У всего на Земле есть цена.

– Если у всего есть цена, то есть ли тогда у всего и лично у вас предел в желаниях и возможностях?

– Я знаю много олигархов с яхтами и прочим, но они совершенно не обеспеченные люди. Потому что у них нет планки. Погоня за статусом – это внешнее, она бесконечна и предела не будет. Всегда найдется тот, кто лучше, выше и сильнее тебя. Ни за кем гнаться не надо, а надо просто знать свою планку и то, как ты видишь свою жизнь и свой день. Для меня самое важное – это свобода, а став олигархом свободен не будешь. Вот некоторые говорят: «Он при деньгах». И тот человек этим гордится! Смешно. Мне было бы стыдно, если б мне так сказали. Только собака при хозяине бывает. Поэтому я буду всегда жить, чтобы деньги были при мне, а не я при них. Я уже говорил о пяти составляющих, вот итог для меня – независимость. Но чтобы ее иметь, нужно иметь и те четыре остальных. Однажды один молодой человек меня не так понял и после семинара пошел на работу и «послал» директора, мол, «я буду, как Мухтар: свободен и независим». (Смеется.) И вот, на третий день после увольнения ему захотелось кушать, и тут он подумал: «И что? Чего я добился?» Потом я ему объяснил, что сначала нужно научиться летать. Надо находиться на работе, но плавно входить в свое новое состояние. Никакого смысла нет проживать в пустую день, если у него нет конкретной цели.

– Вот вам, такой разносторонней личности не обидно, что первым делом вас узнают, как самого гибкого человека, а не актера или кого-то еще? И как бы вы хотели, чтобы вас представляли?

– Обидно. Не нужно зацикливаться, что я гибкий. Это не главное. Для меня важней моя книга, которая скоро выйдет, сборник моих афоризмов. Меня иногда спрашивают о том, какая у меня конечная цель или мечта. Так вот, мечта не может быть одна. В материальном плане я знаю, что я хочу; в интеллектуальном я знаю, какую книгу хочу еще прочитать, то же самое в творчестве, музыке и рисовании. У меня не было учителя, поэтому я не знаю рамок. Если бы у меня были учителя, они бы просто лишили меня поиска, и я не стал бы таким гибким. У меня не возникало вопросов: а это кто-нибудь делал или вообще это возможно? Потому что я был неуч, и это меня спасло. Я разработал плечевой сустав настолько, что могу безболезненно его вывихнуть и вставить обратно. Даже в ЦИТО был консилиум по этому поводу и профессора были вынуждены признать, что у меня нет никаких дефектов. Я им доказал, что вывих не является травмой.

– Вы вдохновенно рассказываете про самообразование. А как вы относитесь к традиционному образованию: к школам, институтам?

– Мне, к счастью, удалось избежать официального образования. Потому что меня бы зомбировали, я все видел по-другому. Но у меня, как ни странно, есть один проект для внедрения в школьную программу. Я пытался его внедрить, но у меня не много не получилось. В качестве эксперимента мне бы хотелось внедрить один урок, но его я должен проводить сам. Там не нужна никакая реклама, потому что через месяц-два и родители, и учителя, и окружающие – все увидят: каковы изменения в этом классе, там, где есть этот урок, и сравнят его с остальными классами. Но, как мне сказали: «Ваш полет выгоден только вам, но не системе».

– В таком случае, можно ли победить систему?

– Нет. Ни в коем случае побеждать и воевать не надо. Пирамида должна быть. Иначе нельзя.

– Но тогда получается, что вы поддерживаете и одновременно выступаете против этой системы...

– Я не выступаю! Мне выгодно, что эта пирамида существует, потому что я от нее питаюсь и в ней живу. Но при этом я вне зависимости. У меня ничего не забирают. Я поработал над тем, чтобы быть востребованным. Чтобы не самому идти и проситься на работу. Потому что я работаю не над внешним, а над внутренним. Я делаю так, чтобы они мне что-то предлагали, а не я им. Приведу пример. Однажды, меня попросил один артист пораспространять диски с его номером. На это я ему ответил, что он не над тем работает. Даже если я раздам его диски – это не сработает. Нужно, чтобы люди лично признали тебя, а не через кого-то.

– Скажите, у вас есть какие-нибудь специальная диета, чтобы заниматься упражнениями? Или, может, вы вообще вегетарианец?

– Я не вегетарианец, я дагестанец. (Смеется.) К мясу у меня никогда какой-то привязанности не было. Даже, когда сам готовлю, меня спрашивают – а где мясо? Я отвечаю, что даже как-то не подумал о нем. Но я не вегетарианец.

– Есть ли у вас какая-нибудь обратная связь с теми людьми, которые приходят к вам на семинары?

– У меня есть ученики, которые сделали себе карьеры в разных направлениях. Один уже режиссер, второй живет в Лас-Вегасе несколько лет, третий в Германии... Был такой случай: я искал самого далекого от всего человека. И как-то раз я нашел его. Работал над ним два года. И он настолько изменился, что даже братья его не узнавали. Я не говорю о том, сколько денег, времени и нервов было мною потрачено... У меня были моменты, когда я задумывался над тем, что пора завязывать с этими экспериментами, семинарами, и признать себя некомпетентным. Но потом я одумался и все-таки «добил» его. Теперь он режиссер, актер, играет на музыкальных инструментах, интересуется архитектурой. В общем, интересы просто разрывают его на части. Хотя до меня он все имел, но ничего его не поменяло: ни друзья, ни улица, ни школа. Потому что это никому не выгодно было.