Семейная страсть к риску

Сколько девчонок-полицейских изо дня в день приходят домой тогда, когда их дети уже спят. Кинологи, эксперты, дознаватели… В полиции нет ни одного подразделения без женщины. А жизнь проходит быстрее, чем кажется, теперь я это точно знаю. И вот мы уже говорим, что не видели, как выросли наши дети.

Ненавижу феминизм. Потому что это первый звонок к закату цивилизации. Потому что это лицемерие и просто глупость. Странно слышать это от женщины-офицера, правда?

… Может быть, в юности я все делала не так: много сил и времени отдавала работе, возвращалась слишком поздно домой, ездила в опасные командировки. И это когда моей дочери было всего два-три годика… Я помню эти осуждающие взгляды людей, которых всегда уважала и уважаю – своих сослуживцев в Чечне и Дагестане, в Северной Осетии и Ингушетии, и, конечно, здесь, в родном Ростове. Знала, что осуждают, и самое главное, знала, что они правы. А ведь никогда не признавалась, что мои любимые близкие всегда со мной, на фотографии в потрепанном журналистском блокнотике – два рыженьких чертенка – мой муж и ребенок… Как боялась попасть в плен больше всего, и боялась не только пыток, но и лишиться права обнять свою дочь… Для меня это хуже смерти, впрочем, как и для любой матери.

Я по профессии обычный журналист, а пошла на службу потому, что всегда считала – к «погончатым» людям остальные относятся несправедливо. Я выросла в семье пожарных, а если точнее, при пожарных частях, они с давних времен были в составе МВД. Мама освобождалась в одиннадцать ночи, а отец на службе просто «жил». Чтобы уважать труд настоящего «тушилы», надо было своими глазами видеть, как и в каких условиях он работает. Ночные пожары с открытым пламенем мне снятся до сих пор. А еще – десятки спасенных людей, обезумевших от страха. Главную особенность профессии силовиков я поняла еще тогда – они идут туда, откуда все остальные стараются уйти. Идут не за зарплату и награды – ведь нет таких денег и наград, которые компенсируют тебе собственную жизнь. Идут за идею, за людей, за государство – как в необъявленную войну. Вот в чем вся соль.

Шестнадцать лет своей службы в МВД я пыталась это объяснить, порой вспоминая тех, кто незаслуженно забыт. В Беслане, например, нашла милиционеров – отцов-одиночек, у которых пострадали семьи в самом страшном, по моему мнению, теракте за все эти годы. Я встретила там сотрудника, который раненый вытаскивал детей из-под обстрела, вместе с коллегами из Правобережного РОВД (их потом обвиняли в халатности)… Я писала о милиционерах-чеченцах, воевавших с федералами в первую кампанию, о дагестанских ополченцах, о честных профессионалах, которых пытались облить грязью ангажированные журналисты. Может быть, в моей работе все-таки был какой-то смысл, успокаиваю себя сейчас.

… А моя дочка Лидка в это время отчаянно дралась в школе, если кто-нибудь из одноклассников посмеет сказать про милицию обидные слова. И играла нашими с мужем «песочными» медалями. И рисовала красивых милиционеров. Теперь, спустя годы, в ее архитектурном лицее все знают – с Лидой Черновол шутки плохи, про полицейских лучше помалкивать. И, наверное, не каждая мать может похвастаться, что ее дочь на свой письменный столик ставит маленький российский флаг. Может быть, я многое делала не так, но в том, что воспитала патриота России, я уверена!

Исправила бы я теперь что-нибудь, если вернуть все назад? Выбрала бы другую работу? Я часто об этом думаю, но не нахожу ответа. В последние годы мы все чаще вместе – я и моя дочь-подросток.

Наше с ней совместное увлечение – это кручение огнем, или поинг. Искусство поинга пришло к нам из Новой Зеландии, от воинов древних племен маури. Мужчины племени с помощью кручения огненных шаров (поев, отсюда и название «поинг») тренировали ловкость и координацию движений. В современном мире поинг стал средством от стресса и тяжелых мыслей. Конечно, нужно терпение, чтобы повторять один и тот же прием по сотне раз, а сложные приемы приходится заучивать по несколько месяцев... Но это того стоит. Тем более, когда мы с Лидкой рядом.

Скоро Лида пойдет получать паспорт гражданина Российской Федерации. Ведь моей маленькой дочурке исполнилось 14 лет! Мы вместе пьем чай ночью, вместе крутим огненные пои, а муж стоит рядом с тяжелым мокрым полотенцем. Страсть к риску на самом деле у дочери от него, а не от меня. Я просто пыталась всю жизнь соответствовать им, моим рыжим чертям…

Вот в чем вся соль!