«Я телевизор не смотрю, там одни сказки»: вся правда о жизни криминалиста

Нет детективного фильма без сцены на месте преступления. Киношным сыщикам достаточно посмотреть на дырку в стене, чтобы узнать калибр пули и оружие. В лабораториях они за 30 секунд анализируют кровь или слюну. И тут же определяют имя, фамилию и адрес прописки преступника. Корреспондент 161.ru устал от выдумок и обратился к настоящему эксперту-криминалисту, чтобы узнать, как поиск следов происходит на самом деле.

Всё началось в 2012 году. Алексей Нечаев, житель Свердловской области и профессиональный военный, попал под сокращение. Работать криминалистом в органах его пригласили знакомые. Теперь он осматривает места происшествий и ищет улики, которые помогут раскрыть преступления.

— О том, что это такое криминалистика, у меня были поверхностные представления. Говорили, что работа из тех, где надо работать головой. Плюс, я люблю оружие и с детства увлекаюсь охотой — поэтому к баллистической экспертизе у меня особый интерес, — объясняет Алексей.

Подготовка криминалиста — дело долгое. Сначала — стажировка в лаборатории с действующими экспертами, потом — изучение связанных с работой законов. Аттестация, вновь обучение. И вновь стажировка, на этот раз уже «в поле», на осмотре мест преступлений. И, наконец, экзамены.

— Эксперт учится мыслить, как преступник, — рассказывает Алексей. — Он должен понимать всю картину. По шагам представить, как действовал человек и где он мог оставить свои следы. Как пример — преступник разбивал окно, значит, мог поцарапаться, значит, должна быть кровь. Или он мог оставить волокна одежды.

Тела не вызывают у Алексея ни страха, ни отвращения. Это просто работа.

— Каждый мой новый знакомый, узнав, кем я работаю, спрашивает у меня: «А мертвые тебе снятся?», — смеется эксперт. — Нет конечно! Никогда, не помню ни единого случая. Снятся рыбалка, охота. В конце концов, не надо бояться усопших, скорее, это живые могут навредить.

При работе с мертвыми бывает трудно получить следы. Если труп свежий, можно легко взять дактилоскопический след («отпечатки пальцев» в простонародии. — Прим. ред.). В случае окоченения, когда кисть сжата, приходится повозиться. Подрезать сухожилия и расправить ладонь можно только в крайнем случае, с разрешения следователя.

— Если тело лежало долго, пальцы могут ссохнуться, и кожа ляжет неровно. Для этого в подушечку пальцев вводится специальный гель, чтобы распрямить кожу и взять отпечатки. Утопленники — это отдельная история. С них кожа просто слезает. Ее приходится аккуратно снимать с тела, накладывать на перчатку и уже потом дактилоскопировать. Это так и называется у нас — «перчатка смерти», — поясняет криминалист.

Видов экспертиз, с которыми приходится работать, много. Кроме дактилоскопии и баллистики, есть еще трасологическая (исследование следов вообще, в том числе обуви. — Прим. ред.), портретная и даже почерковедческая. Изучение каждой занимает 45 дней, после которых криминалист получает допуск к их проведению. Его нужно подтверждать каждые пять лет.

— Перед получением допуска отправляют на повышение квалификации. Постоянно появляется что-то новое. Но если возникают какие-то очень важные изменения, их доводят сразу, «на местах», — говорит Алексей.

Как и их киношные коллеги, во время работы криминалисты действительно используют знаменитые чемоданчики с разными инструментами, начиная от обычного фонарика и фотоаппарата, заканчивая таким инструментом, как следокоп.

— Допустим, преступник встал на диван или ковер — как получить его след? Поверхность-то мягкая, так просто не изъять. Сначала приходится фотографировать. Это необходимо для составления фототаблицы места происшествия. Судья ведь на месте не был, но он же должен иметь представления и полную опись того, что было найдено. После снимка используешь следокоп. Он притягивает микрочастицы со следа прямо на пленку, и получается отчетливый отпечаток. Таких следов человек может оставить сотни. Это очень кропотливая работа, — поясняет Алексей.

Биологическая экспертиза — это одна из самых последних разработок криминалистов. С места происшествия изымаются кровь или слюна, затем их направляют в отдел специальных видов экспертиз. Там выделяют генотипы, и уже по ним ищут сходство в базе.

— Я не смотрю телевизор, потому что там всё — сказки. Человек, грубо говоря, поднимает окурок, кладет в пробирку — и сразу же выдаются все данные по преступнику. И всё это якобы за один день! В реальности это может занять целый месяц — выделение генотипа и проверка по базе. При этом база не полная. Это усложняет работу, — считает Алексей.

Алексей перевелся в Ростов по семейным обстоятельствам. Со своей женой он познакомился в Москве, во время получения допуска к баллистическим экспертизам. Та оказалась ростовчанкой, и теперь они работают вдвоем — дуэт криминалистов. По словам Алексея, так даже проще. Всегда можно обсудить интересные события на работе.

— Каждый в России — Кулибин. Но у каждого региона — своя специфика. В моих родных краях, в Екатеринбурге, это переделки-самоделки, из травматических или газовых пистолетов мастерят боевые. Что там — заменил ствол, и оружие готово, — говорит криминалист.

В Ростове иначе. Часто встречается незарегистрированное оружие. Во-первых — во время Великой Отечественной в Ростовской области проходили ожесточенные бои. До сих пор можно встретить трофейное оружие, которое хранилось дедом на чердаке, откопанное или попросту найденное. Во-вторых — влияет близость Донбасса. Что-то привезли из зоны боевых действий.

— В нашей работе, как и в любой другой, есть своя профдеформация. Элементарно — дома иногда «залипаю», когда беру в руки стакан и смотрю на просвет на след папиллярных линий. Как бороться с этим? Да не обращать внимания, — рассказывает Алексей.

Дактилоскопию в массы

Одна из проблем, с которой приходится мириться криминалистам, — неполные базы данных. Отпечатки пальцев берут при приеме в органы и поступлении на службу, но этого всё равно мало. Еще хуже и с биологией — образцы крови или слюны берутся, только если человек связан с происшествием.

— Не то чтобы это мечта, скорее, пожелание: дактилоскопировать всех — прибывающих в страну, убывающих, живущих здесь, в том числе при получении паспорта. У нас есть очень много следов в базе, которые не идентифицированы — они есть, но мы не знаем, чьи они, — говорит Алексей.

В поисках подозреваемого или преступника необходимы жесткие меры, считает эксперт. Общая тенденция — это составление базы биометрических портретов, и она необходима. Портрет строится на основании размера глаз, ширины расположения, формы лица, других физических черт. Когда портрет готов и загружен в базу, камера наблюдения сможет идентифицировать человека.

— На улицах очень много камер, да и в помещениях тоже, — объясняет Алексей. — Магазины, общепит, банки, вокзалы, аэропорты, не говоря об уличных и дорожных камерах безопасности. Где-нибудь человек да попадает в объектив. И когда попадет — можно будет провести сравнение по базе имеющихся портретов и идентификацию. Если это у нас введут массово, преступления станет гораздо проще раскрывать.