Игорь Коротченко, военный эксперт: «Чтобы побороть этническую дедовщину в армии, надо вводить военную полицию»

В июле этого года, на совещании, посвященном проблемам вооруженных сил, он выступил с предложением ввести в армии институт военной полиции. Причем, опробовать технологию работу военной полиции, так сказать, «обкатать» ее предложил именно в Северо-Кавказском военном округе. Почему именно здесь, для чего нужна военная полиция и спасет ли она российскую армию, 161.ru поинтересовался у члена Общественного совета при министерстве обороны РФ, главного редактора журнала «Национальная оборона» Игоря Коротченко.

Игорь Юрьевич Коротченко родился 15 февраля 1960 года в городе Рига Латвийской ССР в семье военнослужащего. Русский. В 1982 году окончил Тамбовское высшее военное авиационное инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского.
Проходил службу в частях Военно-воздушных сил (1982-1984 гг.), Главном штабе ВВС (1984-1987 гг.), Генеральном штабе Вооруженных Сил (1987-1994 гг.).
Воинское звание – полковник запаса. Награжден именным оружием.
С 1994 года – военный обозреватель «Независимой газеты». В 1995 году выступил одним из инициаторов создания еженедельника «Независимое военное обозрение». Автор свыше 500 статей по вопросам военной реформы, военного строительства, стратегических ядерных сил, ситуации в оборонно-промышленном комплексе, борьбы с терроризмом, деятельности спецслужб. В качестве военного корреспондента выезжал в служебные командировки более чем в 40 стран мира.
В 2003 году, выражая протест против антигосударственной информационной политики «Независимой газеты», принадлежавшей олигарху Борису Березовскому, обратился к журналистам «Независимого военного обозрения» с предложением уйти из редакции, был полностью поддержан коллективом.
С 2003 года – главный редактор еженедельника «Военно-промышленный курьер». С 2006 года – издатель журнала «Национальная оборона».
Член Общественного совета при Министерстве обороны Российской Федерации. Эксперт-консультант Общественной палаты РФ по вопросам оборонно-промышленного комплекса.
Награжден Грамотой Службы внешней разведки «За большой личный вклад в укрепление и развитие взаимодействия с СВР России», Почетной грамотой Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков, грамотами министра обороны РФ, начальника Генерального штаба Вооруженных Сил РФ, главнокомандующего Сухопутными войсками, командующего Ракетными войсками стратегического назначения, грамотой Комитета по обороне и безопасности Совета Федерации, грамотой Дипломатической академии Министерства иностранных дел РФ.
Неоднократно поощрялся приказами министра обороны РФ и главнокомандующего внутренними войсками МВД РФ. Лауреат премий Союза журналистов Москвы и России.
Награжден знаком Королева и знаком Гагарина Федерального космического агентства, серебряной медалью имени генерального конструктора ракетно-космической техники академика В.Ф. Уткина, знаком «За заслуги перед авиацией» Военно-воздушных сил России.
Русским биографическим институтом удостоен национальной премии «Человек года – 2005» в номинации «Оборонно-промышленный комплекс».

– Игорь Юрьевич, расскажите подробно, что такое военная полиция, и какой Вы ее видите в Российской армии?

– Военная полиция – особая служба в вооруженных силах многих государств для поддержания законности и правопорядка. В настоящее время военная полиция существует более чем в 40 странах мира.

Для качественного выполнения своих задач военная полиция должна получить полномочия по ведению оперативно-розыскной деятельности. В ее ведение должны быть переданы гауптвахты и военные комендатуры. Целесообразно, чтобы военная полиция имела вертикальную организационно-штатную структуру и подчинялась непосредственно начальнику Генерального штаба Вооруженных Сил РФ. Соответственно, в структуре Генштаба должно быть создано Управление военной полиции. Общая численность органов военной полиции – в пределах 5 тысяч человек. Комплектование осуществлять исключительно на контрактной основе. Военная полиция должна получить особую военную форму, отличную от формы одежды обычных военнослужащих, бронированные автомобили с легким стрелковым вооружением (например, планируемые к производству по итальянской лицензии в России броневики IVECO), оружие ближнего боя, электрошокеры и другие спецсредства. Внешний вид, подтянутость, физические кондиции, экипировка и техническая оснащенность военных полицейских должны быть таковы, чтобы у потенциального правонарушителя в погонах даже не возникало мысли оказать им сопротивление или неповиновение.

Применительно к Вооруженным Силам РФ главными задачами военной полиции, по моему мнению, будут являться:

• укрепление законности и правопорядка в войсках;

• борьба с этнической дедовщиной;

• подавление случаев массового неповиновения военнослужащих;

• розыск, задержание и конвоирование дезертиров, а также лиц, самовольно оставивших воинские части;

• учет преступности в вооруженных силах и ее профилактика;

• расследование уголовных дел в отношении военнослужащих, совершивших воинские преступления;

• патрулирование территорий воинских гарнизонов, а также городов и населенных пунктов, где дислоцированы воинские части;

• исполнение функций военной автоинспекции.

– Почему Вы считаете необходимым ее внедрение в ВС?

– В связи с тем, что у нас в стране произошел отказ от создания массовой контрактной армии, в ближайшие десятилетия основой комплектования станет призыв. Это означает, что в Вооруженные Силы попадут, в том числе, люмпенизированные и деклассированные элементы, которые принесут с собой нравы, распространенные в социальных низах общества, в том числе уголовный менталитет. Уже сегодня офицеры зачастую не могут справиться с неуставными взаимоотношениями, которые приобретают все более изощренные формы. В таких случаях им на помощь должна прийти военная полиция.

То же самое в полной мере относится и к случаям так называемой этнической дедовщины, когда солдаты, призванные из ряда республик Северного Кавказа, объединившись в группы по национальному признаку, начинают терроризировать своих сослуживцев славянской национальности, держа в страхе целые подразделения и осуществляя теневую власть в казармах.

Достаточно вспомнить недавний нашумевший случай на Балтийском флоте, когда выходцы из Дагестана выложили на строевом плацу из тел матросов-славян слово KAVKAZ и сфотографировали его, взобравшись на трубу котельной.

Офицеров, которые требуют от казарменных хулиганов остановить безобразия, могут прямо перед строем послать… И что в этом случае делать? Объявить замечание или выговор – это как слону дробина.

Вот тут и должна выступить на арену военная полиция – жестко, если потребуется – с применением силы пресечь казарменный беспредел. На глазах у подразделения (все должны увидеть, что торжествует закон) дебоширы должны быть закованы в наручники для доставки на гауптвахту. В случае оказания неповиновения – к ним может быть применено электрошоковое оружие.

Задавим дедовщину, сведем ее к минимуму или более-менее пристойным формам – снимем страх перед армией и у призывников, и у их родителей.

– Вы сказали, что целесообразно было бы «обкатать» технологию введения и работы военной полиции именно на войсках СКВО. Почему?

– Пора от слов переходить к делу. В вопросе введения института военной полиции необходим масштабный эксперимент. СКВО (теперь, видимо, уже Южный военный округ) – самый, пожалуй, полноценный и реально воюющий военный округ России. В течение года отработаем на территории округа модель функционирования военной полиции, откорректируем штаты, отработаем законодательную базу – и вперед! Внедряем опыт в масштабе Вооруженных Сил РФ.

– На ваш взгляд, какой стала армия после сокращения срока службы солдат до 1 года?

– По моему мнению, один год срочной службы – это недостаточно для того, чтобы солдат в совершенстве овладел своей воинской профессией. Я являюсь убежденным сторонником того, что надо возвращать двухлетний срок срочной службы.

Другое дело, что по политическим соображениям (впереди парламентские и президентские выборы) власть на это не пойдет, чтобы не раздражать электорат. А после 2012 года – посмотрим, что будет.

– Помогло ли сокращение срока службы справиться с проблемой дедовщины?

– К сожалению, нет. В некоторых частях даже произошел всплеск неуставных отношений. Пороки общества проникают и в армию, и тут ничего поделать нельзя. Для противодействия негативным тенденциям, Минобороны РФ и Главная военная прокуратура с 1 августа в порядке эксперимента проводят месячник сплочения воинских коллективов. Кроме того, каждому военнослужащему по призыву выдается памятка с алгоритмом действий в различных ситуациях повышенного риска совершения со стороны сослуживцев противоправных действий насильственного характера. В памятке указаны варианты связи с командиром подразделения, военными судами и военной прокуратурой.

– Армия – это отражение общества. Все знают, в каком состоянии у нас система МВД. Не погрязнет ли в коррупции и военная полиция? Ведь не из космоса туда людей брать будут, из все того же нашего общества, откуда берутся и сторонники неуставных отношений.

– Набрать пять тысяч профи – задача вполне посильная. Но при этом военные полицейские должны получать хорошие деньги, раза в полтора больше, чем простые военнослужащие. Тогда можно отбирать достойных, а не тех, кто станет балластом. Статут военных полицейских должен быть, как у «особистов» – чтобы их уважали и побаивались одновременно.

– Наша цель – профессиональная армия?

– Профессиональная армия – это утопия. Россия – бедная страна, и позволить себе все то, что могут западные страны, мы не в состоянии. Призыв у нас останется еще как минимум лет на пятьдесят, и никаких иллюзий здесь быть не должно. Ну а когда ВВП России сравняется с ВВП США – тогда пожалуйста!

– Мы вступили в «демографическую яму» – в начале 90-х рождаемость серьезно снизилась. И протопчемся мы в этой яме лет десять – не меньше. Хватит ли у России солдат, чтобы защищать свои рубежи все это время?

– По данным начальника Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба Василия Смирнова, в России порядка 200 тысяч человек уклоняются от призыва в армию. Это – потенциальный резерв для пополнения армейских рядов. Сейчас власти намерены жестко бороться с уклонистами. По всей видимости, нас ждет сокращение числа отсрочек, повышение планки призывного возраста и ужесточение процедуры призыва, чтобы никто не смог откосить. В нынешних условиях, очевидно, это оправданные меры.

– Какими методами, Вы считаете, нужно привлекать молодых людей на службу по контракту? Возможно ли, на Ваш взгляд, предоставление российского гражданства мигрантам, готовым отслужить по контракту какое-то время? Русский легион?

– Прослойка контрактников в Российской армии в ближайшие годы не превысит 90 тысяч человек. Ну а методы – исключительно экономические. Нужна зарплата, которая будет конкурентоспособной по сравнению с зарплатами в гражданском секторе экономики. Плюс мощный социальный пакет при увольнении, если ты достойно отслужил в качестве контрактника, как минимум, пять лет.

Я бы вообще законодательно установил, что на бюджетные места в вузах молодой человек имеет право поступить только при условии, если он отслужил срочную службу. Если не был в армии – получение высшего образования для лиц мужского пола (за исключением тех, кто не может служить по медицинским основаниям) возможно только на платной основе.

Русский (Иностранный) легион – мысль, конечно, интересная. Хотя мы и не Франция. Но почему бы не попробовать? Однако легионерам тоже надо достойно платить, за копейки служить никто не станет, даже если привлекать возможностью получения российского гражданства.

– Что Вы думаете по поводу «легального откупа от армии» размером в миллион рублей?

– Я категорически против. Это предвыборный пиар ЛДПР. К тому же это идет вразрез с Конституцией. Такие деньги, наверное, смогли бы заплатить лишь в Москве и Санкт-Петербурге, да и то, понятно, далеко не все призывники. Для остальной России – абсолютно неподъемная сумма. Подобного рода инициативы сродни легализации проституции.

Я за то, чтобы в армии служили все. Исключение – только медицинские показатели. И в первую очередь срочную службу должны пройти дети членов правительства Российской Федерации, министров, депутатов Госдумы. Пусть они берут пример с британских принцев, которые отдали воинский долг Туманному Альбиону как простые граждане.

– Среди журналистов были разговоры о том, что нынешних срочников часто заставляют в конце службы подписать контракт, применяя все те же методы дедовщины. Так военачальники делают отчетность по привлечению в ряды контрактников. У вас есть какая-нибудь информация по этому поводу?

– Такие случаи, если верить прессе и солдатским матерям, действительно, имели место. Но, учитывая, что произошел отказ от формирования массовой контрактной армии, сегодня эта проблема уже не актуальна.

– Есть такой анекдот: «До 18 я спал спокойно – знал, что страну охраняют: с 18 до 20 – спал плохо – сам охранял; теперь и вовсе не сплю – знаю, как охраняют!» А Вы спокойны за своих родных и свою страну с такой армией?

– У меня очень сильное чувство тревоги. США и их союзники по НАТО все больше увеличивают военно-технологический отрыв от России, они уходят вперед, а мы отстаем. Они переходят на оружие пятого и в перспективе шестого поколения. Если этот отрыв станет необратимым, мы обречены. Сегодня на государственную программу вооружения выделяется 20 триллионов рублей. Если задавим коррупцию в сфере гособоронзаказа, есть шанс, что сможем найти ассиметричные ответы на гонку вооружений, которую ведут США.