Ростову все до фонарей

Ночной Ростов, а особенно его центр, радует нас своими огнями. Сложно представить себе, что даже во второй половине XIX века в городе средств для организации уличного освещения в донской столице практически не было. И фонари донской столице долгие годы «не светили».

31 августа 1848 года Высочайшим повелением «в столицах и городах привилегированных» вводится уличное освещение. Освещать улицы предполагалось с помощью спирта. Мотивы «спиртового освещения» городов в то время в преломлении к сегодняшнему дню выглядят, мягко говоря, весьма парадоксально: процесс освещения улиц спиртом рассматривался правительством в качестве нового источника сбыта хлеба как сырья для производства спирта. Каково?!!

Хозяйственный департамент министерства внутренних дел в циркуляре №5181 от 18 ноября 1848 года, разосланном главам российских губерний, объяснил, что вследствие скопления хлеба в местностях, удаленных от портовых городов, весьма важно открыть новый источник сбыта хлеба «…в виде более ценного и менее объемистого производства, а именно – спирта. Спирт этот предназначается не для питейных заведений, а для уличного освещения, что обещает новые выгоды земледелию».

Способ освещения спиртом был открыт незадолго до вышеописанных событий – в 1842 году. Если говорить точнее, то для освещения использовался не чистый спирт, а так называемая «спирто-скипидарная смесь». Чистый винный спирт смешивался с очищенным скипидаром в пропорции примерно 4:1. Все это заливалось в металлический сосуд, соединенный трубкой с фитилем. Спирт, который предназначался для освещения улиц, был освобожден от акциза.

Ростов, как и другие «города привилегированные», также получает предложение о введении спиртового освещения. Ростовцы, естественно, соглашаются. Рассчитывается смета, и в 1851 году городу разрешают ввести уличное освещение «спирто-скипидарной смесью». Но опять, как ни прискорбно, данный проект по каким-то неизвестным причинам не реализовывается. В 1854 году городу предписывается уже в обязательном порядке осветить основные улицы. На этот раз наступившая война на Кавказе, как писал историк Кузнецов, «отодвинула в сторону все вопросы мирной жизни, и ростовцам, опасавшимся вторжения неприятеля, было не до фонарей». Многие жители даже покинули Ростов, удалившись во внутренние губернии страны.

«Торговля города, – как отмечал историк Александр Ильин, – прекратилась совершенно. Лавки и магазины были наглухо забиты, город наполовину опустел. Все находились в том удрученном состоянии, которое порождается неизвестностью: никто не знал, что случится завтра».

Одно прекрасно понимали все: если неприятельский флот войдет в гирла (каналы, протоки, рукава реки. – Прим. авт.) Дона, о торговле и процветании прибрежных городов можно будет забыть надолго. Поэтому, кроме отрядов береговых стрелков, береговой артиллерии и охранявших проходы канонерских лодок и баркасов с орудиями морской артиллерии в судоходных гирлах Дона для воспрепятствования прохождения вражеских кораблей было специально затоплено 75 баркасов и около 200 якорей.

На все сооружения «для прикрытия Дона» жителями Ростова и жителями Нахичевана было пожертвовано почти восемь тысяч рублей. Как писал позднее историк Аполлон Скальковский, «когда крошечный наш Азовский бассейн подвергся нападению целого союзного флота», в тот момент «глаза всей Империи устремлены были на юг, боровшийся всеми силами… против неслыханного наезда западных держав и Турции».

Как видно из описаний, даже известные историки полтора века назад позволяли себе своего рода вольные орнаменты («не до фонарей», «наезд»), характеризующие южную Россию в целом и Ростов в частности. И если «не до фонарей» в контексте всего описания можно трактовать и буквально, то уж фраза «наезд западных держав», скорее всего, имеет тот же смысл, как и нынешнее употребление слова «наезд» в обиходе ростовчан сегодняшнего времени.

Вражеский флот неоднократно пытался проникнуть в гирла Дона, но все попытки оказались безуспешны. С уходом неприятельской флотилии жизнь Ростова постепенно начинает налаживаться. Жители, покинувшие город, также потихоньку возвращаются на свои места.

В 1856 году был заключен мир, и Черное море объявлено доступным для судов всех стран, то есть нейтральным. Пришедшая за время войны в упадок приазовская торговля оживает. С этого времени Ростов занимает в ряду других торговых городов южной России первое место и становится главным пунктом вывоза хлеба за границу.

В 1859 году в ответ на очередную жалобу начальника полиции Ростова на отсутствие в городе уличного освещения из Екатеринослава опять приходит запрос, в котором губернское правление просит ростовскую думу посчитать расходы на уличное освещение и указать источник на покрытие этих самых расходов. В ответном послании думцы ответили, что «расходы по введению уличного освещения в сумме 2231 рублей могут быть покрыты за счет общих городских средств». На что губернское правление ответило, что «по неудовлетворительности доходов» города выделение данной суммы невозможно, и что вопрос об освещении Ростова придется отложить «до более благоприятного времени».

«Получив такой реприманд (упрек – Прим. авт.), – писал историк Кузнецов, – дума предложила обществу принять на себя предстоящие расходы по освещению, но «граждане» решили, что им и без фонарей хорошо, и от принятия на свой счет расходов по освещению отказались. Так и остались ростовцы без фонарей».