Известная кондитерская на месте забытого завода

Квартал между Большой Садовой улицей, Доломановским переулком, улицей Согласия и проспектом Сиверса сегодня известен ростовчанам, главным образом, благодаря расположенной здесь кондитерской «Золотой колос». В этом квартале нет архитектурных шедевров, но его история связана с жизнями сразу нескольких неординарных людей. Начиналось все с купцов Бочаровых…

В 1890 году Екатерина Ивановна Бочарова продала свое имение на Доломановском личному почетному гражданину Николаю Михайловичу Бочарову и его брату, купцу Дмитрию. Дмитрий Бочаров был торговым агентом склада швейной бумаги Коатс. В 1903 году он скончался, всего на год пережив брата Николая. Имение перешло к их наследникам. Они (возможно, не имея той предпринимательской жилки, какая была у родителей) сдали имение в аренду купцу Блюму.

Абрам-Залкин Вельвелиович (Абрам Владимирович) Блюм происходил из еврейского местечка Шидлова Ковенской губернии. В Ростов он переехал в 1881 году. Здесь он поселился на Никольской (ныне – Социалистической) улице, женился, стал отцом. И занялся винокуренным промыслом, по всей видимости, успешно. В 1896 году Блюм принадлежал к мещанскому сословию, а в 1905 году – уже к купеческому. Следовательно, он весьма эффективно управлял своим бизнесом, увеличивая свои доходы. И даже решил освоить новую сферу деятельности.

В январе 1905 года Блюм подал в городскую управу ходатайство об открытии «завода для выделки колесной мази и смазочных продуктов». После проведения необходимого санитарно-технического надзора управа вынесла этот вопрос на рассмотрение городской думы. Ростовские думцы единогласно согласились с просьбой Блюма, выдвинув ряд условий. Так, предписывалось «в виду сравнительно большого числа служащих (30 человек) помещение завода должно быть хорошо вентилировано, и промывные воды, отбросы и нечистоты должны быть удаляемы при помощи канализации». Сегодня такие требования воспринимаются как сами собой разумеющиеся, но 100 с лишним лет назад на это нужно было указывать каждому промышленнику.

Не прошло и двух месяцев, как Абрам Владимирович обратился в управу с новым ходатайством – «о выдаче ему удостоверения на поставку двенадцатисильного локомобиля и шести лесопильных станков». На этот раз дума (опять же единогласно) постановила: «настоящее ходатайство обсуждением отложить впредь до выяснения вопроса, какое может иметь отношение к фабрике колесной мази устройство шести лесопильных станков». Но уже через две недели думцы ходатайство удовлетворили. Станки пригодились для производства ящиков, которое было организовано на территории имения.

Создание фабрики оказалось выгодным не только для Блюма, но и для наследников Бочаровых: вследствие этого размер годового дохода, приносимого имением, возрос с 400 до 1260 рублей. С новым для себя делом Блюм справлялся очень хорошо. В 1912 году, на седьмом году существования фабрики, ее персонал насчитывал 60 человек – вдвое больше, чем при открытии.

К этому времени у имения сменились хозяева. В 1911 году умерла дочь Николая Бочарова, Екатерина. Остальные члены семьи в ноябре того же года продали имение за 12,5 тысяч рублей. Его приобрели купцы Бахчисарайцев и Мыльцин – «в общую собственность и в равных между ними долях». О каждом из них можно написать если не книгу, то довольно объемную статью. Подробный рассказ о них – дело будущего (благо, дома обоих сохранились), сейчас же ограничимся краткими биографическими справками.

Григорий Христофорович Бахчисарайцев торговал дегтем, скобяными изделиями, канцелярскими принадлежностями и «шорным товаром». С 1893 по 1900 годы он был гласным Ростовской гордумы. По меньшей мере с 1896 года являлся членом учетного комитета городского общественного банка, который возглавлял Мыльцин. С последним они были знакомы и по членству в обществе садоводства, председателем которого с 1910 года был Бахчисарайцев. Именно Бахчисарайцев стал главным инициатором Праздника древонасаждения (недавно возрожденного в Ростове).

Федор Иванович Мыльцин вел торговлю зерном и занимался банковским делом. Свыше 30 лет проработал он в городском общественном банке, из которых 20 провел в качестве его директора. За эффективное руководство этим банком удостоился звания почетного гражданина Ростова-на-Дону. Мыльцин был членом нескольких благотворительных обществ – «общества спасания на водах» Ростовского округа, ростовского отделения Российского общества Красного креста, попечительства о Доме трудолюбия имени Максимова. Но эта блестящая биография оказалась основательно испорченной. В 1913 году Мыльцин был уличен в причастности к крупной растрате средств возглавляемого им банка, что стоило ему директорского кресла. А в 1916 году местные газеты обвинили его в спекуляциях с поставками зерна жителям города.

Сказались ли все эти неурядицы на участи бывшего имения Бочаровых – сказать трудно. Но в июле 1914 года Бахчисарайцев и Мыльцин заложили имение Ростовскому-на-Дону кредитному обществу на 19 лет и 11 месяцев за 14,3 тысячи рублей. А уже в декабре того же года перезаложили имение сроком на 36 лет за 22 5700 рублей. Нужно отметить, что денежные затруднения Бахчисарайцева и Мыльцина не отразились на фабрике Блюма, которая продолжала работать и при новых хозяевах имения.

В октябре 1917 года Мыльцин намеревался продать свою долю имения ростовскому мещанину Злотверу за 38,5 тысячи рублей. Состоялась ли эта сделка – неизвестно. В любом случае, начавшаяся гражданская война подвела черту под судьбами многих предпринимателей. Но не под судьбой имения.

В 1920-х годах в зданиях фабрики Блюма размещались химический завод, по-прежнему производивший мазь, и мыловаренный завод. В 1930-х годах здесь также располагались тарный завод «Союзпищетара» и центральная химическая лаборатория треста «Азчержирмасло». Не простаивали заводские строения и в послевоенный период. Возможно, именно благодаря этому значительная часть построек дореволюционного времени сохранилась до наших дней. Но будет ли здесь когда-нибудь предприятие, приносящее пользу городу – неизвестно.