Татьяна Васильева, народная артистка РФ: «В кино попасть нелегко. В хорошее кино — еще сложнее»

Актриса Татьяна Васильева утверждает, что вся ее жизнь — один сплошной смешной случай. Несмотря на то, что она пережила два страшных развода. Несмотря на то, что несколько раз она стояла на пороге смерти. Несмотря на то, что иногда ей становится жутко страшно от одиночества.

— Татьяна Григорьевна, знаю, что актеры не любят этого вопроса, но начну с него: что для вас в приоритете — театр или кино?

— Конечно, театр, он прежде всего. В кино оказаться сегодня нелегко. В хорошем кино — еще сложнее. Единственное, что печалит, так это нынешнее отношение к театру. Во времена моей юности театральных премьер ждали с нетерпением, ждали какого-то чуда от актеров. И чтобы купить билет, надо было постараться, надо было иметь для этого связи или отстоять огромную очередь. Сегодня можно никуда не ходить и сидеть у телевизора. Тебе все покажут. И многие предпочитают даже спектакли смотреть по ТВ.

— В последнее время модно делать ремейки на советские фильмы. Как вы к этому относитесь?

— Я считаю это глупой затеей. Лучше уже не снимешь, обязательно будет только хуже. Не могу сказать, что мне это нравится, но мне понятнее, когда молодых актеров приглашают сниматься в фильмах по классическим произведениям. Например новый сериал «Бесы», который недавно показали. В моем окружении есть люди, которые после просмотра захотели это произведение прочитать.

— Артисты люди суеверные? У вас есть ритуал перед выходом на сцену?

— Я всегда говорю себе и своим партнерам: «С Богом!» Теперь все боятся даже сказать «Ни пуха, ни пера!», чтобы не поминать следующего персонажа. Если говорить обо мне, то я иной раз боюсь серьезных и мощных ролей. Все, что сыграно, потом приходит ко мне. Есть вещи, от которых нужно отказываться. Но я еще ни разу не отказалась.

— Ваша любимая роль?

— В кино таких нет, есть только досада, что я была жадна и слишком много снималась не там. Думаю, в кино я себя так и не нашла.

— А есть роль, которую вы еще не сыграли, о которой только мечтаете?

— Нет. Уже очень много сыграно. Я могу хотеть играть то, что я недоиграла. Так бывает, знаете: я только разошлась, разыгралась, а спектакль уже ушел… «Вишневый сад» например.

— Говорят, нынче большие проблемы с театральным репертуаром…

— К сожалению, так и есть. Новых пьес вообще нет. А если есть, их буквально выхватывают друг у друга из рук. Или привозят из Франции, из Хорватии. Лично у меня большое уныние вызывают пьесы, которые написаны за рубежом и не имеют совершенно никакого отношения к нашей с вами жизни. Благо, наш зритель терпеливый. Он все равно в конце встанет и будет долго-долго хлопать.

— Татьяна Григорьевна, вы считаете себя востребованной актрисой?

— Я считаю себя актрисой, без которой нельзя обойтись, которую нельзя легко забыть.

Если мой зал не переполнен, для меня это тревожный звонок. Последние лет восемь я имею только переполненные залы. Не потому что я великая, а потому что я научилась работать по-другому. Не как раньше.

— В одном из интервью вы сказали, что ваш любимый партнер Валерий Гаркалин. Это так?

— Это так. Он «подобрал» меня, когда я уже была изгнана из многих театров. Мы познакомились в Ялте, где Валера отдыхал со своей семьей. Когда я его увидела, он сидел и смеялся. Над всем подряд, по любому поводу. Я еще подумала, что он, наверное, идиот. Когда я увидела его во второй раз, он опять смеялся… Теперь мы с ним смеемся вместе. Мне невероятно комфортно находиться рядом и работать плечом к плечу с этим человеком. Он мой лучший друг.

— А как вы относитесь к женской дружбе?

— В последнее время с большим подозрением. Я больше люблю дружить с мужчинами. Женщины редко выдерживают мою дружбу: я слишком много себя отдаю в начале. Я очень хочу ей понравиться, очень хочу дать в долг денег, очень под нее подстраиваюсь и очень хочу, чтоб она поняла, что на меня можно всегда и во всем рассчитывать. Такое даже не каждый мужчина выдержит… А вообще у меня ангельский характер! (Улыбается.)

— Но он не помог удержать вам рядом с собой своих мужей. Или вам не повезло с мужчинами?

— Мне не повезло с фантазией. Это она работала вовсю, это она помогала мне воздвигать человека на пьедестал, а через …цать лет разочаровываться в своем выборе. Я любила два раза в жизни. Это были два моих мужа. Каждый из них оставил на сердце шрам. Время не лечит. Обиды не забываются. У меня были такие мужья, с которыми я не могла расслабиться: оба слабые, с обоими я не могла чувствовать себя женщиной.

— Роман с Анатолием Васильевым закрутился еще в студенчестве?

— Мы учились на одном курсе, но сам роман закрутился много позже, уже в театре. Толя был страшным красавцем, я влюбилась в него без памяти, но оставалась для него такой же однокурсницей, как и все другие. Знаки внимания он оказывал не мне. Но я ждала, я стала для него своим парнем, этаким дружбаном. Я его веселила: он смеялся над тем, как я одеваюсь, как разговариваю и т.д. В студенчестве мы с ним очень много гуляли по Москве ночами. Но до настоящих отношений дело дошло очень нескоро.

— И как только Анатолий ответил вам взаимностью, вы стали отдаляться…

— Наши отношения дали первую трещину прямо во время свадьбы: я зацепила стол, и он упал вместе с тортом, с фужерами и с шампанским. Все упало и разбилось, рассыпалось, развалилось. Я была в черном платье. Не специально, просто другого не было. И вот эти плохие приметы нас сопровождали постоянно. На свадьбу нам подарили большую хрустальную вазу. Как-то я прихожу домой, а она стоит на столе треснутая пополам, как будто ее кто-то разрубил шашкой.

— А что было потом?

— А потом в 30 лет я родила Филиппа и… разлюбила Васильева. Появился другой. Все было бы хорошо до сих пор. Анатолий пытался меня остановить, даже во время развода в суде просил нас не разводить. Это был кошмар, но остановиться я не могла. Оторвала и все. Потому что у подъезда меня ждал мой следующий муж. Теперь Анатолий не приемлет меня вообще ни в каком виде. Мы не общаемся уже 30 лет. Он изредка видится с сыном. Ему не нравится все, что я говорю и делаю. Не дай бог, он прочитает это интервью: он вообще запретил мне упоминать его имя где бы то ни было!

— Татьяна Григорьевна, со вторым мужем Георгием Мартиросяном вы прожили целых 19 лет. Почему и этот брак распался?

— Просто он не годится для семьи. С ужасом вспоминаю, в каких чудовищных условиях мы жили на съемной квартире. Я в итоге взвалила на себя все, не спала ночами, думала, на что прожить завтра, где взять денег. Его участия в этом не было. Мартиросян тяжелый человек и не дешевый мужчина, ему очень много нужно. Новость о моей беременности пришла не одна: одновременно я узнала, что у мужа роман за моей спиной. А я ревнива до сумасшествия. Поэтому не простила, развелась.

— Правда, что вы хотели выброситься из окна, расставшись с Мартиросяном?

— Да. Это был страшный, совершенно дикий развод. Я перестала есть, я была уверена, что я больше не жилец. Боль предательства я хотела заглушить болью физической. Поэтому и хотела шмякнуться об асфальт. Остановили все те же мысли о детях. Не помню, как я собрала себя тогда. Пришла работа… Надо было поднимать детей… Пожалуй, моим спасением стали именно они, дети.

— Ваша дочь Лиза общается сегодня со своим отцом?

— Да, они общались всегда. Во всем, что произошло в нашей семье, виновата только я: не справилась с собой и поэтому получила то, что получила. Я всегда слишком торопилась и слишком многого требовала от мужей. Оба моих мужа совершенно не собирались на мне жениться, это я делала так, чтобы они на мне женились, а потом вела за собой. И сама же их бросала, поэтому оба до сих пор в недоумении.

— Татьяна Григорьевна, не могу не спросить про ваш роман с художником Никасом Сафроновым. Почему он не закончился браком?

— Никас очень легкий человек, очень приятный в общении, наивный, светлый, смешной, с ним интересно. Я вообще люблю людей искусства и врачей. С Никасом у меня связаны хорошие воспоминания. Но поддержкой в жизни он не смог мне быть. Поддержать, помочь советом — нет. Это было так… светская хроника. Когда ушел мой последний муж, я поняла, что теперь начну жить по своим правилам, пусть даже они будут неприемлемы для кого-то.

— По своим — это по каким?

— Я очень много времени потратила на борьбу с выдуманным женским горем. И теперь убеждена, что счастливым может быть только гостевой брак. После секса каждый должен иметь право уединиться на своем пространстве. Я очень рада, что никто не лежит и не пукает на моем диване. Честное слово.

— Сегодня вы живете одна?

— Да. Иногда мне даже не хочется выходить на улицу, я могу весь день бродить по двум своим комнатам. Я вообще не люблю тусовки, потому что не понимаю, что мне на них делать. Для меня пойти на тусовку — стресс: не люблю проводить время в обществе незнакомых людей! Мне ничего не надо, вот такой я тяжелый человек. Я живу черт знает где и не горю желанием перебираться в центр. У меня замечательные соседи. Они думают, что я Ирина Аллегрова! (Смеется.)

— Ну а вообще вас узнают на улицах?

— Однажды одна незнакомая женщина спросила у меня: «Вам никто никогда не говорил, что вы похожи на молодую Васильеву?» Я растаяла: лучшего комплимента в жизни не получала. И ответила: «Я вас разочарую, но это я и есть!» Женщина не поверила: «Да ладно?! Вы хоть знаете, сколько ей лет!» Тогда я отошла в сторонку и перестала поддерживать разговор.

— Вам не бывает одиноко?

— Не то чтобы одиноко, но страшно. Страшно из-за того, что я всегда рассчитываю только на себя. Знаете, у меня дома есть статуэтка ослицы с очень жалостными глазками. На ней еще несколько тюков навьючены и сверху еще дрова. От этой ноши у нее разъезжаются ноги. Так вот я похожа на эту ослицу, как мне кажется. Слишком много на себя взяла.

— Татьяна Григорьевна, а что для вас значит счастье?

— Счастье — это быть самим собой. И заниматься любимым делом, если, конечно, успел найти и определить для себя это самое любимое дело. Я счастлива в своей профессии.

— А в остальном?

— А что еще есть?..

— Паузы в работе.

— Нет. Пауз нет, я не могу стоять на месте. Поэтому в остальном я чувствую себя счастливой очень редко. Чаще всего я заставляю себя это делать. И, послушайте, нормальный человек не может быть счастлив постоянно! Я имею сполна. Я имею то, о чем другой может только мечтать. Другое дело, что у меня очень скучный образ жизни. Что я из себя представляю? Ничто. На сцене — да. А в обычной жизни меня не надо видеть, потому что я всех разочарую. Я сама себе не интересна. Я всего лишь неплохая артистка.

— У вас чувство юмора врожденное?

— Думаю, да. Оно у меня от папы. У него было колоссальное чувство юмора. И вообще тяжело жить, когда ты не умеешь смеяться над собой. Иногда это даже нужно.

— Правда, что вы одержимы идеей похудения?

— Правда. Я много сидела на диетах, чтобы похудеть. Пила один чай, забыла запах хлеба и картошки. Я несколько раз была на пороге смерти из-за этого. Покупала волшебные пилюли молодости. Фальшивой молодости. На какой бы мели не находилась, но на такие чудо-препараты всегда находились деньги.

— Так хотелось продлить молодость?

— Конечно. А кому не хочется? При любом упоминании о возрасте меня трясет. Когда я вижу своих ровесников, перебегаю на другую сторону дороги. Я ненавижу и презираю старость. Я панически боюсь ею заразиться. Именно поэтому запретила внукам называть меня бабушкой. Я не бабушка! Я просто Таня.