Жертвоприношение

Вашему вниманию предложена одна из глав военно-приключенческой повести об истоках гражданской войны в Сирии, действиях западных и части арабских государств по свержению союзника России президента Хафеза Асада. Для российского читателя особый интерес представляет то, что часть действия книги разворачивается на территории России. Автор – член Союза писателей России, кандидат исторических наук Юрий Владимирович Мамонтов. Ранее мной были опубликованы четыре историко-приключенческих повести. Часть глав книги уже написана, над другими еще работаю.

Больше года в Сирии идут бои с повстанцами-исламистами. Несмотря на все возрастающую помощь повстанцам со стороны США, Саудовской Аравии, Турции и ряда других стран, уже сейчас очевидно, что президент САР Башар Асад в этой гражданской войне побеждает. Для враждебных Сирии стран фактически остается один путь – прямая военная агрессия. В июне 2012 года резко увеличилось количество разведывательных полетов со стороны Турции. Самолеты-разведчики турецких ВВС с целью тестирования сирийской системы противовоздушной обороны неоднократно вторгались в воздушное пространство Сирийской республики. Вылеты самолетов-разведчиков по всей линии границы, и как результат всего этого – завывания сирен на аэродромах и частях противовоздушной обороны. В такой обстановке на границе с Турцией был развернут дивизион зенитных ракетно-пушечных комплексов «Панцирь-С1»* подполковника Мухаммада.

Когда в дивизионе Мухаммада впервые услышали многоголосицу внезапной сирены, бойцам стало немного не по себе. Все уже четко себе представляли, что подлетное время турецких и возможно американских самолетов (размещение американских самолетов на авибазах в Турции было не исключено) с любого аэродрома базирования вражеской авиации до них не более двух-четырех минут. Это время полета, а с учетом запаздывания из-за несвоевременности обнаружения, после первого тревожного «свистка» дивизиону останется на приведение в готовность одна-две минуты, а может и ничего не останется. Да и о том, что тревоги учебные бойцам никто ничего не говорил. Просто, когда прогудит, а потом дадут отбой, и ничего не случилось, считалось, что прошла тренировка. От того и любой сигнал оповещения каждый внутренне считал сначала настоящим и, если проносило, то – учебным. И слава Аллаху! Или слава Богу! В дивизионе служило несколько сирийских христиан. Пока проносило. Но нервные клетки, как известно не восстанавливаются. Ставший к концу июня уже привычным вой сирен и ревунов, оповещавших о возможных опасностях и категорический запрет сбивать самолеты-нарушители заставлял солдат дивизиона думать с внутренней тревогой о своем ближайшем и, вероятно безрадостном, будущем. Отдать приказ на открытие огня имел право только командующий ПВО округа генерал Фавзи. Мухаммад и Фавзи были земляками, дружили.

Подполковник много раз говорил с Фавзи о том, что в ПВО все решают минуты и даже секунды. Турецкие самолеты постоянно проводили тренировочные полеты вблизи границы. При скорости «Фантомов» 2400 км/час, а в минуту 40 км, получается, что подлетное время до Дамаска – 2,5 минуты. А из тех самолетов, что тренировались у границы, в воздушное пространство Сирии постоянно прорывались самолеты-разведчики. На высоте 20-25 метров от земли однажды прошли 2 «Фантома» прямо над огневыми позициями дивизиона. Мухаммад тогда только огромным усилием воли удержал себя от того, чтобы не послать им вдогонку пару ракет земля-воздух. Врагам же, как правило, известны все позиции зенитчиков, и если они решат нанести удар, а судя по всему, это произойдет в ближайшее время, генерал просто не успеет вовремя передать приказ на открытие огня. Постоянная угроза нападения противника с воздуха изматывала людей, у зенитчиков появилась нервозность, тоска, переживания. Однако никто не трусил – все боевые расчеты действовали слаженно, зачастую перекрывая нормативы.

Что, я тебе могу сказать Мухаммад, – говорил Фавзи – сам понимаешь приказ, если эти хайваны* на нас навалятся все сразу, то нам не выстоять.

– А если они по нам ударят первыми, то мы даже не успеем никого сбить – возражал Мухаммад. Зачем мы тогда здесь?

– Выход только один Мухаммад, и ты его знаешь. Почаще меняй огневые позиции, делай побольше ложных, запутай врага.

И Мухаммад путал.

В создании ложных позиций дивизиона он стал настоящим мастером. Зенитчики и приданные им саперы строили аналогичные боевые инженерные сооружения и устанавливали на них макеты боевой техники из дерева и фанеры. От настоящей боевой техники их было трудно отличить, особенно с воздуха, т.к. они, как и боевые позиции маскировались сетями. Запутать удавалось порой не только врага, но и своих. Как-то раз генерал Фавзи решил посетить позиции дивизиона. Подполковник Мухаммад встретил его на автомобиле за несколько километров до расположения. По дороге Мухаммад указал генералу на стартовые позиции и спросил, какая из просматриваемых позиций (до них было от 1,5 до 3 км) является боевой, а какая ложной. Фавзи посмотрел на друга и серьезно спросил: «Ты что меня разыграть хочешь?» и, показав на одну из ОП, сказал, что это боевая. Когда они подъехали к указанной позиции, то, к большому удивлению Фавзи, она оказалась ложной.

Уже под вечер 21 июня поступила команда: свернуться, совершить марш и занять новую позицию в 60 км от занимаемой, вблизи города-порта Латакия. По данным разведки в ближайшее время с сопредельной территории может быть нанесен удар истребителями-бомбардировщиками по портовым сооружениям. Цель – затруднить перевозку военного оборудования из России. Как сказал генерал Фавзи – турки потом могут и извиниться – ошибка, мол, получилась, но черное дело уже будет сделано. Мало найдется владельцев судов, которые отважатся везти грузы в Сирию после бомбового удара по порту.

Машины дивизиона двигались по пустыне в абсолютной темноте, не включая фар. Иногда использовались светомаскировочные устройства. Позицию заняли сходу. Развертывание пусковых установок, горизонтирование, произвели в два раза быстрее нормативного времени. Ориентирование произвели по полярной звезде и были готовы к бою. После того, как антенный пост развернулся и позво­лила воздушная обстановка, провели проверку ориентирования взаимным методом и контроль функционирования.

Заняв огневые позиции, готовя технику к бою, сирийцы много внимания уделяли маскировке. ОП была выбрана на опушке большого сада, рядом протекал небольшой арык, и были огороды крестьян. Для маскировки использовали маскировочные сети (желтые и зеленые), ветки кустарника, кукурузные стебли и другой подручный материал. На выхлопные трубы дизелей одели резиновые трубки и отвели их в кусты к арыку. Сделали так, что даже с земли вблизи трудно было опознать ОП. Посреди огневых позиций оборудовали и выставили пост визуального наблюдения. Со всеми точками установили проводную громкоговорящую связь. Все это было сделано за одну ночь.

***

Разведывательный самолет ВВС Турции RF-4E 22 июня вылетел с авиабазы «Эрхач» в провинции Малатья и взял курс на юго-восток к границе Сирии. Самолет пролетел 160 километров и, повернув на юг, полетел вдоль границы, время от времени проникая на десяток-другой километров на территорию Сирии. Пилот Хасан совсем не избегал возможности попасть в поле зрения сирийских радиолокаторов, а совсем наоборот влетал на территорию Сирии именно там, где были населенные пункты или иные объекты, которые могли быть защищены зенитно-ракетными комплексами. Инерциальная навигационная система изображала их маршрут на карте, светившейся на приборной доске пилота, в виде волнистой линии. Каждая волна это проникновение за границу. Излучение РЛС сирийских зенитчиков моментально фиксировалось специальными приборами. Так турецкие ВВС и их американские партнеры получали информацию о местах расположения сирийских частей ПВО. Словом обычный разведывательный полет и как казалось Хасану, риск быть сбитым равнялся нулю. Он ведь хорошо знал, что сирийцы делают все возможное, чтобы не давать повода для внешней агрессии, а значит, как и предыдущие двенадцать вылетов стрелять не будут. Несколько удивило его только то, что плановый полет был передвинут на несколько дней и готовился в обстановке абсолютной секретности. За этот полет, в общем-то, вполне рядовой, аналогичных он провел уже семь, почему-то американцы обещали выложить тройные премиальные. Ну да им богачам виднее.

...Хасан был одним из самых опытных пилотов турецких ВВС. В его послужном списке сотни авиавылетов, в том числе в самых сложных условиях в плохую погоду и в горной местности. Один раз мятежные курды всадили в его самолет ракету «Стрела», но, несмотря на то, что самолет был поврежден, Хасану удалось посадить его на аэродром и спасти дорогостоящий самолет. Штурман-оператор Абдалла был на десять лет моложе пилота, но тоже имел немалый опыт.

Веселые парни эти американцы, вспомнил он, как они по-детски удивлялись, и радовались, когда ему удавалось привезти из полета данные о сирийских ПВО. Да и премиальные от американских партнеров за каждый разведывательный полет радовали Хасана не по-детски. Он переключился на внутреннюю связь:

– Абдалла, скоро Латакия! Снова залетим к сирийцам, будь в готовности!

– Понял, – отозвался Абдалла. – Понял тебя. Готов!

Хасан потянул ручку управления на запад. Через полторы-две минуты цель – город-порт Латакия. Интересно, успел подумать Хасан, успеют сирийцы выключить РЛС или снова удастся засечь их позиции. ?

– Ястреб семьдесят один, – раздался в шлемофоне голос оператора КП. – Брат-2 на связи.

– Вас понял, – ответил Хасан.

Сирийцы перебросили ЗРК панцири, девять часов, дистанция семьдесят километров. Надо обязательно засечь позиции.

– Понял. Сейчас засеку. Снова вхожу в зону действия ПВО.

– Абдалла, слышал Брат-2? – спросил он штурмана. – В Латакии Панцири, а это штука серьезная. Раньше здесь не стояли.

– Слышал, – ответил Абдалла. – Рядом с Брат-2, кто-то говорил по-английски. Наверное, янки, через агентуру о них…….

Абдалла не успел закончить.

...Самолет резко тряхнуло, по фюзеляжу гулким горохом забарабанили осколки ракеты. Еще один взрыв слева, самолет дернулся, ярко вспыхнула аварийная панель...Загорелся двигатель, в кабине появился дым...

– Абдалла, в нас попали! – крикнул Хасан, переключившись на внутреннюю связь.

– Брат-2, Брат-2 ястреб 71 на связи, – Хасан вызвал КП.

– На связи, – ответили с земли.

– Попадание в двигатель, иду на базу.

– Удачи, Ястреб 71-й! Постарайтесь сохранить самолет. У вас очень важные данные! Катапультируйтесь только в крайнем случае.

Хасан тянул ручку управления на северо-запад, но машина, получив повреждения, не слушалась. Он включил форсаж, вывернул истребитель в нужном направлении и крикнул оператору по внутренней связи:

– Абдалла, идем на форсаже! Держись! Попытаюсь дотянуть до наших... Если не получится, дам команду на катапультирование...

– Понял, Хасан! – отозвался, прерывисто дыша, Абдалла.

«Фантом» с дымящимся двигателем несся на огромной скорости на северо-запад, в сторону авиабазы. Пилот, как в ускоренной киноленте, видел безжизненные зеленые волны, но желанная земля не появлялась... Еще немного и... будет поздно, подумал он. Ну, родимый, мысленно подбадривал он свой «Фантом», вытягивай, вытягивай! Нет, все!

– Абдалла! Абдалла! Как только выключу форсаж – покидай самолет! Повторяю: вырубаю форсаж! Катапультируйся!!!

– Есть, – сказал штурман и отключился.

Хасан выключил форсажный режим, пригнул голову и отжал ручку катапульты. Взлетел вверх фонарь кабины; мощным ударом его выбросило наружу, сердце ушло в пятки, внутренности взметнулись ко рту, потом все сдавило потоками воздуха, перехватило дыхание...

***

22 июня 2012 года. В командном пункте дивизиона за столом сидел толстый усатый офицер. Его широкие щеки и более узкая лобовая часть вместе с коротко подстриженными волосами придавали голове пирамидальную форму. Это подполковник Мухаммад. Яркое солнце слепило глаза. Неподалеку простирается сине-зеленое море. Где-то далеко, в дымке, просматривался военный корабль. Кажется не наш. Не сирийский. Тихо шумит прибой. Подполковник посмотрел на четко видимые в прозрачной воде противодесантные мины, соединенные друг с другом белым кабелем, и подумал, что разведка ошиблась, никто сегодня порт бомбить не будет...

Вообще большинство людей считает, что сражения – это как в кино: выстрелы, дым, танки на полном ходу... В войсках ПВО все не так. Мухаммад участвовал в войне 1982 года с Израилем, уже после 1982 года было немало военных столкновений с тем же Израилем. Он-то хорошо знал, что бой для зенитчиков – это тишина. Только шуршит вентилятор в кабине и светится экран. А на нем – несколько белых всплесков: самолеты противника. Слова команд сжаты до предела, ты сам – весь в этом экране, каждым нервом чувствуешь, как они приближаются, в какую секунду должны уйти в цель ракеты. Страшное напряжение. Эмоции исключены. Звуков боя если он предстоит, ты можешь и не услышать, накроет позиции серия бомб и все – извлекайте нас из-под обломков. Как поется в одной русской песне только не про зенитчиков, а про танкистов. Вообще Мухаммад не равнодушен к России. Он учился в Ярославском высшем зенитно-ракетном училище, привез из Ярославля на Родину жену Машу. Старший сын Фейсал (Федя, как называла его Маша, окончил в России Челябинское танковое училище). Ну и, наконец, оружие, которым Мухаммад, а теперь и Фейсал защищали свою страну, было Российского производства. В шутку Мухаммад не раз говорил за семейным столом, что Россия его вторая Родина. Но сегодня было не до шуток. Пару дней назад ему позвонил его старый армейский друг – полковник Мустафа и сказал, что танковый батальон президентской гвардии, в котором Фейсал командовал взводом, принял участие в ожесточенных боях с мятежниками под Хомсом. Известно было, что батальон понес большие потери, но о судьбе Фейсала было ничего не известно. Прошло два дня, а никаких известий от сына не было. Мухаммад мрачнел и с надеждой смотрел на небо, скорей бы появились эти хайваны – уж он бы им врезал. Легче бы стало ждать.

И, наконец, под вечер РЛС обнаружил приближающуюся цель. Разведывательный самолет ВВС Турции RF-4E. Самолет шел курсом на порт. Мухаммад быстро разобрался что к чему, дал четкие команды расчетам. Мухаммад лично ведет цель, дает указания, уже оператор взял ее на автоматическое сопровождение, оператор ручного сопровождения подслеживает, и у офицера наведения нога выбивает дробь на металлическом полу кабины. На станции – только команды, шум вентиляторов, доклады о принятии команд, никаких посторонних разговоров, все понимают: или мы его сейчас, или он нас. Вмешиваться в чьи-либо действия бесполезно, каждый маневр так оттренирован, что человек работает в режиме «осмысленного автоматизма». Когда Мухаммад увидел, как у записывающего команды руки «отплясывали» чечетку, уверенно сказал: «Спокойно, ребята, собьем». И первый «Фантом» врезался в пески Сирии. С первой пусковой установки доложили, что произведен пуск, цель уничтожена, расход – одна.

***

В одном из офисов штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли, раздался телефонный звонок. Аристократичного вида, рыжеватый мужчина взял трубку.

На том конце провода после недолгого молчания – была произнесена только одна фраза: Жертвоприношение состоялось.

Впрочем, для господина из ЦРУ это, судя по всему, новостью не являлось. «БИ-БИ-СИ» уже сообщила, что сирийцы сбили турецкий самолет, а турецкая армия в свою очередь сосредотачивается на сирийской границе.

* ПЗРК «Панцирь» – российский самоходный зенитный ракетно-пушечный комплекс (ЗРПК) наземного базирования для ближнего прикрытия гражданских и военных объектов (в том числе комплексов ПВО большой дальности) от всех современных и перспективных средств воздушного нападения.

хайваны* – арабское ругательство