Детство Веры Пановой в доме Нахичевани

Вера Панова известна своими художественными произведениями. Ее перу принадлежат и интереснейшие мемуары, которые не только позволяют узнать подробности биографического характера, но и пролить свет на судьбы некоторых старых зданий, до сих пор украшающих улицы нашего города.

Два таких дома сохранились в Нахичевани – одноэтажный и двухэтажный, разделенные проездом и имеющие общий двор. Вот что об одном из них пишет Панова: «Мой дорогой дядя Сережа был женат на Юлии Дмитриевне Емолаки, греческого происхождения, и жил со своей семьей в милом кирпичном домике на 7-й линии, неподалеку от подворья тети Тони, где жили мы. При доме Емолаки был сад с богато цветущей сиренью и фонтаном, в бассейне которого плавали рыбки».

В этом фрагменте речь идет об одном доме, а не о двух. Дело в том, что в начале ХХ века на 7-й линии в собственности у Дмитрия Емолаки находилось имение под номером 8. Другой недвижимостью он не владел. Стоимость всего этого имения оценивалась в тогдашних справочниках в 5250 рублей, стоимость соседнего (№ 10) – в 350 рублей. При этом двухэтажное здание располагается к югу от одноэтажного (в направлении увеличения номеров домов). Значит, если эти здания имели разные номера и принадлежали разным владельцам, то надо признать, что одноэтажное здание стоило в 15 раз больше двухэтажного. К тому же Панова пишет о том, что в доме жил ее дядя «со своей семьей». Где же тогда жил хозяин имения – Дмитрий Емолаки? Вывод очевиден: в одном из зданий жил Дмитрий Емолаки, а в другом – семья его зятя.

«Дядя Сережа» был родным братом отца Веры, Федора Ивановича Панова. Их отец, Иван Михайлович, служил старшим приказчиком у купца Ильи Грибанова, имевшего крупнейший мебельный магазин в Ростове. Иван Панов женился на его дочке Александре. Поначалу брак складывался удачно: супруги ладили друг с другом, у них родилось пятеро детей. Но после смерти Ильи Грибанова и его жены все резко изменилось. Александра Ильинична просто выгнала своего мужа из дома, оставив его детям жалкие крохи. Антонине Пановой («тете Тоне») досталось небольшое имение на углу ул. 1-й Георгиевской (Комсомольской) и 7-й линии. Здесь жила и семья Федора Панова. Сейчас на месте этого имения – многоэтажный дом, построенный после войны.

Отец Веры Федоровны, по ее воспоминаниям, «окончил в Москве академию коммерческих наук, где учили не только банковскому делу, но и языкам и откуда выходили со званием личного почетного гражданина». В Ростове был принят на работу в банк Общества взаимного кредита, помощником бухгалтера. Но работа его не увлекала. Увлекали яхты. Да так, что однажды Федор Панов и его товарищи построили на собственные средства яхт-клуб на берегу Дона, в районе 39-й линии. Сам построил яхту, которую назвал «Вера» – в честь своей жены (они с дочерью были тезками). Во время управления этой яхтой он и погиб в мае 1910 года.

Сергей Иванович разделял страсть брата в речному плаванию. Однажды он усадил свою племянницу в байдарку, дал ей в руки весло и сказал: «Греби!» Заметив, с каким энтузиазмом Вера принялась грести, он подарил ей эту байдарку. Видно, для нее дядя ничего не жалел. Когда она поступила в частную гимназию Любимовой, полтора года оплачивал ее учебу – пока у него самого не начались денежные затруднения.

Пытался научить маленькую Веру и плаванию, но безуспешно. Имея обширную библиотеку, рекомендовал ей различных авторов, творчество которых ей еще не было известно. Так Вера Панова познакомилась с произведениями Дмитрия Писарева, Джека Лондона и Чарльза Диккенса, причем «сразу оценила своеобразие диккенсовского юмора, не похожего ни на гоголевский, ни на прутковский».

Помимо всего прочего, Сергей Иванович был заядлым энтомологом. Он был любителем, но к любимому занятию подходил с основательностью профессионала. Вера Федоровна пишет: «у него была очень хорошая коллекция, он обменивался бабочками с коллекционерами разных стран, помню в одном из его застекленных ящиков одну особенно поразившую меня тропическую бабочку – крылья у нее были длинные, заостренные книзу, белые, с перламутрово-зеленоватым отливом». Желая привить любовь к энтомологии своей племяннице, Сергей Иванович часто просил ее поймать «что-нибудь» для его коллекции, а однажды подарил ей сачок. Но всякий раз, как она приносила ему свою добычу, оказывалось, что это «что-нибудь» уже в коллекции есть. И хотя энтомологом Вера Федоровна не стала, но с теплотой вспоминала это свое увлечение.

В мемуарах довольно ясно видна большая любовь Сергея Ивановича к детям. Он не только пытался развивать в них разные способности и прививать любовь к занятиям не только интересным, но и полезным. Не был против и подурачиться, развлекая детей. Регулярно посещал вечеринки, которые для родных и близких устраивала мама Веры дважды в неделю. На одной из таких вечеринок «дядя Сережа устроил «бой быков». Он изображал быка, а другой гость был тореадором, они даже какие-то костюмы себе соорудили из разного тряпья и очень всех развеселили».

Неудивительно, что и в доме на 7-й линии маленькая Вера и ее друзья бывали часто, и вели себя довольно непринужденно: «бегали в саду, брали читать книги, рассматривали бабочек и жуков в ящиках по стенам, и часто, когда мы уходили домой, нам дарили большие букеты свежесрезанной сирени. В семье Емолаки был приемыш, его звали Мартын. Помню, однажды под его руководством мы хоронили возле фонтана мертвую рыбку, другой раз – дохлого воробья». Этот Мартын стал прототипом Васьки из рассказа Пановой «Сережа».

Упоминания о Сергее Ивановиче в мемуарах Веры Пановой прекращаются, начиная с описания событий гражданской войны. А других источников, которые помогли бы проследить его судьбу и судьбу имения Емолаки, пока найти не удалось. Фонтана и сада с сиренью нет и в помине, оба старых дома медленно, но верно разрушаются (благо, ни один из них не признан памятником истории и культуры). Такова, увы, судьба большинства старых зданий, о которых остается только память, живущая, в том числе, и благодаря мемуарам Веры Пановой.