Похудеть любой ценой: три истории юных ростовчанок, для которых диеты превратились в опасную манию

У меня это началось в 13 лет. Я хотела просто немного похудеть. Вместе с подругой стали немного тренироваться, но за питанием тогда не следила. Тогда я весила 48 кило. Через пару месяцев родители записали меня на танцы. Хореограф не ругала меня за вес, но сказала, что надо слегка скинуть. И тогда всё пошло-поехало.

Я стала урезать порции, старалась питаться правильно, тренировалась по три часа в день, а иногда и больше. Худела, но медленно. И меня это не устраивало. Я узнала о счетчике калорий. Скачала специальное приложение и начала записывать всю съеденную еду. Исходила из принципа: бери самое низкокалорийное и не ешь жареного/мучного/сладкого. Вес стал уходить быстрее. Вокруг все восхищались, и я была этому рада.

Мать и хореограф забили тревогу, когда я стала весить 38 килограммов при росте 153 см. Мама начала контролировать питание, хореограф просила вести пищевой дневник. В дневнике я лгала, указывала порции больше, чем на самом деле, и завышала калорийность. Когда никого не было дома, выбрасывала еду в унитаз, а маме говорила, что всё съела.

Так я похудела до 31 килограмма и в июле этого года попала в больницу. Мне прописали кучу таблеток и специальную диету. Но в больничную столовую я не ходила, ела только йогурты и пюре, которые приносила мама. Вес при выписке оказался еще ниже, чем был. У меня прекратились месячные, стали сильно выпадать волосы, ломаться ногти, кожа сделалась сухая, торчали кости.

Мама стала кормить меня насильно. Я ела — сквозь слезы. И вдруг наконец почувствовала желание жить. Я ушла с танцев. То продолжала считать калории, то переставала, боялась не добрать до минимума. А потом перестала совсем и потихоньку набрала до нынешнего веса — 42 килограмма. Считаю, что это нормальный вес, хотя хотелось бы меньше.

Но до сих пор я мечусь между рекавери (выздоровлением, восстановлением. — Прим. ред.) и диетами. Если с утра устраиваю дефицит калорий, то во второй половине дня срываюсь. Набрать вес страшно, как умереть. Но я понимаю, что такое мнение у меня сложилось из-за мнимых стандартов красоты. Повлияло и то, что когда я похудела, у всех стало ко мне повышенное внимание, а раньше этого не было.

Мой путь к РПП начался почти два года назад. Я считала, что я какого-то неправильного телосложения, хотя, вспоминая себя раньше, сейчас я бы так не сказала. Думаю, к этому меня подтолкнули мои отношения с родителями и в целом с людьми. С семьей я часто конфликтовала, мне было страшно, что со мной будет дальше. Но родители не обращали внимания и говорили, что это возрастное.

Тогда мне стало казаться, что если я немного займусь собой и похудею, то у меня всё наладится. Началось с безобидного «ходить больше, не есть чипсы и сладкое», но это не давало особых результатов. Тогда я открыла для себя ЗОЖ и ПП (правильное питание. — Прим. ред.). Отсчитывала старательно граммы, калорийность и записалась впервые в зал.

Увидела, что вес уходит на глазах, многие стали мне говорить, что я похудела, и мне это нравилось: казалось, что жизнь пошла на лад из-за потери лишних кило.

Но дальше стало хуже. Моя жизнь стала строиться только вокруг еды. Я всё время думала, что буду есть, когда, сколько в этом калорий. Помню момент, когда я давилась «пп-сырниками» без масла, муки и сахара на обезжиренном твороге, а мне безумно хотелось просто обычных сырников.

Всё это привело меня к первому срыву. Я начала есть всё подряд и вызывать рвоту после еды. Ведь так можно не париться над полезностью продуктов, а есть, что хочется. Моя кожа стала сухая, кремы не помогали, от постоянной рвоты начали появляться заеды в уголках губ. Появились проблемы с вниманием и памятью. Я даже не могла элементарно запомнить то, что мне говорили буквально пять минут назад. Пропали месячные. На тот момент я весила 37 килограммов.

Однажды я поняла, что так жить не могу. Все мои мысли были только о еде и о спорте, хотелось просто об этом не думать, не жить всё время вокруг еды. Поначалу родители думали, что я просто решила вести здоровый образ жизни. Когда это зашло слишком далеко, я всё рассказала. Мама была в шоке, но вместо помощи мы стали только больше конфликтовать. А потом, когда я поняла, что сама не вылезу, попросила отвести меня к психотерапевту.

Мой диагноз — тревожно-депрессивное расстройство вкупе с нервной анорексией и булимией. Депрессия стала спусковым механизмом к моему РПП. И сначала с врачом прорабатывали именно ее. Дело в том, что причины к этим болезням кроются далеко не в недостатке веса. И просто накормить человека — это не выход.

Я хотела похудеть, чтобы стать лучше, поднять самооценку. Считала, что мой вес определяет меня. Но потом я обратила внимание, что есть полные люди, у которых всё хорошо, и подумала: «А чем я хуже?» Ведь со мной общаются не потому, что я худая, из-за других моих качеств.

Первые мысли о похудении возникли у меня в 11 лет. Я насмотрелась всяких пабликов о похудении и попробовала сидеть на диете и считать калории. Быстро на это забила, но через год снова решила, что мне надо худеть. Сейчас я понимаю, что никогда не была толстой, даже, скорее, была худой, но все мои подруги были ниже меня и, соответственно, весили меньше. На их фоне я казалась себе жирной. Я не хотела выделяться, хотела весить, как все.

Сначала я похудела с 50 до 44 кг. Я была собой очень довольна и на этом остановилась. Через пару месяцев моя подруга села на диету, и я подумала: «Если она худеет, то и я должна похудеть. Вдруг она станет худее меня». Сначала я ела на 1000 калорий в день, потом на 800, потом и того меньше. Однажды мы пошли в кафе, и я разрыдалась и не стала ничего есть, потому что не знала калорийность блюд.

После этого я рассказала всё маме — о том, что я завишу от калорий и мне страшно. Мама начала за мной следить. Мы договорились взвешиваться вместе — мама худела, я набирала вес до нормального. Но через неделю я испугалась, что снова стану толстой, и резко сократила количество калорий. Я стала есть на 200–250 калорий в день. У меня прекратились месячные, стали выпадать волосы, кружилась голова. Но мне было плевать на здоровье и на то, что я могу умереть, мне хотелось просто похудеть еще. Больше меня ничего не интересовало. Я была как зомби. Я не могла сосредоточиться на уроках, хотя всегда была отличницей. Я почти ни с кем не общалась, отказывалась от прогулок, потому что у друзей могла быть еда.

Когда я похудела до 42 кг, родители подняли панику. Они всё бросили, разрешили мне пропустить учебу, и мы поехали в поездку по России. Родители хотели меня отвлечь, но в поездке я похудела еще больше. И тогда мама отвела меня к психотерапевту. Врач предложил выбор: либо меня кладут в психиатрическую клинику, либо я справляюсь сама. В психушку я не хотела.

Мама стала составлять мне меню. Я старалась хитрить — прятала или выбрасывала часть еды, чтобы съесть поменьше. Когда родители уезжали, я весь день пила только «Пепси Зеро». Но однажды я просто заглянула в холодильник и сорвалась. Я съела всё, что там было приготовленного, вскрыла большую банку сметаны и проглотила вместе с пакетом пряников, потом переключилась на полуфабрикаты, грызла сырые макароны, а потом у меня случилась истерика.

В течение месяца у меня были приступы неконтролируемого голода. А потом мне выписали антидепрессанты и другие лекарства.

Сейчас я в стадии ремиссии. Я стала понемногу набирать, но всё еще чувствую себя виноватой за каждый кусок, который кладу в рот. С одной стороны, понимаешь, что это ненормально, что слишком маленький вес — это не здорово, что уже проблемы с психикой, с другой — безумно страшно набрать вес. Я думаю, всё из-за того, что есть стереотип, что чем худее, тем красивее, но ведь на самом деле это не так.

Ранее 161.RU публиковал колонку главврача лечебно-реабилитационного научного центра «Феникс» Ольги Бухановской. По словам специалиста, нервную анорексию должен лечить исключительно врач-психиатр.