«В конце концов что-то случится»: репортаж из брошенных высоток для военных в Суворовском

Подростки из военного городка в Суворовском не играют во второй S.T.A.L.K.E.R. — у них на районе есть своя «зона отчуждения». Почти десять лет стояли ничейными шесть жилых многоэтажек на улицах Драгунской, Уланской и Измайловском бульваре. Дома строили для военных еще при прошлом министре обороны, но в 2018 году из-за смены дислокации квартиры отдали городу. Последующие шесть лет администрация Ростова силилась привести дома в порядок — к декабрю 2024 года вернуть в эксплуатацию удалось три из них, говорят местные, еще один готовят к сдаче, а два других так и стоят.

Специальный корреспондент 161.RU Григорий Ермаков и фотограф Евгений Вдовин отправились в проблемные дома-брошенки на Суворовском в поисках трудных подростков, безумных бродяг, банд наркоманов и сатанистов.

Говорят, дом на Драгунской, 4 должен был стать «генеральским». Но вместо офицеров его облюбовали малолетние поджигатели и охотники за цветметом.

И без хмурой декабрьской погоды, тяжело повисшей в воздухе влаги и повсеместной грязи дом на Драгунской, 4 создает удручающее впечатление. Даже, напротив, погода помогает: влажный ветер гонит тяжелые запахи, сопровождающие каждый брошенный дом.

Но по порядку: заросшие лужайки на придомовой территории завалены мусором — бутылки из-под алкоголя, влажные салфетки, пачки от снеков. Что-то нанес ветер — в районе Суворовского он особо силен — а что-то нанесли прохожие и гости «генеральского» дома.

Обходим дом по периметру — стены забиты корявыми граффити. Каждый из проходов в подвальные помещения превращен то ли в сортир, то ли в помойку. В одном проходе находим гору крупных пластиковых кегов от пива — видимо, местный пивняк наследил. В другом — большого плюшевого зайца — от него разит мокрой, сгнившей тканью. Третий проход до сих пор носит следы недавнего пожара — стены и дверь покрыты копотью, на дне прохода — сгоревший картон и тряпки, под ними скопилась влага.

Пятачок перед подъездами представляется особо опасным местом: судя по хрустящему мелкому крошеву под ногами, одно из развлечений местной детворы — запускать бутылки с верхних этажей. На пятачке припаркован одинокий автомобиль — остается только позавидовать отваге владельца.

Входы в подъезды заварены, измараны маркерами и аэрозольными баллончиками, бумажная рвань рекламных объявлений почти растеряла весь смысл.

На окнах первого этажа ржавые решетки, за ними — битое стекло, за торчащими в рамах обломками — пустота. Подбитое окно невидяще пялится на меня, ниже, как тату под веком, подпись: «Я русский!», «SHAMAN топ!». Скорее всего, ирония — зато какая лихая!

Ну или фан-база исполнителя знает толк в урбан-туризме.

Только за осень дом на Драгунской горел как минимум четыре раза, рассказали нам местные жители. Консервацией домов занялись только после серии пожаров — тогда входы в подъезды и подвалы заварили, на окна первого этажа нацепили решетки.

Все-таки мы находим способ попасть внутрь дома — его проложили задолго до нас. С западной стороны дома есть лестница и дверь на первый этаж. Рядом окно с сорванной решеткой, окно за ней раскрыто нараспашку.

С крыльца забираемся на скользкий карниз, с него, через окно, попадаем внутрь дома. Пол завален бумагами, лежит остов гладильной доски. Продвигаемся по пустым коридорам в компании эхо. Находим пустые коробки от счетчиков воды, сметы и бумаги. Похоже, здесь располагался офис управляющей компании. Потом нам скажут, что здесь еще и паспортный стол был.

Внутри брошенного дома азарт просыпается неизбежно — кто знает, что скрывает очередная комната, очередной коридор? Угеренного школьника? Безумного бродягу? Мефедроновую лабораторию? Штаб сатанинского культа? Шучу, конечно, но пентаграммы и крест Левиафана здесь встречаются.

Продвигаемся вглубь по притопленному коридору — то ли трубу прорвало, то ли дождь прорвался. Плитка и без того скользит под ногами, а рухнувшая побелка только увеличивает риски. Когда проходим по коридору, понимаем, что в воде валяются провода от развороченного щитка, висящего на стене, — благо дом отключен от сети.

В одном из бывших кабинетов находим ванну, рядом валяется пластиковый и металлический мусор. Внутри ванной — копоть и пепел, а под потолком — черная паутина. Похоже, здесь неизвестные промысловики-мародеры жгли находки в надежде найти цветмет — типа меди из проводки.

Попасть на верхние этажи не удается — каждый подъезд имеет два входа, один с лифтами, а второй с лестницей. Второй вход этого подъезда заблокирован.

С крыльца дома на Драгунской заметно, как развился военгородок — отсюда видны детский сад и школа. А за моей спиной, заколоченная, но доступная, — дворовая школа.

— У нас есть и спортивные площадки, и футбольное поле, построили спортивный центр! Единственная в Ростове секция экстремальной езды на велосипеде — у нас! Там очень много детей занимаются, — рассуждает местная жительница Елена. — А по поводу домов… Детям же любопытно. Хочется залезть, покурить там, поджечь что-нибудь. Дома все дети послушные! А как они выходят из домов — врубается это, стадное. Любопытство.

С Еленой мы говорим на пешеходной части Измайловского бульвара, рядом с детским садом. Время за полдень, редкая молодежь прогуливается сквозь сумрачную непогоду.

— Дом на Драгунской — очень проблемный. Раньше там жили бомжи. Позже нашли внутри труп. В этом доме, или в другом, не скажу точно, парень [совершил самоубийство]. Дом криминальный, постоянно о нем разговоры. Осенью вызывали пожарных раза четыре. Крайний случай — я сама не видела, но мне рассказывали, — ребенок что-то поджег и огнем перегородил себе выход.

Елена считает дом однозначно опасным.

— Бомжам где-то надо быть. Наркоманам где-то надо колоться. А что они вытворяют, когда после дозы? Боюсь за местных детей, — сетует Елена. — Дети дома с мамами — хорошие, а когда они уходят гулять? Помню свое детство: у нас сараи старые были, был грешок — точно так же бегали по крышам, пока нам кричали, что мы ноги поломаем. В конце концов что-то случится, оно когда-нибудь выстрелит: бомжи, пожары, наркоманы.

Идем дальше, к дому на Измайловском, 23. Здесь то же кино про конец света — даже с перекати-полем. Разбиты зарешеченные окна первого и второго этажей — видимо, выше подростки камень докинуть не могут. На стенах граффити, особенно часто (помимо мата) видна надпись «Гойда».

Возле лестницы к крыльцу — мягкое кресло со вспоротой подушкой, на нем «чилит» дохлый голубь. У подъездов — свалка тряпок под пандусом, по ходу спальное место бездомного. Само крыльцо забаррикадировано лавками. Одну из них местные умельцы вырвали из бетона.

Несмотря на баррикады, заваренные двери и клетки на окнах — попасть в дом на Измайлова тоже реально. На одном из балконов клетка покрывает только верхнюю часть двери, ведущей в квартиру, — пролезть под нее не так сложно, как забраться на сам балкон.

Внутрь не лезем — бережем куртки, продолжаем обход. Возле дома находим крытые миски с водой и кошачьим кормом — похоже, по брошенному дому бродят не только сквозняк и хулиганы, но и коты.

Шесть домов, переданных от Минобороны к администрации Ростова, а от администрации Ростова — на растерзание молодняку, пытаются отремонтировать с 2018 года. Казалось, что в 2019 году дело сдвинулось с мертвой точки — в двух многоэтажках завершили демонтажные работы, в порядок начали приводить сами квартиры. Закончить обещали в 2020 году — и вроде даже получилось, на 2024 год известно о трех сданных домах.

Вот только добиваться этого пришлось долго — местные активисты неоднократно обращались в администрацию с просьбой хотя бы заколотить входы в дома. В дело даже вмешалась прокуратура, которая потребовала привести здания в «пригодное для проживания состояние». Но работы затягивались — в августе 2024 года местная активистка Виктория Морозова обратилась в администрацию.

— Я позвонила, и мне сказали, что в ЖКХ неполный штат. Они ответили, что не успевают ничего, и вообще, то, что дети лазают по крышам, — виноваты родители, потому что не следят. Мне так и ответили, — сказала Морозова.

Последний брошенный дом мы находим на Уланской, 13. Здесь полным ходом идут демонтажные работы — из здания вытаскивают плитку, двери, сантехнику, линолеум. Субподрядчик разрешает нам пройти на объект, посмотреть, как идут работы.

Внутри дома пусто, как нигде, — разве что не избавились от граффити и разбитых дверей, ведущих на лестничную площадку. Даже в шахте лифта пусто.

От граффити пока не избавились, но их здесь сильно меньше — от этого они еще сильнее режут глаз: «Горите в аду! Твари!», «Хочу сдохнуть!» и «Хочу пива».

Управление капитального строительства при ростовской администрации разместило с 2018 года 7 закупок на капитальный ремонт злополучных домов в военгородке. За шесть лет стартовые цены конкурсов выросли с 2,8 миллиона до 324 миллионов. Последний подрядчик, компания «Меркурий», согласилась выполнить работы за 300 миллионов рублей.

Компания «Меркурий» основана в 2021 году и прописана в квартире на Благодатной, 166а. У фирмы всего три выигранных госконтракта — и все подписаны в 2024 году с управлением капитального строительства при администрации Ростова. За 133,7 миллиона компания канализировала жилую застройку в районе улицы Профсоюзной, переулка Силикатного, улицы Республиканской и переулка Олимпийского. Вторая закупка — тот самый ремонт шести домов на военгородке в Суворовском за 300 миллионов. Третья закупка связана с другим проблемным объектом на севере Ростова — строительство системы сбора сточных вод в парке «Дружба» на Капустина.

Финансовое положение в порядке — если в 2022 году компания терпела убытки в 1 миллион, то на конец 2023 прибыль достигла 14,4 миллиона рублей.

Владелец и руководитель компании — Василий Пузанов. В том же статусе он находится и в компании «Нептун», созданной в 2019 году и прописанной там же — в квартире на Благодатной. Фирма занималась поставкой питьевой воды в Дом культуры в станице Кривянской, поила администрацию там же, даже заключала контракты с ЦРБ Октябрьского района. Фирма терпит убытки — на 2023 год они составили 58,8 миллиона рублей.

Отметим, что на 2024 год «Нептун» проиграл 32 дела в арбитраже — с компании суммарно требовали 131 миллион рублей. Еще 9 исков сейчас рассматриваются.

Остается надеяться, что печальное положение «Нептуна» не помешает «Меркурию» восстановить дома.

Возле «Пятерочки» на Уланской, неподалеку от парка, ждем такси — будем возвращаться в город. Смутно узнаю места — здесь шесть лет назад, в 2018 году, искали Маргариту Кузьминову.

Девушка пропала 16 октября 2018 года, на ее поиски стянулись волонтеры со всего города — в том числе и корреспонденты 161.RU. Тогда прочесали лесополосы, поля, парки и дворы Суворовского, но найти Кузьминову так и не удалось.

Кузьминову нашли спустя два дня — ее изнасиловали и убили. Ее тело нашли рядом с велосипедной дорожкой, где накануне проходили волонтеры. Как они могли не заметить лежащую девушку — было совершенно не понятно.

Не исключалась версия, что Кузнецову убили в другом месте, а тело потом подкинули.

Все шесть высоток тогда уже были брошенными.