«Все из-за спешки». Что привело к трагедии на химкомбинате «Каменский», унесшей жизни семи человек

Вечером 29 июля в цехе «закрытого» типа химкомбината «Каменский» раздался взрыв. В эпицентре оказались семь сотрудников предприятия — дежурная смена, которая устраняла поломку на линии. Пятеро мужчин и две женщины обгорели дочерна, но в шоковом состоянии выбежали из горящего цеха. Всех поместили в одну машину скорой помощи и направили в каменскую ЦГБ. Некоторые пострадавшие, все еще находясь в шоковом состоянии, сами поднялись в больницу, где рухнули на каталки. Ко 2 августа все пострадавшие скончались в больницах. Корреспондент 161.RU Ирина Бабичева поговорила с родственниками и коллегами погибших — о том, почему люди готовы терпеть переработки и рисковать жизнями «для решения задач государственной важности, укрепления обороноспособности страны».

Химкомбинат — градообразующее предприятие Каменска-Шахтинского. Местные жители сходятся во мнении, что работа на заводе — лучшая в городе. Сотрудники получают полный соцпакет, оформление по ТК и зарплату от 30 до 40 тысяч рублей в месяц. Местные считают, что плюсов у завода больше, чем минусов. Главный — зарплаты. Таких, по словам горожан, в Каменске-Шахтинском больше нет нигде.

Людям приходится вкалывать по 12 часов в сутки, подвергать свою жизнь опасности и ни при каких обстоятельствах не рассказывать о том, что происходит на работе. Химкомбинат обязывает всех сотрудников не покидать пределы России в течение пяти лет после увольнения. Причина — регулярные заказы от Минобороны на «химическую продукцию для решения задач государственной важности, укрепления обороноспособности страны».

Почему случился взрыв?

В Минпромторге РФ сообщили, что «технологическая операция», во время которой 29 июля произошел взрыв, является высокоавтоматизированной и не предполагает нахождения людей в цеху.

Их там поначалу и не было.

Бригада работала в штатном режиме в цехе «закрытого» типа, где производится продукция особого назначения. Около 20:00 возникли неисправности оборудования — не закрывался отсекатель пресс-формы.

По технологической документации, в такой ситуации нужно проверить оборудование на исправность, затем снова попытаться закрыть отсекатель. В бригаде так и поступили, но отсекатель не закрылся. Рабочим пришлось делать это вручную. Родственники и коллеги погибших говорят, что начальник цеха Алексей Бойко не мог принять такое решение сам, без разрешения свыше.

— Без допуска главного инженера и специалиста по охране труда они не имеют права туда заходить. Как мне говорят (собеседник, пожелавший сохранить анонимность. — Прим. ред.), это разрешение было, потому что самовольно они бы туда не пошли. Всё на Бойко хотят свалить… Вы у любого на заводе спросите — это высококвалифицированный специалист, — говорит Сергей Михин, сын погибшей Светланы.

Сотрудник химкомбината «Каменский», с которым консультировался корреспондент 161.RU, подтверждает слова Михина. Сначала бригада проверила исправность отсекателя по компьютеру, затем были вынуждены работать в непосредственной близости.

— Эти действия были выполнены по регламенту. В таких случаях составляется распоряжение главного инженера (РГИ). Всегда составляется, без РГИ внеплановые работы не проводят. Самостоятельно они это не могли сделать. Другой вопрос, осталось это [распоряжение] или нет. Возьмут, все повесят на тех, кто был [в смене], и всё. Могут и на [начальника цеха Бойко] повесить, хотя он фактически ни при чем, — сообщил сотрудник предприятия.

По технике безопасности, в помещение могли войти только пять человек. Но рабочих было семеро. Источник 161.RU на заводе утверждает, что остальные члены бригады должны были наблюдать за происходящим на экранах. Но люди работали в спешке, и чтобы справиться быстрее, спустились все.

— Нам пишут сменное задание. [Его выполнить] согласно инструкциям нереально. Чтобы сделать — нужно нарушать. Объем работы несопоставим с тем, что мы можем сделать, [следуя технике безопасности]. Это такое производство, где нужно делать всё обдуманно. А не так, что дали задание, не сделаешь — могут наказать, — рассказывает работник химкомбината.

По его словам, санкции за провал сменного задания предусмотрены суровые, а у многих ипотеки, кредиты, дети и родственники на обеспечении.

В итоге человек или сам уходит, или не проходит переаттестацию.

Источник на предприятии утверждает, что неофициально сотрудников заставляют работать по 12 часов подряд. Раньше смены длились по шесть часов.

— Девчата даже жаловались: «Мы мужьям уже перестали готовить [есть], потому что приходим никакие». Работали с 7 утра до 19:00. На следующий день идем в ночь, с 19:00 до 7 утра. Потом два дня отдыхаем. Полтора дня ничего не можешь делать просто-напросто. Я выматывался так, что по дому ничего делать не мог. На что он, этот отсыпной выходной? 12 часов тягаешь железки, — отметил работник «Каменского».

На заводе жалуются и на «режим»: главный инспектор по спецрежиму наблюдает за работой сотрудников. За провинности лишают премии, которая составляет 25–30% зарплаты.

— Я переписываю данные для работы, подходит начальник: а чего ты сидишь? Нужно стоя писать! На работе не имеешь права даже присесть. Увидят — могут премии лишить. <…> Все на нервозе из-за этого режима. [До него] инцидентов не было.

Все опрошенные корреспондентом 161.RU сотрудники химзавода и родственники жертв аварии сходятся в том, что в смене работали опытные специалисты — начальник участка, бригадир, сборщики. Они имели профильное образование, высшие квалификационные разряды и необходимые документы.

— В такие цеха не пускают других людей. По РГИ допускаются сборщики разрядом не ниже пятого, а 5-й и 6-й — это высший. У одного там был 6-й разряд. Он работал бригадиром, очень грамотный специалист.

Все сотрудники смены проработали на химзаводе не один год. Многие — больше 10 лет. Михина — всю жизнь.

Одна скорая везла семь человек с критическими ожогами

По словам жителей Каменска-Шахтинского, проживающих рядом с заводом, вечером 29 июля в округе было спокойно. Взрывы не громыхали — если они и были, считает местная жительница Светлана, то соседи их не слышали.

Александр помнит скорую, которая вылетела с улицы Сапрыгина на бешеной скорости. Мужчина не придал этому особого значения. Это не первая машина медпомощи на его памяти, которая отъезжает от завода в последние несколько месяцев.

Александр бы вряд ли вспомнил ту скорую, если бы на следующий день не прочитал в интернете о взрыве на комбинате.

Свидетели трагедии и родственники утверждают, что скорая была всего одна — на семерых. В местной ЦГБ не стали общаться с корреспондентом 161.RU.

Сергей Михин в аварии на химзаводе потерял маму. Около девяти вечера ему позвонила сестра — тоже сотрудник химкомбината. Сказала, что в здании случился взрыв и маму — Светлану Михину — увезли в реанимацию.

Ему сказали, что бригада в полном составе самостоятельно покинула пылающий отсек. На них практически не было живого места. Отсутствовала одежда — она сгорела. По словам Сергея, сотрудники химкомбината работали в хлопчатобумажных халатах.

— Когда они выбежали со здания, [начальник цеха Алексей] Бойко хрипел и кашлял. А мама разговаривала. Дали воду — попила. Просила звонить родственникам. <…> Одежда сгорела вся. Сестра говорит, когда приехали в больницу, на маме был только бюстгальтер. Всё, больше из одежды ничего, — говорит Михин.

Знакомый мужчины, работающий на КПП химкомбината, подтвердил, что машина скорой помощи была одна.

— Мне позвонил друг из другой бригады, — рассказывает Игорь Авдеев, муж погибшей Галины. — Так и так, твоя жена в больнице. Увезли, говорит, они обгорели. Я быстро полетел в эту больницу. А их, представляете, на одной скорой привезли. Семь человек. Это как? Как к скотам относятся к нам просто-напросто. Их даже никто в больнице не ждал. Хоть бы кто позвонил, сказал.

По его словам, места для пострадавших начали готовить, когда тех доставили.

— Моя жена сама в больницу поднималась. По ступенькам, в приемное отделение. Дошла до каталки и упала на нее. Там все так заходили, — говорит Игорь.

Корреспондент 161.RU спросил у заслуженного врача РФ, экс-заведующего отделением реанимации горбольницы № 20 Бориса Розина, почему люди с полностью обгоревшими телами продолжительное время могли оставаться на ногах.

— Это шок. Он состоит из двух фаз. Первая — так называемая «эректильная». Человек, даже с тяжелыми ожогами, который никогда в жизни не перепрыгивал выше полуметрового препятствия, может преодолеть двухметровое. Это стадия жесточайшего возбуждения. Выбрасывается большое количество адреналина. Потом наступает «торпидная» фаза. Вот лежит раненый на перевязочном пункте. Не вопит, не стонет, не просит о помощи, а затихает, — объяснил доктор.

Розин много лет лечил ожоги. Он говорит, что пациенты со стопроцентным поражением кожи находятся на грани инкурабельности, то есть неизлечимости.

— Тем острее это в наших условиях. Насколько я знаю, в Каменск-Шахтинском нет ожоговых кроватей. Это больные, к которым наша страна готова только в крупных институтах — типа Вишневского. Когда-то в 20-й больнице (ГБ № 20 Ростова-на-Дону. — Прим. ред.) мы поднимали детей с 80% ожогов. Тогда летали вертолеты, было много лекарств. Сейчас на фоне коронавируса умирает очень много тех, кому надо оказывать помощь, а этой возможности нет, — утверждает Розин.

Свечки за здравие

Первым умер 43-летний Вячеслав Сухоребрий — в первые же сутки после взрыва.

— Третий день в морге лежит. Он первый из семи. Мы его даже не забрали из морга. Нам не отдают. <…> — Что я могу сказать? Я ничего не знаю. В три часа вызвали, ушел — и всё. И больше я его не видела, — говорит вдова Вячеслава Наталья.

Родственники Вячеслава говорят, что им ничего не сообщают о причинах произошедшего, кроме того, что расследованием занимается Следственный комитет.

Трое человек — 39-летний начальник цеха Алексей Бойко, 31-летний Геннадий Андреев и Светлана Михина скончались в течение следующих суток.

— Мне сказали, что шансов практически нет, — признается сын Михиной. — Даже больше: их нет. Говорили готовиться ко всему. Мы проехали все церкви, которые есть в округе. Ставили свечки за здравие, молились. Мы не верили до конца.

В понедельник, 2 августа, умерли еще трое рабочих. К утру скончались 50-летняя Галина Авдеева и 34-летний Геннадий Иванов — у него единственного было обожжено 80% тела, и его перевезли в ростовскую БСМП. Последним умер 33-летний бригадир Александр Красников.

Корреспонденту 161.RU не удалось поговорить с руководством комбината «Каменский». Секретарь директора ответила журналисту в телефонном разговоре, что всё написано на сайте комбината, директора нет и «у нас работает комиссия, она на две недели, до свидания».

В Минпромторге заявили, что семьи пострадавших и погибших получат компенсации. Родственники пострадавших ничего об этом не знают — только завод пообещал оплатить расходы на похороны.

После трагедии завод и Минпромторг РФ почти сутки молчали о случившемся, сообщая минимум информации даже местным властям. Через четыре дня сообщение об успешной ликвидации пожара и трагической гибели одного сотрудника — последнее, о чем предприятие решило рассказать.

Траур ни в области, ни даже в Каменске-Шахтинском так и не объявлен. Семь похорон будут назначены.

UPD. Траур в Каменске-Шахтинском объявили 4 августа.