«Остаюсь в заложниках, это надолго». Как Анастасию Шевченко оправдали условным сроком

Суд в Ростове огласил приговор гражданской активистке Анастасии Шевченко. Женщину признали пособницей нежелательной в РФ организации — британской Open Russia, хотя Шевченко работала в российской «Открытой России». Вердикт: 4 года условно при 4 годах испытательного срока. Как прошли шесть часов в суде — репортаж корреспондента 161.RU Александры Шевченко.

10:30. У здания суда толпятся человек 30. Рядом и на соседних улицах дежурят люди в форме и без нее — всё сотрудники одного ведомства. Вход охраняют приставы, полицейские, кинологи с собаками.

Журналистов впускают партиями. Сначала заходят федералы и отдельно — ростовский блогер Сергей Рулев, свидетель обвинения. Следом в здание входит женщина в длинном темном пальто и маске — это Ксения Собчак, предвыборный штаб которой возглавляла Шевченко. Ростовские журналисты заходят последними. Обычные слушатели остаются снаружи.

В здании. Слышу: «В тот зал больше не пускать». И приставы ведут в какой-то кабинет. Внутри — монитор, коллеги-журналисты и два пристава. Приговор уже начали зачитывать, но мы только пытаемся понять, что говорит судья.

― Тебе слышно?
― Нет, а тебе?
― Тоже.

Кристина Захаркина — так зовут судью — говорит тихо и неразборчиво. Микрофон скрипит и трещит. Проблему со звуком решают только во время перерыва — спустя два часа после начала заседания. Скрипа меньше, но произносимые «именем Российской Федерации» слова не становятся четче.

Кажется, слова судьи понимает только адвокат Сергей Бадамшин, который сидит ближе всех. Он ведет трансляцию — основную информацию даже находящиеся в здании суда журналисты вынуждены черпать оттуда.

― Немецкий журналист уснул. Русские не сдаются, — вещает адвокатов телеграм-канал.

Еще один перерыв. Говорят, осталось пять страниц. Из колонки доносится поток, в котором удается разобрать лишь отдельные слова: «административный приговор», «Министерство юстиции», «Открытая Россия», «не признала вину», «экспертиза», «Шевченко», «Шевченко», «Шевченко». Судья поправляет очки, вытирает со лба пот.

До этого расслабленные журналисты теперь встрепенулись и подтягиваются к колонке — так лучше слышно. Прозвучали слова «смягчающие обстоятельства», потом «условно» — значит, сейчас будет резолютивная часть.

― Угроза конституционной безопасности… Признать виновной… 4 года… Срок признать условным.

Шесть часов оглашения закончились. Выдыхаем.

Толпа у здания множится — здесь соратники Анастасии, журналисты и полицейские. Занятно: пока шло заседание, к суду подвезли стопку заграждений, сложили у ларька с шаурмой, но выставлять не стали.

Выходят сначала дети Анастасии, потом ее мать, следом — сама Шевченко с адвокатами. Встречающие скандируют: «Настя! Настя!», аплодируют, потом улюлюкают. Кто-то из них за сегодня приходил к суду несколько раз.

― Настя, скажи что-нибудь.

― Если честно, я вашу большую радость не разделяю. Я всё равно остаюсь в заложниках, и это надолго.

― Обжаловать будете?

― Мы еще не видели сам приговор. Было очень плохо слышно, надо всё прочитать. Я даже ограничения не поняла. Услышали, что четыре на четыре — как сказал мой защитник, полный привод. Журналистам большое спасибо, что весь этот долгий день провели с нами. И главное — спасибо моим дорогим защитникам. Ну и маме моей, которая еле-еле выдержала. Мне кажется, она не поняла… Четыре года тюрьмы… Что ты плакала?

― Я услышала «условно» и обрадовалась, — отвечает мать Анастасии Тамара Грязнова.

По словам Сергея Бадамшина, самое главное, «что Настя сегодня поедет домой, снимут браслет, с которым она живет два года, и она отдаст фсиновский телефон».

А потом они вернулись в суд.