Александр Расторгуев, режиссер: «Какой митинг, такие и действия полиции, абсолютно абсурдные»

Режиссер Александр Расторгуев пришел на митинг, чтобы снять происходящее на видео, а в итоге оказался в отделении полиции. О своих впечатлениях от происходящих в Ростове народных волнений, о митингующих и стражах порядка беспристрастный и аполитичный документалист рассказал 161.ru.

– Расскажите, что вас привело на акцию протеста?

– О том, что будет митинг, я знал заранее. Об этом было сложно не знать: полицейские делали такую рекламу этому событию своими передвижениями. Там в тот день мог оказаться любой человек, абсолютно аполитичный. Я пришел не из чувства протеста, а потому что снимать то, что происходит – это моя профессия.

– Каким вы увидели этот митинг? Что происходило?

– Несколько вполне мирных молодых людей беспомощно и беззлобно обсуждали политическую ситуацию в стране, ситуацию с выборами, с фальсификациями. По требованию милиции они разошлись. При этом зеваки стояли дольше, чем участники митинга. Тут полиция и начала совершать какие-то очень странные немотивированные действия. Это все больше походило на какое-то недоразумение. У меня сложилось впечатление, что несколько стражей порядка переусердствовали и сами создали из ничего событие. Никаких призывов к революции, свержению власти не было и быть не могло: когда 30 человек стоит в окружении нескольких десятков ментов, ждать от них таких действий глупо.

– Вы сказали, «обсуждали беспомощно», почему «беспомощно»?

– Потому что собравшиеся обсуждались нарушения выборных процедур эмоционально, в таком ключе, как обычно обсуждают футбольные новости.

– В какой момент задержали вас? Как аргументировали?

– Все уже начали расходиться. Я шел к остановке. Полицейские начали всем говорить – «Уходите с остановки. Вы нарушаете». Когда люди объясняли, что ждут автобуса и спрашивали, что же они нарушают, им отвечали «сейчас объясним» и уводили в сторону. Я хотел уйти с остановки, но тут услышал голос за спиной: «Вот этого тоже бери, он мне уже надоел», меня взяли под руки и повели. Я сказал, что и сам ходить могу. Отпустили. Сказали – «Иди». Я пошел. Я вообще не думал, что это все может иметь какие-то последствия, какое-то продолжение. Все было так абсурдно, ничего же на самом деле не происходило. Но меня доставили в отделение, начались всякие формальные процедуры, хождение по кабинетам: в одном кабинете расспрашивали кто, откуда, в другом – написание протокола. Я и в этот момент был убежден, что продлится это не более получаса, это же недоразумение какое-то. Да и сотрудники уголовного розыска это понимали: я сам был свидетелем того, как неохотно некоторые из них это все проделывали, между ними тоже было понимание бессмысленности происходящего, несерьезности. У меня сложилось такое впечатление, что кто-то сверху дал им указание, заставил организовать показательное отбивание рук, чтобы другим неповадно было. В итоге я там провел где-то 4-5 часов. Это не было каким-то томлением в камере, просто хождение из кабинета в кабинета и куча формальностей, разговоров.

– После того, как вы стали свидетелем и участником всех этих событий, ваше отношение к происходящему в стране изменилось?

– Да, изменилось. Раньше я надеялся, что есть люди с позитивной, действенной программой, что все это движение имеет какую-то ясность внутри себя. Сегодня мне так уже не кажется. Мой скептицизм еще больше увеличился. Возможно, все выглядит так беспомощно и абсурдно только в Ростове, в Москве все-таки, наверное, по-другому. А здесь – какой митинг, такие и действия полиции, абсолютно абсурдные.

– Почему такое разочарование? Вы не увидели на этом митинге что-то из того, что рассчитывали увидеть?

– Понимаете, меня на митинг привела профессия, я ни на что не рассчитывал и не хотел изначально увидеть что-то конкретное, не строил себе каких-то представлений, иллюзий. Я просто свидетель событий. А по факту я увидел опасливое и очень бессодержательное бурление в маленьком масштабе.

– А в целом как вы воспринимаете подобные политические явления в обществе, если отойти от того, как все это абсурдно происходило в Ростове?

– Что касается моего отношения к самой политической технологии, я думаю, что это безответственно – организовывать несанкционированные митинги, потому что это подстава для людей. Если зовешь на митинг, и ты политический деятель, то ты должен уметь организовывать законные митинги и обеспечивать безопасность. А вот так, собрать друзей, случайных людей, а самому потом умыть руки... А уж если это подстава со стороны власти и стражей порядка, тогда выходи и борись. Вот сейчас два человека остаются арестованными, одному из них дали пять, другому десять суток. Причем у меня сложилась уверенность, что оба – случайные прохожие. Так вот, нашелся человек, который составил коллективную жалобу, мы собрали подписи, но сейчас среди друзей никак не можем найти адвоката, который бы защищал его интересы в суде. И где организаторы? Никто из них не смог защитить этих людей.

Единственное – позвонил представитель «Левого фронта» и пообещал, что они обеспечат теплую одежду и питание. И знаете еще что... Я уверен, что эти двое были аполитичны или придерживались умеренных взглядов. А вот теперь, после всех действий полицейских, у них это чувство попранной справедливости, которое их привело на митинг, станет еще острее и подтолкнет их к более радикальным взглядам. В итоге получается, что в первую очередь раскачивают лодку не столько митингующие, сколько власть, которая показательно муштрует народ.

– Как вы считаете, что привело людей на митинг, какие у них мотивы?

– В большей части это были случайные люди. Не было определенных групп, возрастных, политических, приверженцев каких-то организаций. Часть вообще проходила мимо. Что касается тех, кто сознательно пришел туда, я думаю, их привело чувство самоуважения, попранной справедливости. Это очень сильные вещи. Это что-то вроде: «Да, пусть я буду тут стоять один, но все-таки не позволю, чтобы меня так нагло и комично обманывали, как это сделано». А ведь всем очевидно сейчас, что сделано это было именно так: нагло и комично.

– Вы все время подчеркиваете, что именно профессия забросила вас в самую гущу событий, а не политические пристрастия. Правильно ли я поняла: вы политикой в принципе не интересуетесь?

– Да, я аполитичный человек. После опыта 1991 года, когда я увидел, как великие порывы, вдохновение превратились в мелкие жульнические интересы конкретных людей, я разочаровался в политике окончательно и бесповоротно. Я уверен, что любая власть будет работать только на себя и для себя. Я абсолютно поддерживаю убеждение Мандельштама, для меня это внутренне знамя на любом митинге, «Власть отвратительна, как руки брадобрея». Власть – это спичка, в которой горит народ. Она может быть любой – современной, консервативной, анархичной, но она сжигает нас нашу энергию, наши возможности.

– У вас не появилось желания снять документальный фильм о нынешних событиях в стране, о протестных движениях, о молодежи? Увиденное вдохновило?

– Для того чтобы снять фильм, нужен герой. Я не снимаю фильмы ни про ситуации, ни про тренды. Как и другие режиссеры, я рассказываю историю про героев. Вот когда будут герои, мои герои, тогда, может, и появится фильм.

- А на ростовском митинге вы совсем не увидели современных героев?

– Я видел только одного героя, героя в кавычках – представитель нового типа власти карательной. Это начальник полиции. У него есть все, чтобы стать действующим лицом фильма, харизма, прямота высказываний, он цельный, у него есть профессия и свое понимание этой профессии, свое отношение к ситуации, он не тупой исполнитель. Но только не стоит воспринимать это, как оду полицейским. Просто в тот вечер это был единственный внятный человек, которого я встретил.