Переломный момент. Как женщина в коляске переехала с Камчатки на юг и воспитала двух детей одна

Как-то Светлана Чумак пролила на себя кипяток и даже не заметила этого. На ногах были ожоги третьей степени, и с врачами скорой Света шутила: ну зато можно сэкономить на обезболивании, потому что ног она не чувствует. В 23 года она сломала позвоночник. Это не помешало ей родить сына после травмы, вырастить двух детей в одиночку и перебраться на юг, потому что из-за климата среда доступнее. В Краснодар Чумак переехала одна и нашла работу на второй день в городе. Рассказываем историю Светланы Чумак.

…Света увидела за окном странное свечение. Не сразу поняла, что это прилетели инопланетяне. Они касались разрушенных домов, и те восстанавливались на глазах. Сухие деревья после их прикосновения зеленели. «Неужели я дожила до этого дня?» — подумала Света и прильнула к окну, чтобы получше рассмотреть происходящее. Она не сразу заметила, что один инопланетянин вошел в ее комнату. А потом услышала голос:

— Ну а ты чего хочешь больше всего?

Света поняла, что может просить что угодно, и выпалила:

— Родить сына.

— Хорошо, — отозвался инопланетянин и положил ладонь ей на спину. — Будет.

Света проснулась в холодном поту. Спина гудела. Наутро девушка рассказала сон матери.

— Почему ты не попросила ноги? — в шутку спросила та.

А Света даже не подумала. Решила так: если у нее будет сын, значит, она будет здоровая. Потому что разве она может родить, сидя в коляске.

Сон ей приснился через пару месяцев после выписки из больницы, куда Света попала, сломав позвоночник. Сейчас ей 41 год. У нее есть взрослая дочь, внук и четырехлетний сын, которого Света держит на коленях, вспоминая этот сон.

— У меня характер северный — как хочу, так и будет, — говорит Светлана Чумак. Она выросла на Камчатке и с 18 лет мечтала стать мамой.

Они с Иваном встречались несколько месяцев, когда стали планировать ребенка. Он мечтал о красавице-дочке. Она хотела семью. Света знала, что в жизни бывает всякое: ее родной отец бросил беременную маму и исчез. Отчим бил маму сразу после рождения общей дочери.

Стать мамой-одиночкой Светлана Чумак не боялась. Но мечтала о семейном счастье.

Света хорошо помнит детство. Как отчим, распсиховавшись, швырял в стену тарелки с блинами. Если он задерживался на работе, то, вероятней всего, пил, поэтому сестры заранее складывали у кровати стопку одежды, чтобы при скандале схватить и сбежать к бабушке. Убегать приходилось часто. Иногда в морозы. Иногда босиком.

Вот одно из ранних воспоминаний Светы. Мама толкнула их с сестрой в детскую и закрыла дверь. Сама осталась снаружи. Что именно кричал отчим, Света не помнит. Потом была возня, что-то упало на дверь, сползло; затем хлопнула входная дверь и наступила тишина. Маленькая Света билась в дверь детской, толкала, но тщетно. Почему та не поддавалась, девочка не понимала. Тишина пугала.

А дело было в том, что мама лежала вплотную, вес ее тела мешал Свете открыть дверь. Очнувшись, Татьяна Чумак выпустила дочерей из детской и призналась: муж ее толкнул и удушил до потери сознания. Когда она отключилась, он просто ушел.

Протрезвев, отчим каялся и извинялся, признавался в любви. Девять лет Татьяна его прощала: хотела, чтобы хотя бы у младшей дочери был отец.

Когда Свете было тринадцать, пьяный отчим поймал ее, поцеловал в губы и засунул язык ей в рот. Света испугалась и рассказала маме. Та тоже испугалась — за дочь. Выгнав супруга, Татьяна Чумак стала воспитывать девочек одна.

— Здоровая материнская любовь — это самая крутая штука на земле, — убеждена Светлана Чумак.

Желанной беременности она радовалась. Иван посватался к ней, пара съехалась, и только тогда Светлана увидела, что жених тоже выпивает. До совместной жизни он не показывался ей на глаза пьяным.

— Трезвый человек был золото: дома помогал, классный симпатичный парень, работал, руки откуда надо росли, — перечисляет Светлана. — Кушать любил готовить. Меня очень любил. Но пьяный — прям говно. Неадекватный, деградировал сразу же.

Светлана вспоминает те дни: Иван приходил домой, заявлял, что сейчас уйдет из дома и, если невеста не бросалась его останавливать, заключал: «Значит, ты кого-то ждешь». И начинал ее бить.

Поэтому Светлана Чумак вернулась в родительский дом. Протрезвев, Иван пришел извиняться. Напомнил, что они уже разослали пригласительные на свадьбу, договорились с рестораном. Светлана простила. Но за три дня до свадьбы у Татьяны Чумак был день рождения. Света была дома у мамы. Иван заявился пьяный, и будущая теща отказалась пускать. Тогда Иван набросился на Татьяну с кулаками.

— Мама у меня одна. Это я могла терпеть ради ребенка, я же без отца росла, — говорит Света Чумак. — Чтобы хотя бы у моего ребенка был отец. Я сказала ему: «Никакой свадьбы». Позвонила в ресторан, предупредила: «Свадьбы не будет, простите».

Светлана родила дочь и назвала ее Александрой. Со временем девушка оттаяла и провела с Иваном еще два года. За это время он кодировался четыре раза. Всё повторялось по кругу: он пил и бил — она уходила; он кодировался, извинялся — возвращалась; он снова пил и снова бил. Саше был год, когда Света поняла: она его больше не любит. И вернулась к маме насовсем.

Тот вечер она помнит в подробностях. Как гуляла с подругой по селу. Как рядом остановилась машина и из нее вышел незнакомый парень. Сказал, что он на Камчатке всего на два дня. Попросил показать ему местные достопримечательности. И девушки сели на заднее сиденье. Свете в спину упирался моток железного троса.

Девушки показали гостю речку, музей, острог. Света заметила, что за рулем водитель прихлебывал пиво. От ее замечания он отмахнулся. «Ладно, покажем ему котлован, и на этом всё», — решила девушка.

До котлована оставалось метров триста, когда Светлана заметила машину полицейского патруля.

— Не боишься их? — поинтересовалась.

— Пусть они меня боятся, — фыркнул гость и переключился на разговор с ее подругой. Он повернулся к ним, и автомобиль занесло вправо.

— На дорогу смотри! — крикнула Света.

Водитель дернул руль влево и потерял управление. Машина «клюнула» обочину и закружилась. Света ухватилась за ручку, сгруппировалась и считала про себя: «Перевернулись раз, два, три…» Она насчитала семь оборотов.

Машина теряла скорость. В салоне разбились все стекла. Света видела, что у подруги расцарапано лицо, у водителя разодрано ухо. Последний оборот ей показался самым медленным — оттолкнувшись от боковой части, машина плюхнулась на колеса. «Кажется, у меня ничего не болит», — подумала Света. И тут моток железного троса, лежавший позади нее, лег ей на спину.

По ногам прошел ток, и больше Света их не чувствовала. Попыталась пошевелить — тщетно. Коснулась спины, нащупала шишку размером с кулак, и всё поняла.

— Козел, ты меня инвалидом сделал! — закричала водителю. Тот казался шокированным. Света посмотрела на подругу:

— Вызывай скорую, у меня сломан позвоночник.

Пока медики везли ее в больницу, Света мрачно думала: жить с инвалидностью она не сможет. В больнице заявила маме:

— Я обо всём подумала. У тебя есть еще одна дочь — моя сестра. Мою дочь доверяю тебе, ты сможешь Сашку воспитать хорошим человеком. Мам, давай я умру.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась Татьяна. — Ты моя дочь!

— Ну походишь год ко мне на могилку. Зачем тебе инвалид? И так одна будешь двух поднимать, а еще я.

— А как ты собралась умереть? — спросила медсестра.

— Эвтаназия.

— В России нельзя эвтаназию.

— Я гражданство сменю.

Сейчас Света Чумак не представляет, как бы пережила тот период без мамы. Татьяна умудрялась разбираться с водителем и не отходить от палаты. Плакала за дверью, чтобы дочь не видела. Света, конечно, замечала опухшие глаза.

Родственники говорили ей, что Светлана сама виновата в травме и стала обузой для матери. Не села бы в машину — была бы здорова, сказал ей дядя.

— Я была пассажиром. Я не дергала этот руль. Человек не справился с управлением. Позже мама спрашивала: «Ты не стесняешься по селу ездить?» А чего стесняться? Я не прыгнула с высотки, доказывая любовь какому-то идиоту. Не кинулась под машину, не была за рулем пьяной. В чем моя вина? С каждым такое может произойти, в такси например, — рассуждает Светлана Чумак.

В петропавловской больнице она провела четыре месяца. Дочь Саша в это время была то с тетей, маминой сестрой, то с бабушкой и дедушкой по отцовской линии. Иван от дочери не отказывался, говорит Светлана.

Только в больнице Света узнала, почему водитель бахвалился, что гаишники должны его бояться: он сам был силовиком. Семье Чумак он предложил мировое соглашение: они не отправляют его в колонию, а взамен он помогает с реабилитацией и деньгами. Пару лет он посылал им пять тысяч в месяц. Потом сказал, что женится и будет присылать три тысячи. А затем пропал.

Татьяна Чумак выбила для дочери квоту федерального Минздрава, и Свету прооперировали в Новосибирске. Через неделю она смогла сесть в коляску. После больницы поехали в реабилитационный центр. Там Света поняла, что ей еще повезло: она увидела детей в маленьких колясках и «шейников» — практически парализованных, которым не подчинялись даже руки.

В центре Света перенимала бытовые привычки у других людей с инвалидностью: училась сама обуваться, одеваться, пересаживаться из кровати в коляску. Осознала, что не одинока в своей беде и можно жить дальше.

Сейчас Светлана Чумак говорит про травму с самоиронией. Она не чувствует ногами ни холод, ни жару. «Ноги не мерзнут», — усмехается Света.

— Как-то ошпарила себя кипятком, — вспоминает она. — Пролила, даже не заметила. Были ожоги третьей степени. Вызвали скорую, мне обрабатывали кожу, а я шутила: «Ну хоть на обезболивании сэкономим».

Мамины друзья толкают коляску, а она идет рядом — под детскими ботинками хрустит гравий дворовой площадки. Это первое воспоминание Александры Ипатовой о маме. Она совсем не помнит Светлану Чумак на ногах.

Александра признается, что никогда не стеснялась мамы. После аварии они жили вместе: мама, бабушка и Саша. Два раза в год бабушка везла маму в реабилитационный центр. Тогда Саша была под присмотром тети или родственников со стороны отца.

Когда Саше было девять лет, Татьяна Чумак умерла. Девочка унаследовала многие бабушкины обязанности: ходила оплачивать счета за коммунальные услуги, покупала продукты, научилась разбираться в видах мяса, круп, молочки. Светлана этого делать не могла: везде были ступеньки, в помещение коляска бы не заехала.

Вдвоем они тянули пенсию по инвалидности. Коммуналка забирала тринадцать тысяч рублей. Оставались еще семь. На них Светлана Чумак и ее дочь выживали.

— Я работала на полях лет с десяти-одиннадцати, — признается Александра Ипатова. — Перебирала картошку, вытаскивала ростки. Мы с отцом в пять утра шли туда на поле, работали в жару, до обеда. Там бабулечки-дедулечки были, дядьки и я одна — ребенок.

Потом Саша подрабатывала няней: присматривала за детьми маминой знакомой. Затем торговала в магазине. Саша не считает это чем-то выдающимся: «А что в этом такого? Мы просто жили», — считает она. Мама с ней не согласна:

— Ей пришлось стать взрослой очень рано. Она у меня умничка, — говорит Светлана.

В 2012 году Светлана Чумак нашла автошколу, где можно было получить права для ручного управления. Друзья заняли ей 50 тысяч рублей, и Света смогла купить машину 1989 года выпуска. После этого Чумак стала таксовать. По закону водитель такси должен обладать как минимум трехлетним стажем вождения, но Свете везло: местная фирма приняла ее на работу, а полицейские не штрафовали.

— Работа в такси была прямо спасительной, — признает она. — Зарплата тут же, каждый день. Полторы тысячи заработала, на пятьсот купила что-то домой покушать, тысячу отложила. Подкопила, за квартиру заплатила. И дочь по-прежнему помогала.

Еще в тот период Света получила судимость.

— Саша приходила со школы, плакала: «Мам, у моей подруги пять платьев, а у меня только одно». Я думала: это моя ответственность. Дочь не виновата, что со мной всё это произошло. Стала искать разные возможности заработать и решилась из Петропавловска-Камчатского везти план. Меня остановили, в машине было 50 грамм гашиша. Когда досмотр машины прошел, я сказала: «Я законопослушный человек с этого момента». Сейчас я знаю, что не бывает легких денег.

В 2015 году дело Светланы Чумак слушали в Петропавловск-Камчатском городском суде. Было два судебных заседания, затем огласили приговор. Свете дали три года условно, еще год она должна была оставаться под надзором.

— Судья была женщина, адвокат — женщина, прокурор — тоже женщина. Говорят: «Зачем вам это?» — «Я сломалась, потом умерла мама, я одна с дочкой». Спросили: «Отец ребенка алименты платит?» — «Нет». — «А на что вы живете?» — «На пенсию». — «А еще?» — «Это всё». И эти женщины так офигели: «Мы вам подготовим пачку документов, идете в ЗАГС и подаете на алименты». Я так и сделала, — рассказывает Чумак.

Когда машина стала чахнуть, а счета за ремонт перевалили за половину ее зарплаты, Света продала автомобиль и два года работала диспетчером такси. Это время она называет самым сложным в жизни: снег на полгода запирал ее дома. Дорожки никто не чистил, пандусов не было — их Света видела только на юге, когда приезжала в санаторий.

Пока на Камчатке лежали сугробы, Света увядала. Стены квартиры казались ей тюрьмой. Ночью ее накрывали панические атаки, она выла в подушку. Сон не шел. Чтобы уснуть, она пыталась думать о хорошем и не находила ничего.

— О чем мне [было] думать? — спрашивает Света. — О детстве? Это отчим гоняет маму. Дочь? Прекрасна, но намучились с [ее] папой. Он ей дарил пятьсот рублей на Новый год, на следующий день забирал. Но она хотя бы знает своего папу. А я и папу не знаю. Особо и не о чем хорошем было думать: ни свадьбы, ничего. Да, мамулечка [горой стояла], но всё закончилось грустно, и везде всё заканчивалось грустно.

Когда Саша стала совершеннолетней и съехалась с будущим мужем, Света решила менять жизнь кардинально.

— Я поняла, что во мне никто не нуждается: дочь выросла, у сестры всё хорошо, своя семья, — говорит Чумак. — Можно было уезжать, и я этим занялась конкретно.

Все знакомые Светлане колясочники, кто мог, перебирались на юг — подальше от снега. Света стала мечтать о переезде. Накопила денег, получила свежую пенсию — и на руках оказалось 80 тысяч рублей. Денежный учет она вела скрупулезно. 15 тысяч потратила на билет в Краснодар. На всякий случай отложила столько же на обратный путь. Договорилась заранее о посуточной аренде квартиры и прилетела. Каждую трату — даже покупку воды — Света записывала в тетрадь.

Первый день она привыкала к теплому климату и часовому поясу. На второй приехала в отделение биржи труда, спросила список вакансий для инвалидов. Перечень начинался с объявления о поиске диспетчера такси. Светлана Чумак прошла недельное обучение, купила наушники. Два дня работала дома на ноутбуке, два дня отдыхала — гуляла по городу, ужинала в кафе и радовалась, что больше не сидит дома.

— Я кайфовала, — признается Света. — Почувствовала себя человеком. Сама спускалась на улицу, потому что есть пандусы. Сама в магазине выбирала мясо. Для меня это было счастьем: я могла выбрать то, что хочу. Где-то через месяц позвонила [Саша]: «Мама, я сегодня сделаю то, о чем всю жизнь мечтала». Я говорю: «Что? Наколку? Брови?» — «Да нет, щас увидишь». Перевела мне деньги, тысячу рублей. Сама заработала. «Я всю жизнь об этом мечтала!» — говорит. Хорошего я всё-таки воспитала ребенка.

С первой зарплаты Светлана Чумак сняла квартиру на длительный срок. Выдохнула: всё получилось. Арендодатель владел несколькими квартирами в городе и познакомил Свету с другим квартирантом — американцем, доктором наук. Он преподавал английский в Краснодаре. Владелец квартир предположил, что два недавно переехавших в город человека еще не успели толком обзавестись друзьями, к тому же Киан мог помочь Светлане подтянуть английский, а она ему — русский. Того же от знакомства ждала и Света.

Киан очень удивился, что Светлана Чумак одна переехала в новый город. Спросил, когда она поселилась в Краснодаре. Выяснилось, что она переехала в его день рождения.

— Сказал: «Ты послана мне Богом, ты мне подарок». Как клещ в меня вцепился и не отпускал, — говорит Светлана Чумак.

Он часто приходил к ней в гости. Света встречала его борщами, супами, пампушками. Однажды Киан припозднился и предложил остаться у нее. Света согласилась.

— Мне не было стыдно, — признается Светлана. — Я одна на всю вселенную в этом городе, кого мне бояться? Мне уже [было] 37 лет. Он не алкаш, не сиделец, не курит, доктор наук, 41 год — почему нет? Если он мне приятен, симпатичен, есть с кем вечера проводить? Поцеловались. Остался ночевать, начал приставать. Ну ладно, если не боишься, давай. И приставал он ко мне каждую ночь.

Они не предохранялись, признается Светлана. Совсем. Однажды в процессе Киан сказал ей: «Я чувствую, у нас будет сын. Как назовем?»

Когда Света забеременела, то решила сообщить об этом отцу ребенка красиво. Она хотела приготовить ему торт. Духовки в квартире еще не было, и Светлана собрала торт из пряников. Сверху написала: «Киан + 1». Вручила и расплакалась.

— Не плачь. Ты не одна, я рядом. Мы справимся, — подбодрил ее Киан.

Неделю Светлана была счастлива, а потом Киан передумал. Стал спрашивать, чего она хочет больше: быть с ним или родить ребенка. Интересовался, как она будет мамой, если она сама в коляске.

Света поняла, что он не будет ее поддерживать. От обиды заплакала.

— Чего ты плачешь?

— Я же сама всю жизнь без отца. А сейчас, получается, мой сын будет в такой же ситуации. Одна буду его растить.

— Свет, неужели ты думаешь, что я такой козел? — возмутился Киан. — В какой бы я стране ни находился, зная, что тут у меня сын, и ты, думаешь, я не буду на связь выходить, не буду помогать?

На время беременности Света предложила ему вернуться к формату гостевых отношений. Киан стал ее раздражать: ел борщи как ни в чем ни бывало, о ребенке говорил: «Это твоя ответственность». Он неохотно, но съехал в соседний дом.

В кабинет гинеколога Светлана Чумак заехала, толкая руками колеса коляски. Сказала, что пришла становиться на учет по беременности.

— Вы хотите рожать? — изумилась врач. — А вам можно?

И направила ее за справкой к неврологу. Тот удивился: таких пациенток у него еще не было. Написал, что противопоказаний у Светланы нет, рекомендовал рожать методом кесарева сечения.

Киан как-то сходил с ней к врачу, убедился, что Света действительно беременна. По дороге домой возмущался трехчасовой больничной очереди. У подъезда поцеловал в лоб, сказал на прощание: «Береги себя». Через несколько недель владелец квартиры сказал ей, что Киан уехал из Краснодара. Больше Светлана Чумак его не видела.

Несколько раз он писал ей из Москвы, обещал вернуться, когда снимут ковидные ограничения. Спрашивал, как она. Просил беречь сына. Света написала, что с растущим животом ей тяжело руками крутить колеса коляски, и попросила денег на автоматическое мотоколесо с управлением. Киан ей не ответил. Денег не прислал.

На Новый год Светлана полетела к сестре и дочери на Камчатку. Семья ее поддержала. Весной сестра прилетела к Свете в Краснодар. Она была рядом, когда у Светы вдруг заболел живот. Шел седьмой месяц беременности.

— Я же в памперсах. Двое суток отходили воды, а я даже не поняла, — признается Чумак. — Вечером заболел живот, приехала в больницу. На УЗИ спрашивают: «А у вас давно воды отошли?»

Утром Света родила. Хирургический зал подготовить не успели — роды были естественными, заняли двадцать минут. Медики держали руки на ее животе, предупреждали, когда начинались схватки.

— На «раз, два, три» я родила. Кило триста. Я вообще не знала, что такие живут. Они [сказали] мне: «Какая молодец!» [Положили] его на соседний стол. А я видела только во-от такие глазищи. Он не закричал. Открыл глаза и смотрел прямо на меня. Как мне показалось, таким серьезным взглядом. Потом его под «купол» унесли — донашивать. <…> Он там пролежал почти два месяца. Я всё это время каждые три часа сцеживала молоко в унитаз. Врачи офигели, что я его два месяца сохраняла. Но что еще я могла для него сделать?

После выписки у Дани не было своей кроватки: он спал с мамой, чтобы Света быстрее могла оказаться рядом. Гуляла с ним Светлана без детской коляски. Она всё еще крутила колеса собственными руками, поэтому толкать коляску сына не могла. Чумак прочла в интернете, что за рубежом есть коляски для детей, которые можно прикрепить к материнской. Но заказывать такую вышло бы слишком дорого.

Когда они гуляли, Даня лежал в детской переноске на маминых ногах. Светлана пришила к ней крепкий ремень, который перекидывала через туловище, чтобы переноска не свалилась с колен. Так они шли в магазин: Даня был на маме, а пакеты Чумак прикрепляла к ручкам коляски.

Подросшего сына Светлана носила в сумке-кенгуру. В такой сумке Даня полетел с мамой на Камчатку. Сотрудники аэропорта интересовались у женщины в коляске:

— Кто с вами?

— Он, — показывала Чумак на пятимесячного сына.

— Нет, сопровождающий у вас кто?

— Он, — повторяла Светлана.

В этот период у Светы появился новый страх: сломать руку. Потому что как пересаживаться в коляску без одной руки? Как ухаживать за сыном? Купать его? Сестра была рядом, не оставляла ее без помощи. Но Свете было важно всё делать самой.

…Даниэль ускоряет шаг, обгоняя инвалидную коляску. Толкает пластиковую дверь детского сада. Держит ручку и ждет, пока мама выедет из отделения его группы. Потом спешит к следующей двери.

Света могла бы и сама — открывала же она двери, когда жила одна, когда была беременна, когда Даня был маленький. Но мальчику нравится ухаживать. Света его хвалит:

— Джентльменом растет!

Даня запускает машинку с пандуса детского сада. Бежит вприпрыжку. Собирает листья, вручает маме. Когда устает бегать, садится к Свете на колени. Она больше не толкает колеса руками — купила мотоколесо с аккумулятором.

— Крепишь к коляске и рулишь куда тебе нужно. Тут же тормоз. Это как велосипед или электросамокат, — объясняет Света.

Порой Свете снится, как они с сыном куда-то идут. Ей ни разу не снилась коляска.

— Во сне я гуляю. Всегда хожу, — признается Чумак. — Бывает, сижу во сне, разговариваю — и встала. Сделала шаг, второй. Иду потихонечку и думаю: «Зачем я езжу в коляске, если я могу ходить?»

Сейчас Света живет с овдовевшей сестрой и ее детьми в Краснодаре, напротив Парка Галицкого. Ездит в машине на ручном управлении. Водит спокойно, без опаски. Работу сменила: теперь ведет соцсети местных салонов красоты.

Света долго посылала Киану фотографии сына. Тот не отвечал.

У Светы были другие отношения. У идеального партнера для нее не должно быть инвалидности, признает Светлана Чумак. Поясняет: дело не в физических ограничениях. По ее наблюдениям, мужчины капризней реагируют на инвалидность.

В реабилитационном центре некоторые матери просили ее «повлиять» на сыновей после травмы: у них работали руки, вести свой быт они могли не хуже Светы. Но не делали ничего. Кричали на матерей из-за остывшего чая, требовали заменить. Не отпускали от себя. Полностью обслуживать быт мужчине Света не планирует: говорит, она уже родила того единственного, кому это действительно нужно.