Страж Парамонов: кто делает для одного из символов Ростова больше, чем все городские чиновники

Дядя Володя, как называют его знакомые ростовчане, оказался на своем посту. Как всегда, сидел на бетонном бортике канальца, где течет родник Парамоновских складов. Корреспондент 161.RU Надежда Маницкая рассказывает о пенсионере, спасающем один из городских памятников.

— Почему я сюда прихожу? А почему нельзя здесь восстановить крышу? — спрашивает меня Владимир. — Почему нельзя поставить урны, чтобы люди не кидали мусор? Почему нельзя лавочки поставить? Ну я поэтому прихожу и что-то делаю — некому больше делать.

С Парамоновскими складами действительно ничего не могут сделать, хотя это памятник федерального значения и точка притяжения горожан. До 2016 года здесь была большая купальня, но ее борта разрушили, на месте бассейна установили трубу и пустили воду наиболее мощного родника.

— Видишь, какой пляж я накрутил? — показывает Владимир, обводя рукой песчаный островок возле берега. — Сейчас еще пойду [делать]. Вот одна ливневка, там — вторая ливневка. Они были забиты. Я пришел — и видишь, вон выкинул [мусор]. Это каждый день они так забиваются, а я чищу. А для того чтобы прочистить, надо песок убрать. Я руками убираю — потому что две лопаты уже погнул, они песок не берут. Красиво же, да? Надо грабельки взять, камни выбрать… Приходят пацаны мелкие, играются в этом песке. Почему сюда нельзя привезти машину песка?

— Потому что всем всё равно, — отвечает он на свой же вопрос после короткой паузы.

Владимиру 74 года. Он приходит на Парамоны каждый вечер: «Голова утром не выживает, а тут еще и солнце». До пенсии ростовчанин 40 лет проработал водителем автобуса. Который год приходит чистить стоки родников, пенсионер уж и не вспомнит — это было даже до того, как закрыли большую купальню. Благо идти недалеко — живет на Кировском.

Когда мужчина жил на Пушкинской, то ходил на Гремучку. По его словам, там часто бывал и его отец — до 92 лет, по три раза в день, пока был на пенсии.

— И зимой, и летом — в любую, любую погоду! — вспоминает Владимир. — Он пил до 70 лет, а потом врачи сказали: еще раз выпьешь — всё, жить не будешь. И вот 22 года ходил, вода его и спасла.

— А вас вода спасает?

— И меня спасает.

— А вы не пьете?

— Вообще никогда не пил. У меня отец, братья, дядька пили. Я не употребляю, потому что насмотрелся… Не хотелось быть похожим. А вот сейчас смотрю на молодежь. Для чего они пьют?

Снова вопрос, на который у меня нет ответа. Я спрашиваю у Владимира больше о семье — все-таки он ростовчанин в третьем поколении.

— Мой дед был домашним поваром у [купца] Парамонова, — рассказывает мужчина, показывая на склады. — Вот память моего деда! А ему сам Парамонов на Пушкинской подарил номер в гостинице, «Борисовка» называлась. Мой дед пошел на [Первую мировую] войну и попал под газовые атаки. Когда его привезли в Ростов, с него всё слезло. Глаза выело… Его похоронили в Новочеркасске. А документ [о подарке Парамонова] у меня остался. Отец документ хранил. Написано: «Мещанину такому-то, на вечное пользование выдается номер в гостинице "Борисовка" под номером 39».

— А потом куда номер делся?

— Никуда не делся! Дом развалился. Уже там девятиэтижка стоит.

Вспоминая о прошлом и семье, Владимир пересказал слова отца: Дон раньше доходил до линии высаженных тополей, а ж/д пути подходили прямо к складам.

— Надо всё же приводить эти склады в порядок, — рассуждает горожанин.

— Приведут? Есть будущее у этого места?

— Ничего нет! — категорично заявляет Владимир. — Потому что при нашей коммерции всё покупается и продается. И где городская администрация? Почему она не работает? Почему убрали там [большую купальню], мне непонятно. Можно же было поставить светильник, сделать дорогу.

— Градозащитники часто ратуют за то, чтобы сделать здесь общественное пространство. Что вы об этом думаете?

— Да тут уже сотни идей были. Но дела нет никому. А вообще надо смотреть, что сделают. Могут же и нагадить. Если вложат деньги, они же захотят их назад взять.

С 2018 года Парамоновские склады принадлежат фирме «Альянс-М», пятая часть которой находится в собственности «Лернако» Арташеса Арутюнянца, а 80% — у предпринимателя Владимира Бондаренко. «Альянс-М» планировала выступить инвестором в восстановлении исторического вида складов, но из-за пандемии в 2020 году срок реализации проекта продлили.

Вокруг места много споров: нужно ли их коммерциализировать или оставить склады нетронутыми. Общественники предлагали обустроить этнопарк с мастерскими, музеем и выставочным залом.

— До 70-го года эти склады еще работали, — вспоминает Владимир. — А потом решили, что надо их разбомбить. В дальнем складе была автомастерская, а в другом — музей восковых фигур. Взяли спалили. Еще в одном складу была мастерская скульптора. Тоже забросили. Там же люди были! Работали. Живые. Там же можно было что-то сделать, а не превращать в мусорник. Продают-покупают-продают и покупают.

Ростовчанин негодует, что такое отношение в городе не только к Парамоновским складам. Его волнует и судьба дома с ангелами на Московской и других старинных зданий. Старый Ростов он назвал мертвой зоной, хотя видно, что интерес к архитектуре города в нем всё еще жив.

— Видишь стенки рушатся? — показывает пенсионер на здания складов. — А рушатся, потому что они сложены на известке, не на цементе. И сколько кирпича здесь, и на каждом клеймо стоит. Вот раньше делали!

По рассказам Владимира, раньше оба потока, через которые направлен родник, били с одинаковой силой. Но второй завалило кирпичами, поэтому вода оттуда идет слабо.

— А вы сюда круглый год приходите купаться? — интересуюсь у мужчины.

— Здесь одинаковой температуры воды всегда — 18 градусов. Но зимой сюда невозможно спуститься — скользко очень. Почему бы лестницу не сделать? Деньги государство выделяет же на содержание памятников? Зачем депутатов держим?

По словам пенсионера, недавно спилили ветки с ближайших деревьев, но вывозить их долгое время никто не собирался.

— Почему город додумался деревья порезать, а вывезти ума не хватило? Кто должен эти ветки убирать? Ну я их собрал, порезал, убрал.

Владимир продолжает рассказывать мне про участок вокруг складов, как будто я пришла в гости к нему на дачу.

— Здесь картина висела, ее подожгли и сорвали. А там в углу иконка висела, тоже кому-то понадобилось снять. Приходят всё ломать, а делать никто не хочет. Здесь вот, — указывает рукой на «бережок», — растет кресс-салат. Его в ресторанные блюда добавляют, много витаминов в нем!

— Вы за что любите Ростов?

— Я его не люблю, — ошарашил меня Владимир. — Хоть я в нем и родился. Но тут воровство и коррупция нереальные.

— А в других городах не так?

— Я в других не жил, я здесь живу.

— Вы так внимательно относитесь к истории города, но говорите, что не любите его, как так?

— А как по-другому, если никто кругом не хочет ничего делать?