Glenn Hughes, рок-музыкант: «Я хочу, чтобы мои фанаты просто получали удовольствие. Пусть они раздеваются и танцуют – не вопрос!»
Пока большинству своих поклонников в России он известен как живая легенда хард-рока 70-х, как басист Deep Purple и Black Sabbath. Но Гленн Хьюз далеко не так однозначен: его главная страсть – вовсе не тяжелый рок, а танцевальный и по-настоящему улетный стиль фанк. Эту музыку он просто обожает. Очень близка его душе и соул-музыка. Гленн признался, что со временем его песни становятся все более чувственными, и именно сейчас он делает музыку, о которой мечтал в юности.
– Гленн, в детстве Вы хотели стать музыкантом?
– В детстве у меня было две вещи, которые были мне в равной степени интересны – это футбол и музыка. Было важно и то, и другое – и играть на гитаре, и пинать мяч.
– Какое время в Вашей музыкальной карьере запомнилось как наиболее интересное?
– То, что происходит сейчас. Но я помню себя в то время, когда я делал музыку восемнадцатилетним, – и сейчас я снова возвращаюсь к своим истокам. Я пишу музыку для себя.
– Многие считают хард-рок депрессивной музыкой. Вы наверняка с этим не согласны...
– Многое зависит от того, какой это хард-рок. Моя музыка – это все-таки фанк-рок. Она заставляет людей танцевать, она делает людей счастливыми. Она заставляет людей чувствовать. Я не хочу, чтобы люди много думали. Я хочу, чтобы люди двигались, смеялись и чувствовали.
– А чтобы прийти к фанк-музыке обязательно нужно пройти через депрессии, через хард-рок?
– Иногда да. Я начал с фанка, потом присоединился к Deep Purple, потом сделал длинные каникулы, потом был период с Black Sabbath, а потом я очистился, и моя музыка очень сильно изменилась, стала более сексуальной. Сексуальная музыка – это музыка, которая заставляет людей и физически, и духовно чувствовать себя хорошо. Да иногда это просто даже лучше, чем секс.
– Девушки интересуются такой музыкой?
– Мою музыку, в которой много душевного, слушают больше женщины, чем мужчины. А хард-рок, конечно, чаще слушают мужчины. Но мою – больше девушки, они очень любят стиль фанк.
– А отличается чем-то публика в Великобритании, Америке, России, других странах? Где больше молодежи?
– В Америке чаще приходят тридцатилетние. Южная Америка – это двадцать лет. В Европе – двадцатипяти-тридцатилетняя публика. Азия – здесь публика от восемнадцати до сорока. Россия – от пятнадцати до пятидесяти.
– Гленн, где выступать интереснее, для какой публики?
– Мне нравятся все, везде нравится. Мне нравится смешивать культуры: индийскую культуру, русскую православную культуру. Меня все это просто восхищает! И еще: я хочу, чтобы на концерте вы чувствовали себя так, как это делаю я. В этом и состоят мои амбиции – заставить вас чувствовать. У меня постоянно какие-то открытия происходят во время поездок, новые ощущения появляются. При этом я не курю, я не употребляю алкоголь, наркотики.
У меня есть особая связь с Богом, это трудно объяснить. Эта связь похожа на особый, очень чистый, канал, который открыт постоянно. Это дает мне силы жить, силы выступать, силы чувствовать. Мне очень помогают мои ангелы, и это чистая правда; я это чувствую, знаю. У меня четыре ангела. Они мне очень-очень близки. Они ведут меня по жизни. Если я чувствую, что я делаю что-то неправильно, то направления тонких энергий вокруг меня меняются. А это все очень-очень реальные вещи.
– В Вашей дискографии огромное количество трибьют-проектов. С чем это связано?
– Больше нет. В 90-е годы – да, было такое дело. Я перестал этим заниматься. Если только будут трибьюты Stevie Wonder или Beatles, тогда я приму в этом участие. А сейчас – нет. Я не делал трибьютов уже 10 лет.
– А Ваши песни будут когда-нибудь в трибьют-проектах?
– Ну, надеюсь...
– Deep Purple с Йеном Гилланом были не так давно в Москве, выступали на юбилее «Газпрома». А в Ваших планах нет концерта для нашего президента?
– Дело в том, что я скоро буду играть для мистера Медведева.
– Будет что-то особенное?
– Я знаю, что он большой поклонник Deep Purple. Значит, ему нравится и музыка Гленна Хьюза. И он ничем не отличается от любого другого человека, который любит мое творчество. Просто он влиятельный человек, вот и все. А все остальное – то же самое. Но я его очень уважаю.