«Это удар, близкий к разрыву снаряда». Военный летчик — о сверхзвуковых полетах над Ростовом

Грохот в небе, от которого задрожали стекла и взвыли автомобильные сигнализации в Ростове и Батайске, — это следствие пролета над городами военного самолета на сверхзвуковой скорости. Так объясняет случившееся губернатор. Отставной генерал-майор авиации Владимир Попов соглашается, пролет на такой скорости действительно можно сравнить со взрывом. В беседе с корреспондентом 161.RU Даниилом Солодьковым опытный летчик рассказал, как ощущается движение на сверхзвуке и почему пилотам рекомендуют не разгоняться на низких высотах и вблизи городов.

— Что представляет собой движение на сверхзвуке и как его ощущает сторонний наблюдатель?

— Если представить это: по сантиметрику разделить воздушный поток впереди летящего самолета начинает как бы омывать его по всему периметру таким образом, что загибаются условные сантиметровые линии вдоль самолета под разными углами. Он как бы не протыкает воздушную поверхность, а загибает ее. Происходит сжимание. Это и есть момент, когда возникает ударная волна.

Образуется конус, который уходит симметрично вверх и вниз. Когда до земли доходит эта плотная воздушная масса, она производит удар, близкий к разрыву мощного снаряда.

Конечно, будет слышимость большая, и если человек попадает под зону распространения сжатия воздушной массы от самолета на сверхзвуке, он получит сильный звуковой удар по перепонкам. Тело почувствует небольшую вибрацию. Потом [ударная волна] распространяется уже по-другому, уравновешивается разница давлений перед идущим фронтовым сжатием и за ним. <...> Удар под дых, как говорят боксеры. Бьет, и даже можно захлебнуться воздушной массой, которая происходит в дыхательном аппарате, в легких, альвеолах. В кабине самолета, конечно, чуть проще ощущается. Пилот ничего этого не слышит, у нас в кабине всё абсолютно спокойно.

— Насколько может быть сильной ударная волна? Способна ли заложить уши, заставить сработать сигнализацию машины, выбить стекла?

— Бывает. В зависимости от высоты пролета. Обычно разрешается пилотировать на сверхзвуке — раньше так было — только на больших высотах. Когда высота более 10 тысяч метров. Тогда ударная волна проходит со звуковым эффектом небольшим, слабым раскатом грома. А если пролететь на высоте 4 или 3 тысячи метров, не говоря уже о 300 или 200 метрах над землей, то эффект бывает такой, что могут лопаться стекла. Не просто трещинами, а полностью их может выдавить из рамы. Это раз. Второе — люди переносят это по-разному, но при попадании в эпицентр ударной волны могут даже повредиться ушные перепонки, может появиться кровавый след, могут из носа выделения быть с кровью. Есть расположенные люди к повышенному [давлению], у такого обязательно и из носа кровь потечет.

И если это делать, например, при преодолении боевых расположений противника, условно говоря, то этот эффект создается не только давлением на психологическое равновесие личного состава противоборствующей стороны. Они физически ощутят это как налет, будет сильный удар до контузии.

— Если нас в городе задрожали окна, на каком расстоянии и высоте мог лететь самолет?

— Возможно, это было километров 6–8, не более. На высоте, скорее всего, 4 или 6 километров по боковому уклонению и по высоте. В этом случае может быть такое ощущение. <...> Я хорошо знаю этот район. Наверное, он проходил между двумя городами, из-за чего удар получился равномерным.

— Раньше таких сильных хлопков не было слышно, но самолеты летали.

— Они могли летать, не преодолевая сверхзвук. Вы знаете, что такое сверхзвук по приборам? Я летал на скорости более 1200 километров в час. Так вот, 1230 километров в час на высоте 300 метров — это дозвуковой режим работы. Но остается — в зависимости от атмосферного давления — условие, когда и на этой скорости может создаваться ударная волна не совсем сверхзвукового потока, но около этого, тоже достаточно ощутимая — это раз. Второе — если я возьму 1260 километров в час... Чувствуете разницу? Всего 30 километров в час, это даже на приборе не так заметно, но уже будет сверхзвуковой удар. Однозначно. Понимаете, в чем дело? [На приборах] эти миллиметры разницы в скорости искать трудно. Пилот мог где-то отвлечься или поторопиться при разгоне. Может, нужно было выйти на заданную цель или на поворотный пункт маршрута, где нужно было встретиться с кем-то еще с целью выполнения боевой задачи.

— То есть звуковой барьер в черте города могли преодолеть по ошибке?

— Думаю, да, случайно. Специально этого не делают. Но, может быть, он шел на перехват воздушной цели. Не исключено, что какого-то беспилотника, который был уже очень близко. Представим ситуацию, что сопредельное государство, Украина например, запустило в это время «Стриж» ТУ-141 — наш старый беспилотник. Он ведь тоже идет на скорости примерно 600–800 километров в час, летит, это очень быстро. И вот он за 30–50 километров на подлете к городу вдруг обнаружен был, например. Конечно, самолету при взлете с аэродрома сказали развить максимальную скорость. Вот он и врубил «форсажи», вышел на перехват, чтобы уничтожить успешно и гарантированно, чтобы не было поражения объектов в городе или его предместье, поэтому поторопился, и всё. Но думаю, что это могли быть и учебно-тренировочные полеты с такими задачами по перехвату и выполнению учебно-боевой задачи.

— Существуют ли какие-нибудь нормы для таких полетов? На какой высоте можно летать над городом и преодолевать звуковой барьер?

— Как правило, мы стараемся не выполнять полеты над большими населенными пунктами вроде городов, районных центров, особенно там, где большие производственные цеха, большие площади остекления есть. Чтобы не нарушать жизнедеятельность городских кварталов и народа обычного.

— Прописано, что нельзя так летать, или это рекомендация?

— Это считается рекомендацией, потому что если вдруг будет угрожать оперативно-тактической обстановкой по перехвату или отражению удара других самолетов, то деваться некуда. На высотах более 8–10 тысяч метров над городами проходят даже гражданские самолеты. Даже над Москвой открыли московскую полетную зону, хотя раньше она была запретная и предусматривала облет с аэродромов Шереметьево или Домодедово. Сейчас можно облететь по прямой, если высота более 8 или 10 тысяч метров.

Раньше это было запрещено, и я считаю, что правильно, на всякий случай, вдруг что-то случится. Вдруг какой-то отказ или даже деталь оторвется от самолета. Пусть и антенна от усталостного разрушения или пусть даже и кусочек металла в 10–15 сантиметров, а упадет куда-то на дорогу или тротуар, где идет человек. Вероятность на такое совпадение, конечно, мала, но человек однозначно погибнет. Кинетическая энергия упавшего предмета даже и 50 граммов может привести к летальным последствиям, поэтому мы не делали таких полетов.