Герой, о котором молчит Ростов

Старший сержант 606-го полка 317-й дивизии Федор Балеста открыл глаза. Его тело было наполовину засыпано тяжелой мерзлой землей. Он не чувствовал левой ноги и не мог расслышать ни одного звука вокруг из-за сплошного звенящего гула в ставшей словно чужой голове. Ему с трудом удалось освободиться от жестких комьев земли и приподняться на коленях. От него испугано шарахнулись две тощие собаки. В сумерках было заметно, как еще с десяток хвостатых «друзей человека», чавкая и рыча, трудятся, разрывая клыками куски мертвого человеческого мяса. Еще с утра те, кто сейчас стал пищей для собак, были бойцами артиллерийской батареи 76-й мм орудий 606-го полка. Командовал орудиями Сергей Оганов. Теперь же командир вместе с комиссаром Сергеем Вавиловым лежали, порванные осколками танкового снаряда на НП (наблюдательном пункте) батареи.

Федор ползал по позиции своего подразделения. Вставал, опираясь на разбитый артиллерийский карабин, вновь падал, перебираясь от одного орудийного капонира к другому. Старший сержант вспоминал прошедший бой. Последний бой батареи Оганова. Вот укрытие первого орудия, Федор хорошо помнил, как немецкий танк накрыл его прямым попаданием. Артиллеристов, которые наводили свою пушку на немецкую бронемашину, разорвало на куски. От красноармейца Федора Авраменко осталась только голова и часть руки, а от заряжающего Мовсеса Гуляна – лишь ноги и торс. Но и немецкий танк, уничтоживший орудие, почти сразу сам запылал от точного попадания в двигатель. Федор Балеста видел, как эта сожженная машина по-прежнему стоит, коптя черным дымом в том месте, где настиг ее бронебойный. Рядом с этим танком догорали еще несколько. «Значит, не прошел немец. Значит, не зря наши погибли», – думалось Федору, который рассчитывал найти выживших товарищей. Но на поле боя лежали сплошь убитые. Свои и чужие. Немецкие пехотинцы в изодранных белых маскировочных халатах и касках, выкрашенных известью. Федор Балеста вспомнил, как после гибели командиров Оганова и Вавилова на позиции батареи прорвалась вражеская пехота. В рукопашной схватке с фашистами сошлись все, кто мог стоять на ногах: артиллеристы, ездовые, разведчики, солдаты из 3-го батальона полка. Немцев кололи штыками, рубили лопатками, били прикладами их грязно-белые каски. После гибели командира батареи и кровавой каши рукопашной оставшихся в живых собрал на позициях батареи лейтенант Василий Пузырев, заместитель Оганова. Вот он лежит в изорванной пулями офицерской шинели. Прорвавшиеся с фланга танки расстреляли орудийный расчет Пузырева, который даже не успел развернуть свое орудие навстречу вражеским машинам. Рядом с лейтенантом раскрытый офицерский планшет и разбросанные листы донесений и фотографии. Федор поднял одну. На ней – два бравых артиллериста, молодых офицеров, Вавилова и Оганова. Сзади, на карточке подпись – «Василию Ивановичу Пузыреву на память от товарищей».

В тот момент, когда с фланга на позиции батареи полезли танки, Федор Балеста, не раздумывая, выкатил им навстречу из капонира свое орудие. С закрытой позиции он бы не смог достать машины фашистов. А с открытого пространства прямой наводкой пушка старшего сержанта с одного выстрела разворотила тяжелый Т-IV. Соседнее орудие Никитина также последовало примеру. И теперь две пушки встретили своими охрипшими, закопченными от пороховой гари стволами, колонну немецких танков. В открытой всем ветрам заснеженной донской степи два орудия пытались преградить врагу дорогу на Ростов, пытались не дать фашистам обойти позиции полка.

Пушка Федора Балесты успела выпустить по немцам лишь пять снарядов. Сержант понимал, что третий выстрел в них станет роковым. Первый недолет обдал расчет Балесты ледяной пылью. Второй – перелет, засыпал комьями мерзлой земли. «Ну, а третий наш», – только и успел подумать Федор.

Еще раз оглянулся старший сержант Балеста на то, что осталось от батареи. На месте его орудия – лишь груда обгоревшего, искореженного металла. Ему повезло, что взрывной волной его отбросило в сторону, и осколок лишь зацепил ногу. От остальных бойцов расчета не осталось ничего. Там, где стояла пушка Никитина, вообще была огромная воронка – взорвался БК (боекомплект) орудия. Федор полз прочь от места боя в сторону села Большие Салы. Из последних сил добрался он до крайней хаты. Постучал и потерял сознание. Сержант не знал, что в селе уже были немцы…

В Мариупольском лагере для военнопленных Федор понемногу приходил в себя. Вернулся слух, ушли головные боли, стала заживать нога. Он узнал, что немцы не то что отброшены – бежали от Ростова. Бежали до самого Таганрога, бросая технику, оружие. Балеста с товарищами начал готовиться к побегу, чтобы вновь в рядах Красной Армии защищать Родину. Побег удался лишь в сентябре 1942-го... В эти трагические дни наши войска с тяжелыми боями оставили Ростов, отступая на Кавказ. Федор Балеста смог лишь добраться в свой родной дом, в хутор Адагум, что на Кубани. Но не прошло и двух дней, как за ним пришли. Выбив дверь прикладами, в хату к Федору ввалились полицаи. В комендатуре, куда Балесту доставили под конвоем, разговор с бежавшим военнопленным был короткий. Либо поступаешь в полицию, либо расстреляем вместе с семьей, которая тебя прятала, а хату спалим. Так старший сержант Федор Балеста поступил на службу к немцам, став полицейским родного хутора Адатум. Никто из родных и земляков не осудил его. Тем более, что новый полицейский никогда никого не обидел и службой своей, как говорится, открыто тяготился, служебного рвения не проявлял. Даже на дежурства выходил демонстративно без оружия.

Слухи, робкие, неуверенные, о начале контрнаступления Красной Армии вселяли в Федора надежду на скорое освобождение. Вокруг хутора появилось много немецкой техники, фашисты суетились, усиленно возводя оборонительную линию на Кубани. У полицаев тоже прибавилось работы. Поступил приказ зачищать прифронтовую полосу от неблагонадежных – тех, кто скрыто поддерживает советскую власть, семей военнослужащих Красной Армии. Начались облавы, расстрелы. Балеста не принимал в них участие. Более того, Федор не отдал со своего хутора не одного земляка в комендатуру. В феврале 1943-го это грозило ему крупными неприятностями. Могли припомнить и службу в армии, и комсомольское прошлое, и побег. Тогда же он услышал, что Ростов, город за который сражался Федор, освобожден и полностью очищен от немцев. Но полицейский хутора Адагум Федор Балеста не мог знать, что в честь освобождения донской столицы, его Указом Президиума Верховного Совета СССР наградят званием Героя Советского Союза. Посмертно. За подвиг в неравном бою с колонной немецких танков 17 ноября 1941-го. Вместе с ним золотую звезду Героя получили его погибшие командиры – лейтенант Сергей Оганов и политрук Сергей Вавилов. В день, когда был подписан Указ, 22 февраля 1943-го, вся страна узнала об их жертвенном подвиге.

Но не в Кремле, ни в освобожденном Ростове никто и не догадывался, что сержант Федор Балеста, Герой Советского Союза, жив. И не просто жив, а служит у немцев в полиции на оккупированной Кубани. А Федор тем временем ждал возвращения Красной Армии, ждал освобождения родного хутора. Вот уже слышны далекие выстрелы крупнокалиберных орудий. Вот уже в кубанском небе каждый день идут бои с пилотами Люфтваффе. Вот уже немцы начинают эвакуировать свои тыловые службы. Вот-вот начнется наступление! И в это время Балесту вместе с другими полицейскими ночью, ничего не объяснив, сажают в грузовой Опель Блиц и везут в неизвестном направлении. Так Федор попадает на строительство немецкой оборонительной линии в Крым, а затем под Одессу. Там ему, наконец, удалось бежать и тихо поселиться у родственников, в Андреево-Ивановском районе, на хуторе Сухой Овраг.

В апреле 1944-го Красная Армия с боями освобождала Одесскую область. Румыны и немцы бежали, оставляя район за районом, село за селом. Убегая, жгли, грабили, убивали женщин, стариков, детей. От хутора Сухой Овраг, где скрывался бывший полицейский, герой Советского Союза Федор Балеста, ничего не осталось. В конце апреля он сам пришел на 61-й сборно-пересыльный пункт 57-й армии. Там он прошел полную проверку отдела контрразведки Смерш. Федор честно рассказал о том, что служил в 606-ом полку в батарее Оганова, о том, что раненый попал в плен 17 ноября под Ростовом, до конца выполнив свой долг. Естественно, о своей службе в полиции сержант Балеста благоразумно не упомянул. Если бы этот факт из его биографии стал известен, вместо службы в Красной Армии его бы отправили в лучшем случае в сибирские лагеря лет на 20. А так…

5 мая Федор Захарович Балеста был направлен для прохождения службы в 19-ю стрелковую дивизию 57-й армии. Рядовым минометчиком в 32-й стрелковый полк. Федор, применяя в схватках с противником боевой опыт, быстро стал командиром отделения, вновь получил звание старший сержант. Полгода непрерывных боев, ранения, контузии. Балеста со своим подразделением освобождает Украину, Молдавию, Болгарию, Югославию. Награжден медалью «За отвагу» и главной солдатской наградой – «Орденом Славы». В наградном листе к «Ордену Славы» 3-й степени можно увидеть, насколько храбро сражался сержант Балеста.

«6 октября 1944-го при взятии завода на окраине города Заечар он со своим отделением выдвинулся вперед и залповым огнем из винтовок и автоматов уничтожил 16 солдат противника и 2 бронемашины с боеприпасами. Сам лично товарищ Балеста в этом бою уничтожил 4-х солдат и двух взял в плен», – наградной лист подписал комполка майор Гришин 14 ноября 1944-го.

Но спустя чуть больше недели командир полка вместе с комбатом и ротным не смогут сдержать слез на похоронах Федора Захаровича Балесты и его боевых товарищей, погибших в бою за село Удвар 22 ноября 1944. В этой схватке минометная батарея Балесты стала на пути тысячной механизированной группы эсэсовцев и власовцев, прорывавшихся из окружения. Сержант повторил свой подвиг под Ростовом и сделал свой солдатский шаг в бессмертие. Похоронен Герой Советского Союза старший сержант Федор Захарович Балеста в Хорватии, в селе Батина-Скепа, в братской могиле. Цела ли сейчас его могила, я не знаю. Но знаю другое – в ноябре 1962-го Леонид Брежнев своим Указом лишил Балесту звания Героя Советского Союза. Видимо, посчитав, что героическая смерть за Родину на поле боя не смывает пятна предательства от службы в немецкой полиции.

Не знаю, как вам, дорогие читатели, но мне кажется,что Федор Захарович Балеста своей гибелью полностью искупил свои грехи перед Отечеством и народом и по праву достоин носить звание Героя. Он и есть Герой, настоящий, народный...