«Боже, как интересно! Я остаюсь!» Что происходило возле ростовского СИЗО, где захватили заложников

В Ростове-на-Дону появилась традиция: каждый год, в июне, отличаться на всю страну. Утро 16-го числа началось с вестей о захвате заложников в СИЗО-1 на Кировском. Шестеро арестованных мужчин сбежали из камер и взяли в заложники двух сотрудников изолятора — начальника оперативного управления и младшего дежурного. Через несколько часов всех захватчиков ликвидировали.

Репортаж Марины Рыбалкиной с улицы Максима Горького, где перед зданием СИЗО собрались горожане в ожидании развязки.

Первая мысль, когда узнала: господи, хоть бы фейк. Но нет, всё реальнее некуда. На месте я была примерно в десять утра, обойдя перекрытый участок и зайдя со стороны Журавлева. Проходя мимо ограждения на пересечении Красноармейской и Кировского, случайно подслушала диалог сотрудника Росгвардии и женщины с маленькой дочкой, которая хотела повернуть к СИЗО.

— Никому нельзя проходить, — остановил ее росгвардеец.

— Но я с ребенком.

— С ребенком — тем более нельзя!

— А что случилось?

— Потом в новостях почитаете.

С силовиками особо не поспоришь, так что женщине пришлось уйти.

Дороги перекрывали не только автозаками, но и коммунальной техникой. Например, Кировский проспект охранял экскаватор, а Горького — в том числе и машины компании «МСЮ», которая убирает улицы Ростова. По дороге к изолятору встречаю группу росгвардейцев, которые достают из машин экипировку и одеваются под окнами какого-то дома.

В воскресные в 10 утра на улицах немноголюдно — напротив изолятора вижу нескольких коллег из других изданий, сотрудников полиции и пару-тройку прохожих, остановившихся в недоумении. Перед перекрытым участком застыл опустевший трамвай № 6.

Угол Горького и Кировского под «Пятерочкой» станет нашим партером на ближайшие часы, пока всё действие будет идти «за кулисами» СИЗО.

Солнце печет, но народ подтягивается: во-первых, люди хотят пройти туда, куда нельзя, во-вторых, просто интересно, что происходит. В итоге собралось человек 50 — но это вместе с журналистами.

Похожая суета была 24 июня прошлого года, но большего масштаба и по другой причине — ростовчане смотрели на мятеж Пригожина. К слову, в толпе несколько раз звучало что-то про прошлый июнь и вагнеровцев.

Сотрудники полиции, охраняющие этот угол, периодически оттесняют толпу подальше.

— Это для вашей же безопасности! — кричит полицейский.

По противоположной стороне улицы к СИЗО движутся бойцы в касках и со щитами. Люди тихо переговариваются между собой, кто-то рассказывает по телефону о происходящем, кто-то замирает на полпути, видя оцепление.

— Ну и смысл было брать заложников, вас всё равно всех перестреляют, — флегматично бросила прохожая. И оказалась права — но это мы узнаем позже.

— [Зашибись, блин!] — выругался пожилой мужчина, которого развернули у оцепления, и ушел, сердито стуча тростью по асфальту. Его цитату в оригинале я передать не могу, но вы поняли.

Людей в «партере» стало куда больше: журналисты с камерами, прохожие и жители ближайших домов, которые до этого понятия не имели, что у них под боком захват.

За неимением скамеек сажусь на бордюр, нагретый солнцем. За спиной притормаживает велосипед — это доставщик привез еду. Пакеты забирают два росгвардейца.

— Приятного аппетита, — кричит кто-то из толпы.
— Спасибо, — отвечают сурово.
— А долго там еще?
— Неизвестно.

Но оказалось, что недолго: через несколько минут мы услышали со стороны изолятора стрельбу и истошные вопли. Понимаем, что это уже кульминация.

Полицейские больше никого не отгоняют, а стоят вместе с толпой. Суеты со стороны многочисленных силовиков нет. Или, по крайней мере, нам не видно.

Рядом со мной возникает какая-то прохожая. Когда узнаёт, что случилось, восклицает:

— Боже, как интересно! Всё, я точно тут остаюсь! — в голосе слышится если не восторг, то большое любопытство.

С мигалками подъезжает машина реанимации и встает далеко за оцеплением: возле ворот СИЗО, где собрались люди в форме. Мне плохо видно, но, судя по всему, это сотрудники ФСИН.

Рядом носится парень с телефоном. Фонтанируя обсценной лексикой, он рассказывает кому-то по видеосвязи, что происходит у СИЗО. Цитировать полностью не могу, потому что самое приличное в его монологе — это предлоги и местоимения.

— Прикинь, тут даже КАМЕРЫ! — восторженно кричит он собеседнику, показывая ему телевизионщиков и журналистов с микрофонами.

Потихоньку машины силовиков и коммунальная техника начинают разъезжаться. Уходит группа росгвардейцев, в руках — щиты и каски. Уезжает маршрутка с людьми в форме. Все шестеро захватчиков мертвы, заложники — на свободе.

— А знаете, что это? Это ха-лат-ность! Вы в одном месте собрали таких придурков — и что вы после этого хотели? — говорит один из «зрителей».

Вопрос риторический.