От груши с песком до снюса: что происходит в донских детских лагерях

С чем обычно ассоциируется детский оздоровительный лагерь»? С летом, морем, дискотеками и днем Нептуна? У героини этого материала ассоциации совсем другие.

Инна Аглашко (здесь и далее имена всех героев изменены. — Прим. ред.) этим летом отработала несколько смен вожатой в детском лагере в одном из северных районов Ростовской области. Среди ее воспитанников были дети из неблагополучных, приемных или многодетных семей. О том, каким может быть детский лагерь не в курортной зоне, Инна рассказала 161.RU.

Условия

Инна проработала в лагере «Луна» (название изменено. — Прим. ред.) две смены. Несколько коттеджей, забор и лес вокруг. Душ и туалет — на улице. До ближайшего поселка — четыре километра. Сами домики разделены на комнаты для девочек и для мальчиков. В комнатах жили по 12–14 человек, хотя по нормативам можно было селить не больше 8:

— Когда приезжала проверка, мы просто прятали лишние кровати.

С питанием тоже возникали проблемы.

— Дети не наедались. Мы говорили поварам, директору, что нужно больше порций. К концу первой смены эту проблему решили, но в начале второй она снова возникла. Тогда полностью заменили поваров, — рассказывает Инна.

По словам девушки, в «Луну» по бесплатным путевкам привозили детей из многодетных, приемных семей или из тех, где родители не могут самостоятельно оплатить отдых чад.

— Многие дети — воспитанные, но были и сложные. Они не понимали, что такое субординация. На замечания могли отвечать: «Вы нам ничего не сделаете». А мы ведь и правда ничего не сделали бы — в лагере большой отток детей, — добавила вожатая.

Последнее было связано с тем, что воспитанников могли забрать в середине смены на работы: собирать чеснок, картофель или заготавливать дрова на зиму.

— В средней полосе в целом условия не совсем комфортные. В поселках нет хороших дорог, покосившиеся домики с обшарпанными стенами. Не везде есть детские садики, школы, магазины. А в последних чаще всего прилавки почты пустые, — добавила девушка.

Сиротские дома

Была еще одна, особая, категория детей. Их называли просто — «опека».

— Здесь людям сложно найти работу, сложно заработать деньги. Поэтому часто семьи просто берут детей под опеку. За каждого ребенка государство платит по 9,5 тысячи рублей. Пытаются брать инвалидов — благодаря им можно получать субсидии и льготы. Такие семьи называются «сиротскими домами», — пояснила Инна.

Среди подопечных Аглашко был подросток Артем, приемные родители которого оформили опеку еще над 20 детьми. Но в среднем в «сиротских домах» одновременно воспитывают по 5–6 детей.

— Артем живет в хороших условиях. Это лучше, чем в детдоме. Его никто не бьет, у него дорогие вещи, хороший футбольный мяч. Но он думает, что на нем зарабатывают. Нет ощущения семьи. Тёма сменил несколько приемных семей до этого — у него сложный характер. Были еще три девочки из разных семей. Их приемные родители приезжали в лагерь. Вот по ним было видно — они очень стараются для детей. Но у большинства первостепенный мотив опекунства — деньги, — добавила собеседница.

Некоторые дети Инне запомнились особенно хорошо.

Особенная Аня

Во второй смене была Аня — 16-летняя вызывающая брюнетка. В лагерь из ИПДН пришло письмо, чтоб Аню продержали здесь хотя бы неделю.

— За ней нужен был глаз да глаз. Дети из «сиротских домов» рассказывали, что они спят друг с другом. С приездом Ани нам пришлось следить, чтоб такого не случилось здесь. Приходилось буквально засыпать с ней в обнимку, чтоб девочка никуда не ушла.

Аню несколько раз вызывали на суд. Двух мужчин подозревали в ее изнасиловании.

— Это странная история. За одного из них она до этого собиралась замуж. Притом что у него жена и ребенок, — добавила вожатая.

Девочка ненавидела свою приемную мать, и это было взаимно. А вот к вожатым она привязалась, уезжать из лагеря не хотела. Дошло до того, что Аня стала угрожать самоубийством, если ее заберут домой, потому что, по ее словам, только здесь к ней относились по-человечески.

В результате после смены она к приемной семье так и не вернулась — просто сбежала из дома с друзьями. Аню объявили в федеральный розыск, а после того, как нашли, отправили в детдом.

— Я относилась к ней хорошо, старалась показать, что ее любят и что не обязательно сбегать из дома замуж. Потом узнала, что Аня не так давно поступила в училище, — рассказала Инна.

История с детдомом: Игорь и Леша

В первую смену спустя три дня после ее начала в отряд Инны привезли подростка. Его звали Игорь Ямашевский (имя изменено. — Прим. ред.), 17 лет, уже окончил школу. На тот момент в отряде уже был его младший брат Леша. Они оказались из сложной семьи — мать много пьет, ее не раз лишали родительских прав. Игорь успел побывать в детском доме и возвращаться туда не хотел.

— Во второй половине смены произошла жуткая история. У меня был выходной, но ко мне пришел начальник лагеря и тихо произнес: «Ямашевских забирают в детдом. Что-то с их матерью произошло». Мы испугались, что она погибла, — описала ситуацию Инна.

Оказалось, что женщина просто ушла в запой и что-то натворила. В результате ее снова лишили родительских прав. Игоря органы опеки решили забрать сразу в детдом — из-за поступления ему не разрешили остаться до конца смены. А вот Лешу руководству лагеря удалось «отбить».

— Но мы не знали, как Игорю сказать об этом. Он отмахивался, кричал: «Я туда не поеду. Ты не понимаешь: у матери куча кредитов, их плачу я. Если меня в детдом, кто с долгами расплатится? Кто с мелким будет?» Он хотел сбежать. Мы его отговорили, пообещали присматривать за младшим братом. Мать для Игоря авторитет, несмотря на то, что пьет и бьет. Он ее любит, — рассказала вожатая.

Агрессивный Антон

Среди воспитанников Инны был очень агрессивный юноша. Антон — 16-летний высокий коренастый молодой человек, который не мог контролировать свой гнев.

— Он однажды избил своего друга до сотрясения мозга. Мальчика увезли в больницу. Но это было не в лагере. Другой случай: его отец избивал мать Антона. Антон ударил отца и рассек ему глаз. Пришлось накладывать швы. Меня он уважал, но всё равно было страшно, что вспылит и ударит, — призналась собеседница.

Поначалу в лагере он мог шлепать тех, кто поменьше или помладше, не обращая внимания на запреты. Но позже с этой ситуацией удалось справиться.

— Психолог сказал, что ему нужно куда-то выпускать пар. В итоге мы насыпали песок в мешок и повесили эту грушу, чтоб Антон бил ее, — добавила девушка.

Наркотики

Конец первой смены, концерт, дискотека. Всем весело, но потом вожатые понимают — что-то не так.

— Я пошла укладывать детей спать. Но они стали какими-то неуправляемыми, мальчишки набрасывались друг на друга, хотя у меня всегда были послушные дети. Я не понимала, в чем дело, — рассказала Инна.

Напарник девушки во время воспитательной беседы увидел у одного из мальчишек круглую упаковку. Тот начал доказывать, что это снюс, который они купили в ларьке в ближайшем поселке.

— Директор, он местный, позже нам рассказал, что у того магазина плохая репутация и что вместо табака в той упаковке могло быть всё что угодно. А в лагере, оказалось, его продавал один из воспитанников. Мальчика сразу же отправили домой, а до конца смены никто больше не курил, — добавила вожатая.

В целом, по словам Инны, с табаком в лагере были проблемы. Некоторые дети не стесняясь курили рядом с корпусом. Вожатые отбирали пачки, ломали сигареты, но это не помогало — кто-то специально привозил детям целые блоки.

— Сами они купить где-то за пределами лагеря не могли. За забором 20 километров леса, до ближайшего поселка 4 километра. Скорее всего, кто-то из сотрудников поставлял, — заключила девушка.

Вместо эпилога

По словам Инны, здесь взрослые чаще прикладываются к бутылке. Это оставляет свой отпечаток.

— В начале смен мы проводили тематическую «свечку» — дети собираются вместе и делятся мыслями. В моем отряде на такой «свечке» почти все сказали, что не хотят быть как родители. «Мы с детства видим, как они избивают друг друга, нас. Мы не хотим пить». У всех грандиозные планы, но рассказ всегда начинался с описания жизненных трудностей. Мы пытались создать для детей атмосферу праздника, любви и понимания. Со многими общаемся до сих пор — дети продолжают с нами делиться теперь уже не только своими проблемами, но и достижениями, — завершила рассказ собеседница.