Брекзит для чайников: разбираемся, почему Британия сбежала от Евросоюза

Выход Британии из Евросоюза начался с референдума с единственным вопросом: должна ли страна оставаться членом ЕС?

Шаг был скорее популистским. Тогдашний премьер Дэвид Кэмерон обещал избирателям такой референдум, но идея заключалась в другом: он хотел дать отлуп набирающим силу евроскептикам, показав единство Британии по вопросам евроинтеграции.

Результаты оказались ошеломительными: 52% британцев проголосовали за выход. Оставшиеся 48% посчитали решение чистым волюнтаризмом.

Вырезать Британию из Евросоюза оказалось не проще, чем удалить печень канцелярским ножом. За 47 лет брака королевство вросло в Евросоюз капитально, хотя сохранило национальную валюту (фунт стерлингов) и ряд других преференций.

Во многом брекзит был мотивирован желанием британцев защититься от нашествия мигрантов, которое достигло пика в 2015 году. Оптимистам виделся половинчатый брекзит, когда можно закрыть границы для мигрантов, но оставить их прозрачными для товаров — Британия очень зависима от единого рынка.

Но Брюссель сразу обозначил, что не потерпит cherry-picking — ковыряния в тарелке с вишнями. Британцам поставили ультиматум: либо всё, либо ничего.

Северная Ирландия — страна размером с Калининградскую область, которая находится на острове Ирландия и является частью Великобритании. С остальной Республикой Ирландия (Ирландским Свободным государством) оно имеет 500-километровую границу.

Внутри Евросоюза граница двух Ирландий была формальностью. Но если Британия на пару с Северной Ирландией выходят, а «просто Ирландия» остаётся, вопрос обостряется. Для следующего премьера, Терезы Мэй, он стал чуть ли не основным.

Тереза Мэй оказалась усердной женщиной, которая пыталась взять Евросоюз измором. Она регулярно наезжала туда с практически одинаковым предложением по Северной Ирландии (Irish backstop) в надежде, что евробюрократы оценят её неутомимость. Это напоминало попытки студента дожать профессора, карауля его около деканата с зачёткой.

На это наслаивались внутренние дрязги внутри Британии, где брекзит видели очень по-разному. Это как если бы 50 диетологов разных конфессий решили договориться о вреде или пользе вегетарианства. 

Летом 2019 года Тереза Мэй оставила пост премьера. Её было даже жалко. За свою угловатость и лобовой подход она стала объектом жесточайшей критики и насмешек, но, в конце концов, Тереза просто выполняла «волю народа». Хотя делала это очень прямолинейно.

На фото — неуклюжие реверансы Терезы Мэй, которые не обсмеял только ленивый.

Брекзит должен был состояться в марте 2019 года, но согласовать сделку не удалось. И замаячила перспектива жёсткого выхода, при котором все связи с ЕС разрывались мгновенно.

Масштаб возможного бедствия газета «Гардиан» проиллюстрировала на рефлексиях дальнобойщика, который возит товары из континентальной Европы в Британию через паромную переправу Кале — Дувр. Грузовики здесь распределяются по пяти сотням очередей — трафик галактических масштабов. По словам водителя Саймона Вилкинсона, время ожидания доходит до 9 часов, но это — при открытых границах. Появление контроля означает, что первое время он будет жить здесь сутками или просто закроет контору. Подобные страхи были у многих британцев, чья работа так или иначе связана с экспортом, импортом, рыболовством, наймом иностранцев и так далее. То есть почти у всех работающих англичан.

В июле 2019 года место премьера занял экстравагантный Борис Джонсон — убеждённый брекзитер, бывший мэр Лондона, бывший министр иностранных дел. Белогривые Борисы, как известно, подходят для решительного развала империй.

В Британии одни считали Джонсона популистом, другие — единственной возможностью выйти из тупика. Решимость Бориса здесь была кстати.

Джонсону действительно удалось согласовать сделку и с Евросоюзом, и с британскими политиками, используя силовые методы вроде временной заморозки парламента (осень 2019 года).

Но Борис всё же дожал тему: 31 января 2020 года станет последним днём Британии в Евросоюзе, членом которого она была почти полвека.

По сути дела, ничего. Заключённая Борисом Джонсоном сделка с Брюсселем подразумевает 11-месячный «период охлаждения», в течение которого границы останутся открытыми и жизнь будет идти плюс-минус так же.

Но британцы потеряют статус жителей Евросоюза, а сама Британия — голос в Европарламенте, из которого исключат 73 британских представителя. Около года Британия будет подчиняться законам ЕС, на которые уже не влияет, и это дискомфортная ситуация для островитян.

С 25 февраля начнутся переговоры, главным пунктом которых будет торговое соглашение. А весь список нерешённых вопросов насчитывает сотни пунктов, включая миграцию, рыболовство, оборону, культурные связи, проблему экспатов и так далее.

Брюссель сразу занял спокойную позицию: Британию не гнали, но и не умоляли. Отношение к брекзиту на континенте было прохладно-смиренным.

Британия была второй по величине экономикой Евросоюза, главным «налогоплательщиком», финансовым центром и ядерной державой. Её уход создаёт много проблем: как прагматических, так и концептуальных.

Но в краткосрочной перспективе брекзит сработал скорее на укрепление Союза — евроскептики стали терять в популярности.

Никто не знает. Пока катастрофы не случилось, и основные показатели британской экономики, включая курс фунта стерлингов, находятся на рабочем уровне. Но есть и тревожные звонки, например, банкиры оценивают перспективы Лондона всё более скептически: деньги боятся неопределённости.

Британцы тоже охладели к брекзиту, и будь второй референдум, возможно, проголосовали бы по-другому. Идеологи брекзита сыграли на антииммигрантских страхах, но рядовые британцы не ожидали количества сопутствующих проблем. Они ведь не жили при развале Советского Союза и не знают, каково это — вдруг оказаться по разные стороны кордона.

Британия надеется вернуть статус сверхдержавы. Европа надеется, что сила в единстве. Проблемы есть по обе стороны Ла-Манша, а чья ставка лучше — покажет практика. Брекзит — это история фронтмена, который уходит из группы ради сольной карьеры. И сам уже не рад.