«Не от хорошей жизни». Как ростовчане сдают в ломбарды золото и телефоны, чтобы выбраться из нищеты

На улице Станиславского недалеко от Центрального рынка полно ломбардов и магазинов, где взамен телефона или золотых украшений можно получить «быстрые» деньги. Люди возвращаются туда вновь и вновь, чтобы заплатить за квартиру, покормить собаку или купить продукты. Корреспондент 161.RU Диана Кулыгина прошлась по ломбардам и комиссионкам, куда горожане приходят от безысходности и нищеты.

— 15 785 рублей, — говорит женский голос из маленького окошка ломбарда с выцветшей вывеской на углу Станиславского.

— Ань, у тебя есть тысяча рублей? — спрашивает сидящая у окна пожилая рыжеволосая женщина.

Аня — кудрявая девушка в мятой розовой майке и шортах — быстро достает кошелек и пересчитывает купюры. Находит тысячу. Женщина передает деньги в маленькое окошко, взамен получая зип-лок с золотыми сережками. Аня внимательно рассматривает их. Не понимаю, покупают они эти серьги или выкупают.

— Где ты брала эти сережки? Я их ни разу не видела. Подарили? — спрашивает Аня.

Значит, выкупают.

— Сейчас распишемся и пойдем, — устало отвечает женщина.

Посреди ломбарда стоит витрина с золотыми кольцами разных цен. Замечаю добротное советское кольцо с малиновым камнем. Возле него ажурное колечко с мелкими камнями, сверкающими под лампами. Выглядят украшения хорошо, да и цены не кусаются, как в ювелирных магазинах. Аня подходит к витрине с золотыми цепочками и замирает, рассматривая украшения. Их тоже принесли сюда люди, которым очень нужны деньги.

— Че ты там увидела, Ань? — спрашивает женщина. Некоторое время в ломбарде стоит полная тишина. Наконец женщина расписывается, и они с Аней выходят из ломбарда.

— Почему вы заложили эти сережки?

— Ну вообще странный вопрос в наше время. Очень странный, — нервно смеется женщина.

— Из-за трудной финансовой ситуации, — отвечает Аня. — У человека маленькая пенсия. Коммунальные платежи большие, цены растут — это и вынуждает.

— А часто сдаете украшения?

— Я часто сдаю, да, — говорит женщина и накручивает пояс платья на палец. — Ань, пойдем, мне плохо. Вы извините.

Кроме ломбардов, на Станиславского есть точки по скупке техники. Туда можно принести на запчасти, например, сломанный телефон — и быстро получить деньги. Можно продать ненужную бытовую технику вроде микроволновки, старого телевизора или пылесоса и купить бэушный ноутбук или смартфон. Хозяин одного такого ломбарда техники Олег (имя изменено. — Прим. ред.) зарабатывает и на ремонте техники.

— Телефон в закупке составляет четыре тысячи, а может и четыре с половиной. Смотришь по человеку. Начинаешь с четырех предлагать, кто-то согласился, кто-то говорит: «Хочу больше». Грубо говоря, приблизительно до восьмидесяти процентов от его стоимости, за которую ты будешь продавать, — рассказывает Олег.

В магазин заходит мужчина, с ним вплывает и запах перегара, заполняя всё помещение. Он что-то хрипло бурчит себе под нос, затем достает из кармана телефон.

— Короче, у меня дудка утонула, — говорит мужчина.

— Мы не занимаемся ремонтом утопленников. Только замена экранов, разъемов, кнопок-шмопок, — отвечает Олег.

— Я тебе его по дешману просто скину, — махнул рукой мужчина.

Олег понял — хочет продать мобильник на запчасти. Он берет телефон, рассматривает модель.

— Да это андроид, обыкновенная [фигня].

Олег делает ему замечание, чтоб не ругался — девушка ж рядом стоит. Мужчина виновато озирается и приносит извинения. Меня обдает перегаром.

— Давно утоп? — спрашивает Олег.

— Неделю-полторы, нах.

Олег предлагает ему тысячу рублей. Мужчина, не набивая цену, тут же соглашается. Олег просит паспорт — в случае чего подстраховаться, что действительно купил этот телефон, а не украл. Мужчина достает из кармана второй телефон и пытается найти электронную версию паспорта. Безуспешно.

— Блин, у меня с собой нет ничего. Ну [блин], это мой, дружище, я отвечаю.

Олег достает из-под прилавка лист бумаги и кладет перед мужчиной. Диктует, что нужно писать.

— Фамилия, инициалы, подпись и сегодняшнее число. Дальше — информация предоставлена со слов и является достоверной.

— Ну это как в [полиции] прям. С моих слов записано верно, — хрипло смеется мужчина, пошатываясь. — Просто че-то задержался в Крыму, нах, там его утопил. Вот такая [фигня]. Всё, от души.

Получив на руки тысячу рублей, он радостно складывает купюру и покидает магазин.

— С точки зрения закона, я не имел права сейчас купить у него устройство без какого-либо документа, удостоверяющего личность, — говорит Олег. — Но у нас закон гласит, что я не имею права не доверять информации человека, усомниться в его честности и порядочности. У меня нет никаких доказательств, решения суда или иного органа, говорящего мне о том, что человек является вором.

Проверить, действительно ли техника принадлежит тому, кто ее принес, в моменте нельзя. Это выясняется гораздо позже, если в магазин придут сотрудники полиции.

Когда краденый телефон кто-то покупает и вставляет сим-карту, полиция быстро выходит на нового владельца. Тот рассказывает, где покупал смартфон. Полиция едет в магазин и просит показать закупочный акт, где принесший телефон человек указывал свои паспортные данные. Так органы могут выйти на вора. В этом случае магазин ничего не теряет, так как успел продать телефон. Но если полиция первым делом находит вора и тот рассказывает, что отнес гаджет в магазин, телефон забирают. Вернуть деньги за купленный гаджет можно только в суде.

— У меня, как у второго звена, по закону даже с витрины могут изъять, несмотря на то, что я предоставлю закупочный акт. А у человека, который устройство купил, по закону изъять не могут. Государство считает, что этот человек честный покупатель, — поясняет Олег.

Он несколько раз попадал на десятки тысяч рублей. Когда-то студенты продали ему два ноутбука, так как пропили все деньги. Через пару дней они вернулись в сопровождении полиции. Выяснилось, что эти ноутбуки парни украли у своих однокурсников, вскрыв комнату в общежитии.

— И всё, у меня эти два ноутбука забрали, несмотря на то, что я отдал по 25 тысяч. А мне сказали: «Можете подать на них в суд и взыскать с них эти деньги». Но адвокат дороже обойдется, поэтому я не подавал в суд, — рассказывает Олег.

Другой случай был, когда девушка продала магазину айфон — якобы, чтобы муж быстрее купил новый. Олег успел быстро продать телефон, и через несколько дней в магазин пришли из полиции и попросили закупочный акт. Полицейские были удивлены, когда увидели фамилию заявительницы в расписке.

— Она в ювелирном магазине увидела сережки за 20 тысяч рублей. Она посчитала, что муж ей откажет, и решила продать телефон. Купила себе эти сережки, пришла домой и сказала мужу, что телефон украли. Муж сказал: «Поехали писать заявление». Выяснилась в итоге вот такая ситуация, — рассказывает Олег.

В магазин заходит женщина в застиранном розовом сарафане. На ногах — заношенные сланцы. Одной рукой она придерживает небольшую сумку через плечо, другую держит за спиной. Мнется.

— А вы телефоны не ремонтируете? — тихо спрашивает.

Тут же замечает на витрине смартфоны по семь-восемь тысяч рублей и переключается на них. Олег объясняет, что выгоднее будет купить новый телефон, нежели тратиться на ремонт. Женщина соглашается — лишних денег нет. Поинтересовавшись, сколько стоит бэушная труба на пылесос, покупательница вышла из магазина.

— Какие люди сюда приходят?

— Люди с деньгами сюда не заходят. В основном сюда приходят люди не от хорошей жизни, от нужды. Люди продают телефоны, чтобы за квартиру заплатить, за электричество, за лекарства. Приходит мужчина, говорит: «Мне собаку кормить нечем. Я за себя не переживаю, а вот за собаку переживаю. Занимать я не хочу, не люблю быть должен».

У Олега есть постоянный покупатель, который работает, работает, но потом срывается — и уходит в запой. Пропивает телефон, телевизор, магнитофон — всё, что найдет в доме.

— Потом он приходит с мамой, она его приводит за ручку: «Нам как обычно. Ему нужен телефон для работы, чтоб он смог выкладывать объявления в интернете, принимать заказы, смотреть карты». Потом он приходит, покупает ноутбук, планшет, то есть всё нормально. Затем в один прекрасный день открывается дверь — и вот такое вот стоит на пороге: «Братан, забери телефон. Я у тебя его покупал за 15, за 10 забери». Через несколько дней приходит: «Братан, забирай ноутбук».

На Станиславского большой разброс барахолок и антикварных лавок. Есть магазины для среднего кошелька, с простыми недорогими товарами. Это советская посуда, старые вазы, украшения, картины, стеклянные новогодние игрушки. Но можно найти лавки с люксовым антиквариатом, где цены на фарфоровые статуэтки начинаются от 300 тысяч рублей. Их покупают на аукционах по всему миру и привозят сюда. Покупатели, в основном, это зажиточные ростовчане, москвичи, а еще музеи.

И владельцы магазинов дорогого антиквариата, и хозяева барахолок жалуются, что покупателей совсем мало. Хозяин антикварной лавки Денис (имя изменено. — Прим. ред.) говорит, что с появлением сайтов объявлений весь бизнес ушел туда. Теперь на барахолки приходят, чтобы купить товар и продать его в интернете в несколько раз дороже. Либо чтобы продать вещи, найденные на помойках.

— Я знаю бабушек, которые в 85 лет на руках подтягиваются, в жбан запрыгивают и шерстят. Они называют это «попасть на хороший выброс», когда кто-то продает доставшуюся от бабушки в наследство квартиру и выкидывает барахло. Ни в одной стране мира бомж, который не работает, не будет каждый день пьяный и сытый. Это промысел, именно народный промысел — ходить по мусоркам. Раньше «крутые» выставляли под жбаны, а сейчас все стали выставлять на сайты, — шутит Денис.

Но на барахолки всё же приходят люди, которые не могут себе позволить купить кроссовки за 12–15 тысяч. Сейчас, уверен Денис, все деньги люди тратят на еду, а на одежду остаются копейки.

— Работает фактор обнищания народа. Всё дорожает, на вещи денег остается меньше. Люди покупают, не стесняясь, обноски. Это прибыльный бизнес. Просто у нас в стране разделилась категория: люди есть бедные, а есть богатые. Среднего класса как такового нет, — рассуждает Денис.

Он обводит взглядом раскаленную улицу Станиславского — напротив, на ступенях наливайки, сидит бомж. Мимо него проходят другие потрепанные мужчины.

— Я ее называю улица Маргинальная. Тут алкоголики, цыгане, наркоманы. Надо быть аккуратнее. В основном, здесь люди ходят в наливайки. Одна, напротив вторая. Напились, пропились и довольные жизнью, — говорит задумчиво Денис. — Когда-то сюда к нам зашел [Алексей] Логвиненко и спросил: «Это что такое?». Я говорю: «Это показатель благосостояния уровня жизни нашего народа».