Андрей Ляшов, председатель совета директоров компании «Глубокинский кирпичный завод»: «Лишите европейцев надзора, и они устроят у себя такой же архитектурный беспорядок, как мы – в России»

Производить в стране хрущевок и дешевой панели природный камень для строительства – можно; заставить строить из него – под силу лишь какому-нибудь генеральному секретарю. Но исторически не всегда приветливая к новатором нынешняя российская реальность, похоже, готова дрогнуть под плавным натиском их аргументов. Прививать прогрессивный опыт им все еще приходится больше на собственных подворьях – отработка инновационных проектов производится внутри холдинга, где контролировать можно весь цикл – от технологий производства материалов до возведения здания; но они уверены, что лиха беда начало.

Рабочий день в их офисе начинается и заканчивается гимном РФ, а между тем никаких реляций об особом пути и избранности России в разговоре нет; называют себя патриотами, но при этом предлагают просто взять и перенести на российскую почву весь прогрессивный западный опыт. Что было, что есть и чем успокоится сердце отечественной строительной лихорадки – об этом 161.ru побеседовал с председателем совета директоров компании «Глубокинский кирпичный завод» Андреем Ляшовым.

– Итак, вы пытаетесь привить Родине западный опыт?

– Мы не пытаемся, мы практически полностью переносим тот опыт, который сложился, и чего-то своего добавляем. Адаптируем к нашим ГОСТам, СНИПам, к менталитету. Мы стараемся минимум придумывать в тех ситуациях, когда все уже придумано. Строительство – консервативная отрасль. После развала СССР почему-то все всё начали придумывать заново. Зачем? Все уже было придумано, начиная от технологий производства и заканчивая самим строительством.

– Получается, никаких традиций в строительстве у нас не было и пришлось просто под кальку все копировать?

– Почему? Свои строительные традиции есть всюду. У нас вон – казаки, безусловно, это может сказываться на архитектуре... Но что касается технологий, то – да, мы просто стали все копировать.

– А почему так сложилось? Мы что, как нация строить к концу 20 века так и не научились?

– У меня техническое образование, и я могу вам сказать со всей ответственностью: у нас потрясающее фундаментальное образование, по сравнению с которым Запад отдыхает. Но у нас нет практического образования, нет программ обучения менеджменту в строительной отрасли. В результате и образовался этот провал: мы все умные, но все делаем не так. Когда я пришел работать на производство, то, естественно, начал перенимать тот опыт, что был наработан. А потом оказался на Западе. И когда познакомился с их технологиями, то испытал настоящий шок! Посетив предприятие и поняв, где мы и где – цивилизация, я извинился, вышел, зашел в туалет – в то время я еще курил — сел и зажег сигарету. Ощущение было такое, как от первой в жизни затяжки – голова шла кругом. Я думал: «Боже мой! И что теперь делать?»

– И что вы начали делать?

– Именно в тот момент я принял решение – ничего не придумывать. Слава богу, в Европе вся информация о деятельности предприятий максимально открыта. Это у нас почему-то все все прячут. Там – наоборот: люди с радостью делятся своим успешным опытом. И я начал изучать. Как они добиваются такого уровня качества, как они производят, как они строят, как проектируют и как в конце концов получаются те красивые дома, в которых они живут. Я понял всю важность неразрывности цепочки – от производства и логистики до проектирования и строительства.

– Вы в какую нишу со своей продукцией стремитесь?

– Любой нормальный человек, чтобы заработать деньги, стремится в нишу элитного жилья. Но кто сказал, что элитное жилье не может быть доступно людям среднего класса? Аспекты понятия «элитное» могут быть разные: жилье в центре Ростова, загородный дом. Но сам по себе дом должен быть комфортным, экологически безопасным, очень хорошим для проживания.

– Есть ли сейчас в России строительный бум?

– Есть, но у нас очень медленно строится жилье. При этом оно очень низкого качества и очень дорогое.

– Этому есть объективные причины или все же можно развиваться по-человечески?

– Нужно производить то, что нужно производить. Надо проектировать так, как надо проектировать. И строить с тем менеджментом, с которым нужно строить. Возвращаясь к европейскому опыту касательно темпов строительства: у них жилой дом строят шесть человек за одну неделю.

– Ну и мы со временем натренируемся... Или – «неправильной дорогой идем, товарищи?»

– Смотрите. Сначала у нас кому-то каким-то образом выделяется земля для застройки. Причем, заказчик – далеко не всегда профессионал в строительстве. Он просто решил, что на этом месте будет стоять девятиэтажный дом. Потому что на этом можно заработать очень много денег. Вот он все вопросы порешал и спохватился – архитектор ведь нужен! Давайте что-нибудь найдем. Проект дорогой? Найдем подешевле. Типовой? Да запросто! Все равно дорого? Тогда давай сэкономим на материале, облицовку не вот из этого сделаем, а из этого. Нехорошо получится, говоришь? Да ты вообще делай то, что тебе говорят, мы тебе деньги платим... И так во всем, даже в частной застройке.

– Если я буду знать о том, что есть хорошие материалы, то я ему скажу, что хотелось бы по-человечески... Вы намекаете, что заказчики у нас – необразованны, и плохой материал от хорошего не отличают?

– Поймите, это все должно быть урегулировано на административном уровне. Строящийся объект не должен зависеть от адекватности заказчика. Система административная должна быть выстроена таким образом, чтобы объект строительный в любом случае рождался правильно, был красивым и гармонично вписывался в общую архитектурную концепцию района. Представьте, что вы решили строить дом в Европе. Вы приходите к главному архитектору района или города и заявляете ему о своем желании. Ок.

Он достает градостроительную концепцию, где уже определены участки под индивидуальную застройку (с уже установленной ценой – никто с вами торговаться не будет), туда подведена инфраструктура и определены все допустимые варианты застройки, для того чтобы возведенный объект не нарушил целостности общей архитектуры. Вот он вам и говорит: здесь вы можете построить – вот так, здесь – так и вот здесь – этак. Вы выбираете. И где бы вы не начали строить, ваш дом уже изначально будет нести в себе составляющую часть общей архитектурной концепции. Нарушить ее вы не сможете. Внутри можете делать, что угодно, внешний вид сооружения должен вписываться в ландшафт.

– То есть 20-метровый маяк во дворе мне построить не дадут?

– Нет, никоим образом.

– Странно, а еще говорят о соблюдении прав на частную собственность. Это же прямое их нарушение – диктовать владельцу, что ему можно строить, а что – нет!

Родился 25 марта 1972 года в поселке Целина Ростовской области. В 1996 году окончил отделение механики НПИ (сейчас ЮРГТУ). В 2000 году совместно с сестрой Еленой основал фирму «Энергопром-Дон». В 2001 году принял решение о приобретении «Глубокинского кирпичного завода».
Андрей Ляшов занимался вопросами развития предприятия как инновационного производства. Благодаря внедрению прогрессивных методов руководства и разработке стратегического планирования работы предприятия, компания стала одной из самых успешных на юге страны.
И в настоящий момент, помимо традиционных, производит уникальные для российского рынка строительные материалы, включая природный камень. В 2000-2001 году Андрей Ляшов успешно окончил курсы арбитражного управляющего.
В настоящее время г-н Ляшов является президентом многопрофильного холдинга «ТИБЛ-Груп», в который входит «Глубокинского кирпичный завод». Семейное положение женат, двое детей.– Если вам нужен маяк во дворе, то главный архитектор обязательно подыщет вам место на карте города, где это сделать будет можно. Или пошлет в другой город. У архитектора мотивация простая: это его зона, он отвечает за ее архитектурную целостность и гармонию. Ведь все строения вокруг должны гармонировать друг с другом, именно так создается комфортное для проживания пространство. Этот постулат является основополагающим в создании градостроительной концепции, а главный архитектор следит за ее соблюдением.

– Мы всегда сравниваем: у них, у нас... Действительно, так велика разница менталитетов?

– Вопрос не в менталитете. Человеку нужно дать четкие указания: что и как. Лишите европейцев надзора, и они устроят тот же жуткий архитектурный беспорядок.

– Такой, как в Ростове?

– Жуткое безобразие. Другое дело, что это жуткое безобразие ничуть не хуже, чем то, что творится по всей стране. Я был под Питером в коттеджных поселках – все то же самое. Лоббизм больших денег – что поделать. Деньги непрофессионалов архитектурно-строительной отрасли. И отсутствие авторитета архитекторов – на самом деле главным должен быть именно он. Наши архитекторы не обладают этим правом.

– Это системная ошибка? Политическая?

– Да ничья. Этого не было просто никогда. Вот сейчас что-то стало появляться, градостроительный кодекс приняли, хоть какая-то динамика стала прослеживаться. Хотелось бы, чтобы побыстрее, конечно... Архитекторы, в соответствии с принятыми концепциями застройки территорий, должны четко диктовать инвесторам, что и как здесь можно построить.

– Это не испортит наш инвестиционный климат?

– Наоборот! Это сделает условия игры для инвесторов простыми и понятными. Человек с деньгами и намерением построить здесь что-то придет к архитектору, тот ему покажет, где и что он может построить, и инвестор, исходя из этих вводных, сможет более четко прописать всю стратегию своего дальнейшего поведения. Вы поймите: западные инвесторы не стоят к нам в очередь прежде всего потому, что они не всегда нас понимают. Это для нас нормально – жить по понятиям, а не по законам. К сожалению, инвестиционный климат региона оставляет желать лучшего прежде всего из-за отсутствия информационная прозрачности региона.

Иностранный инвестор, заинтересованный в территории, должен иметь возможность приехать в регион и получить тот набор цифр, который его интересует. У нас получить такие данные трудно, и прежде всего из-за отсутствия целостной градостроительной концепции территории. Когда иностранец сможет прийти со своими деньгами, своим бизнесом и узнать, где какие почвы, какая у них плодородность или состав недр, наличие и объемы полезных ископаемых – тогда мы сможем говорить об инвестиционной привлекательности региона.

– Говоря о строительстве, нельзя не упомянуть о дефиците жилых квадратных метров так называемого экономкласса. Как, с вашей точки зрения, должно поступать государство, чтобы решить и проблему нехватки, и побороть нереальный рост цен?

– Прежде всего нужно остановить выдачу земли под застройку без разработанной градостроительной концепции. Именно она покажет где и что можно и нужно строить. При этом государство получает определенную прибыль и гарантию реализации конкретной задумки, которая устроит всех. И важность профессионализма инвестора резко снижается: он просто вкладывает деньги, конкретно зная во что, сколько, и какую прибыль он от этого получит. В такой ситуации квадратные метры будут выходить на рынок не по 50-60 тысяч рублей, а значительно дешевле. Безусловно, земля должна передаваться застройщику на условиях аренды: любая продажа приведет к перекосам.

– А как бороться с откатами чиновникам, которые тоже влияют на цену квадратного метра? Верить в победу над коррупцией в стране в целом?

– Поймите, дело не в откатах. Доступное жилье не появится, пока не будет целостной градостроительной концепции. Причем архитекторы, которые за нее отвечают, должны быть независимыми. Действуя в рамках принятой концепции, они будут персонально заинтересованы в соблюдении принятых в ней качественно-количественных норм. Это будет способствовать развитию нужного производства в регионе, улучшению качества возводимого жилья и снижению темпов роста цены на него.

– Хорошо, тогда о качестве стройматериалов. Вы сами не раз утверждали, что в России прочно укоренилась порочная практика – возводить жилые дома, применяя материалы, пригодные лишь для офисного и промышленного строительства. Как с этим быть?

– Пенобетон на Западе изначально начали применять для заполнения несущих конструкций, чтобы их облегчить и тем самым снизить нагрузку на фундамент при многоэтажном строительстве. Бум многоэтажного строительства сначала пережила Америка. Оттуда технологии и оборудование для производства таких материалов – их же надо было окупать как-то! – стали попадать в Европу. Там небоскребов понастроили. Потом пошла Азия... Когда Россия созрела для строительного бума, наши стали покупать их и строить все подряд. В том числе и жилье. А это неправильно. И сейчас надо не просто внедрять правильные, цивилизованные методы, а менять психологию застройщиков в целом, прививать культуру строительства.

Теперь в цивилизованных странах в жилом строительстве не используется пенобетон и армированный полистирол – это просто для них неприемлемо. У нас же, если можно сэкономить на качестве, русский будет это делать. А производить второсортный материал и строить из него дешевле, чем стремиться к совершенству. Что делать? Увеличивать число производителей качественных материалов, чтобы создавать на этом рынке здоровую конкуренцию. Это приведет к последующему снижению цены на качественную продукцию, а вместе ней – придут и эффективные технологии строительства.

– Вот, кстати, о нынешней цене. Вы говорите: «Наша продукция лучше», так она ведь и дороже! А цены на жилье, даже, как вы говорите, некачественное и так бьют все немыслимые рекорды.

– А кто вам сказал, что качественное обязательно должно быть гораздо дороже? Если соблюсти всю цепочку – от производства, логистики до проектирования и строительства – и использовать во всей этой цепочке прогрессивные технологии, себестоимость возводимого жилья можно существенно снизить. Даже у нас.

– Тогда почему так слабо приживается этот опыт?

– Свою роль играет еще и отсутствие конкуренции на рынке производителей качественных материалов. Для того чтобы организовать выпуск того же пенобетона, хватит и одного миллиона евро. Для производства такой продукции, как наша, нужно 30 миллионов. Радует то, что уже второй такой завод открывается в России. Это позволит создать конкуренцию уже на рынке профессионалов и со временем переломить ситуацию.

– Вы так ратуете за применение западного опыта... Несколько немодные убеждения. Как уживается в вас патриот и новатор?

– Я не считаю, что поддерживать традиции, уводящие нас от дороги, по которой идет весь цивилизованный мир, – не значит быть патриотом. Я хочу, чтобы моя страна сама стала примером для подражания. Потому что именно в ней я хочу достойно жить и встретить старость.