Сносы под ширмой заботы о наследии? Градозащитник оценил намерение оцифровать старый Ростов

У ценных исторических зданий Ростова появятся цифровые копии: в ближайшие месяцы студенты должны обмерить и отсканировать дома, сделать чертежи и визуализацию. Эта новость скорее тревожная, чем позитивная, считает градозащитник Геннадий Крольман. В своей колонке для 161.RU он рассуждает, могут ли такие копии применить «при реализации программ по реновации городской среды» со сносом оригинальных зданий.

Речь идет про ценные объекты историко-градостроительной среды (ЦОИГЛ). Зампредседателя Заксобрания Светлана Мананкина успокаивает читателей 161.RU — если у здания есть такой статус, то сносить его запрещено. Я не знаю, какие документы читает Светлана Александровна, но в тех, что вижу перед собой, сносить такие здания очень даже разрешено. Это прямо прописано в проекте объединенной зоны охраны.

Эта зона — разрешение на застройку всего центра города, а не сохранение его архитектуры и истории. Она накрывает Ростов ограничениями, которые по логике должны помочь сохранить его исторический центр — и местами ему станет лучше. Но зона принесла тьму проблем. Банально, согласно ей можно застраивать бульвар на набережной (да, прямо там, где деревья) и пару парков (вот прямо самих парков) зданиями высотой до 10 метров.

Проект активно пробивала Светлана Мананкина, курировал его комитет по охране объектов культурного наследия во главе с Иваном Грунским, еще пару лет назад о необходимости такой зоны охраны постоянно говорил Алексей Логвиненко, в конце декабря подписал губернатор Василий Голубев.

Градозащитники, архитекторы и реставраторы очень долго выступали против этого проекта. И одно из самых отрицательных решений в нем — эти самые ценные здания.

В прошлой версии проекта от «Донского наследия» прямо прописывалось, что ценные здания сносить нельзя. И точка. Тогда их называли ценными градоформирующими объектами, или ЦГФО. Этот термин фигурирует в законах и применяется в других городах.

Нынешнюю версию проекта разрабатывала фирма «Аграф» из Нижнего Новгорода. Сначала они предложили один из лучших вариантов охранной зоны для Ростова, но потом откорректировали его и сделали самым худшим. В том числе они предложили поменять название ценных зданий с ЦГФО на ЦОИГЛ — термин уникальный, который нигде по стране, кроме Ростова, не применяется.

Эти правки предложили глава департамента архитектуры Глеб Мельников и архитектор Алексей Полянский. Насколько знаю я, у первого нет архитектурного образования, у второго — опыта разработки таких охранных зон.

Итог поправок — странные ЦОИГЛы, которые можно сносить. Почти 700 исторических зданий в центре получили непонятный статус, никак не помогающий их сохранению. Уничтожить можно хоть все эти дома — и я еще не вспоминаю о тысяче зданий, которые даже такого статуса не получили. А среди таких «прошедших мимо» хоть какого-то статуса есть одни из важнейших для Ростова — те же дома, где жили Вера Панова, Александр Кайдановский, Вера Кацман, Лев Эберг и другие.

Да, согласно утвержденным зонам охраны ЦОИГЛы нужно обязательно восстанавливать после сноса. Но пардон, сколько реально охраняемых законом зданий-памятников у нас не восстановили до сих пор?

Где кинотеатр «Россия»? Где здание водолечебницы Рындзюна на Социалистической, вместо которого пустырь уже больше десяти лет? Почему на месте «демонтированных» домов Файвушевичей столько же времени нет памятника архитектуры, а вместо него стоят ларьки? Когда будет восстановлен практически разрушенный дом на Станиславского, 36?

Эти здания — объекты культурного наследия. Сносить их запрещено законом. За снос положена уголовная ответственность. Поэтому вместо этого, рабочие производят «демонтаж», похожий на полное или почти полное уничтожение памятника.

Если никто не понес наказания за разрушение зданий, охраняемых федеральным законом и Уголовным кодексом, то почему Светлана Александровна считает, что эти ЦОИГЛы после возможного сноса будут отстроены заново?

Даже если их каким-то чудом отстроят — при сносе всё равно произойдет уничтожение ценного здания, пережившего и Революцию, и немецкие оккупации, и прочие беды ХХ века. В произведениях искусства ценна подлинность — поэтому люди ходят в музеи смотреть на настоящие картины художников, а в антикварных лавках и аукционах ценятся оригинальные вещи с историей. И важна подлинность не только в шедеврах.

Больше только в Москве, Петербурге и Самаре. В любом другом городе России такого количества дореволюционных зданий просто не осталось. Старый Ростов — буквально музей под открытым небом.

Администрация, судя по ее действиям, очень хочет ворваться в этот музей, развалить его и отправить подлинники на свалку, а вместо них развесить везде распечатанные на дешевом принтере картинки, имитирующие прошлую красоту. Но такие картинки уже не будут интересны и ценны для города.