«Все эти чахоточные и униженные»: в разгар летнего чтения отец школьника — о программе по литературе

Редактор раздела «Авто» Артём Краснов написал колонку-размышление о школьной литературе. И неожиданно наступил на больную мозоль многих родителей, которая называется «список для чтения на лето». Заставлять или не заставлять — вот в чём вопрос. Артём признался, что своего сына школьными книгами не мучает, читают «Гарри Поттера». Почему — он объясняет в своей колонке, публикуем её полностью.

Как-то разговорились с мамой о школьной программе по литературе. У меня взгляды на эту самую программу рискованные и, вероятно, в корне неверные, но всё же выскажусь для затравки. Как по мне, школьная программа виновата в снижении интереса к чтению вообще. Не только она, но и она тоже. Потому что с точки зрения подросткового восприятия она зубодробильно скучная и к тому же очень депрессивная. Все эти маленькие люди, мечущиеся графья, чахоточные, униженные, поротые и убиенные не слишком резонируют с проблемами молодости. Не поймите превратно: это прекрасные темы для творчества вообще, но детишкам, возможно, тяжеловатые. Я это ощутил. Книги отвечали на вопросы, которые у меня не созрели. Кто-то строго внушал нам, что есть вот такая давняя проблема, что проблема очень сложная, что хрен бы её кто решил и что автор её тоже не решил, потому что она неразрешима, а потому достаём листочки и записываем тему сочинения...

Я помню восприятие мира лет в 15–16. Жизнь была полна драйва и гормонов, и она была не как в книжках. Она тоже не была идеальной, но в ней не было дворян, розог и крепостных. Не было велеречивых диалогов. Никаких там Тришек, Аглай, «дайте-с», «нате-с». Не было возвышенных мук и низменных страстей. Всё было как-то буднично и часто — в подъезде. Было много других забот, о которых интересно поговорить, включая проблемы первого секса, отличий рябиновой настойки от коньяка и беспроигрышного ответа на вопрос «ты с какого района?». Я понимаю, что у всех история своя. Кому-то повезло с учителем, кто-то любил читать или просто нашёл своего автора (Пушкин, Гоголь, Чехов — окей). Может быть, просто я люблю совсем другие книги, которые тоже стали классикой, но не в кандалах школьной программы. Да и полюбил я их много позже, когда дозрел. Трудно сказать, на какие мысли бы меня навёл «Парфюмер» или «Лолита» в 15 лет.

Я не то чтобы ратую за низведение школьной программы до подросткового чтива или только современной (злободневной) литературы. Возможно, истина где-то посредине. В конце концов, уже существуют тысячи авторов, а ещё тысячи прямо сейчас томятся в ожидании звёздного часа, и не все они такие уж бездари. Я не поверю, что за 150 лет не народились поколения писателей, которые могут увлечь подростков сейчас. Возможно, главная задача школьной литературы не в том, чтобы нагрузить ребёнка всеми неразрешимыми проблемами мира сразу. Сначала нужно заинтересовать его чтением, и со временем, вероятно, он прочтёт тех же классиков, но уже в полном сознании, умеючи и с пользой. Потому книги школьной программы по интересности должны конкурировать с плейстейшном, соцсетями и рэперами, что с учётом тяжеловесности литературы вообще (многабукаф всё-таки) — нормальный такой писательский челлендж. Но кому-то он по силам — Джоан Роулинг это доказала.

Интересные книги не обязательно тупы и пошлы. Они могут поднимать те же проблемы, что и русская классика, просто в более привычном формате. Чтобы подростки видели за героями живых людей, а не побитые молью кафтаны и сизые носы, которые то ли были, то ли нет. А есть ещё новые проблемы, которых классики не предвидели. Скажем, выживание в токсичном мире соцсетей (буллинг, троллинг, лайкинг, скроллинг), которые на психику подростков влияют не меньше, чем в своё время гнев учителя церковно-приходской школы.

Готового рецепта у меня нет, просто чую, что разумный компромисс возможен. Как его искать — понятия не имею. Классики — это вроде как безопасно, а дай волю нашим чиновникам, напихают в школьную программу стишки какой-нибудь «одарённой племяшки» или собственные измышления в пяти томах. С них станется. Но всё же классики вряд ли писали с мыслью о том, что их будут читать недоросли XXI века. И хотя писали они талантливо, глубоко и старательно, целились они в людей своего времени. Они писали про то, что волновало их: в этом была сила, в искренности посыла, в открытости проблемам времени. Так почему мы не можем сделать то же самое сейчас? Может быть, новых классиков у нас не появляется лишь потому, что мы их не очень ищем?