«Я не муха!»: юрист — о ростовской системе правосудия, посадившей физрука Шерстенникова

Страшный приговор «педофилия» буквально впивается в человека, сколько ни доказывай невиновность, сколько ни смывай — не отмыться. Юрист и литератор Юрий Видинеев считает, что история ростовского учителя физкультуры Вадима Шерстенникова — яркий пример того, что статья стала рычагом давления и сведения счетов. 161.RU публикует его колонку.

Жертва «правосудия»

Как-то Вадим рассказал мне свой сон. Он вообще человек открытый и часто делится с друзьями сокровенным и личным. Таких, знаете, мало. В тот день он был встревоженным и по-странному напуганным. Вадиму снился паук, огромный и сильный, как слон. Он вцепился в него своими крепкими мохнатыми лапами, готовясь насытиться его кровью.

«Я не муха!» — кричал ему Вадим, понимая, что он не может докричаться до непробиваемых паучьих мозгов.

«Я не муха! Я не муха!» — сорвался на истерику Вадим и проснулся.

Этот сон приснился ему накануне приговора. Вадима обвинили в самом страшном, подлом и низком преступлении, которое наше общество привыкло осуждать и презирать. Учителя по призванию, коих в современном мире осталось единицы, обвинили в педофилии по отношению к двум первоклассницам. Четыре года он, как маленькое насекомое, сначала в одиночку бился с системой, потом на помощь пришли друзья, коллеги, родители, адвокаты и даже дети. Дети, которых он учил, выпускал, тренировал 25 лет. Дети, которые ему рисовали рисунки на память о себе, писали пожелания, хвастались своими успехами, дети, которые «не могут врать».

Вадима буквально бросили в жернова «правосудия». Назовем их первый, второй и третий. Первый следователь честно сказал: «Пустое дело», а потом закрыл его. Второй: «Нет состава преступления» — закрыл его. Третий: «Нет никаких доказательств» — закрыл дело. Казалось бы, Фемида не слепа — она всё видит, но ей снова завязали глаза и теперь намертво. Пришел четвертый и «слепил» как мог, после чего Вадима приговорили к колонии строгого режима на долгих 13 лет. Вадим Николаевич словно не поверил, когда его оправдали в зале суда после первой апелляции и отпустили после первого приговора. В его глазах была какая-то пустота, слеза и безнадежность. Когда дело снова передали на дорассмотрение, начались долгие месяцы ада. Допросы, свидетели, которых не пускают, кощунственные обвинения. Это всё ломает людей, но не Вадима. Конечно, в какой-то степени он уже сломан, но он боец. Он человек, который любит спорт, а спортсмены не привыкли сдаваться. Когда наступил день приговора, он знал, чувствовал, что на этот раз проиграл.

В ожидании приговора Вадим двигался и общался то с представителями центрального телевидения, то с группой своей поддержки механически, с опустошенной душой, предчувствуя, что всё напрасно: и хлесткие телевизионные репортажи, изобличающие творящееся над ним беззаконие, и праведный гнев друзей, входящих в группу поддержки. Его защитники сделали и сказали всё, что следовало сделать и сказать. Их доводы были неоспоримы. Собранные по делу и исследованные в судебном заседании доказательства неопровержимо указывали на отсутствие события преступления. Но прокурор ничего и не оспаривал. В своей обвинительной речи он опирался исключительно на формулировки инкриминала, поражающие своей неправдоподобностью, и потребовал жесточайшего наказания.

Таких ситуаций с каждым днем становится всё больше и больше, а значит, подобная ситуация может случиться абсолютно с каждым. А для сдерживания и контроля ситуации стоит на законодательном уровне утвердить строгую уголовную ответственность за клевету в этом направлении и провести несколько показательных процессов, чтобы даже мысли не возникало проводить подобные провокации. Что было в головах семилетних девочек, а вернее их матерей, не скажет самый точный провидец.

Сказано сломать — будем ломать

Шли пятые сутки «написания приговора».

— Мы обязательно будем на провозглашении приговора и включим это действо в свой очередной телерепортаж, — твердо заверили Вадима представители центрального ТВ.

Но у манипуляторов от «правосудия» масса изощренных уловок.

«Приговор еще не готов. Приходите через четыре часа».

«Приговор опять не готов. Приходите завтра к десяти часам утра».

«Приговор еще не готов…»

А представителей центрального телевидения ждут и в других местах, где тоже происходят события, заслуживающие самого пристального внимания, самого горячего участия. И вот они, надеясь вовремя вернуться, спешат в другую горячую информационную точку. Бдительный глаз «правосудия» мгновенно зафиксировал их убытие, и тут же:

«Подсудимый, заходите в зал судебных заседаний № 2 на заслушивание приговора».

Приговор обвинительный, незаконный, необоснованный и чудовищно жестокий.

«Как же так?! Я же невиновен!» — ошеломленно думает Вадим, и его душа разрывается от ужаса, точно так же, как разрывалась она в крике обращавшегося в кошмаре той ночи к непробиваемым паучьим мозгам.