Юрий Кошеленко, альпинист: «Не надо от людей ничего заранее ждать, чтобы потом не разочаровываться»

Что может знать о горах рядовой житель равнины, кроме легендарных строчек из песни Высоцкого? Честно – ничего. Многие видели, кто-то поднимался, найдется еще пара-тройка сочувствующих, но понять, почему в этом мире появляются люди, которые добровольно обрекают себя на страдания, опасность и нередко верную гибель в горах – довольно трудно. Но когда попадаешь в зал, где выставлены работы известного ростовского альпиниста, чувствуешь, что есть какая-то особая сфера жизни, которую по горизонтали никак не разглядеть.

Альпинисты называют ее «альпосферой» и убеждены, что, побывав там и спустившись вниз, несут в наш мир горизонтальных устремлений особую энергетику заоблачного высокогорья, от которого, как известно, рукой подать до неба. О высоте и о высоком корреспондент 161.ru побеседовал с заслуженным мастером спорта, девятикратным чемпионом России, обладателем престижнейшей международной награды «Золотой ледоруб», что в альпинизме приравнивается к золоту на первенстве мира, известным ростовским альпинистом Юрием Кошеленко.

– Как вы объясняете свое увлечение тем, кто никогда не испытывал любви к горам?

– Объяснение простое. Надо посмотреть на динамику развития современного общества. Альпинизм возник двести лет назад, когда начали строиться предприятия, города, расти мегаполисы. Человек стал отделяться от природы, и альпинизм стал своеобразной альтернативой этому процессу. Ведь людям древности экстрима хватало и в повседневной жизни.

Когда человек начал жить в более комфортных условиях, желание пережить те самые сильные эмоции никуда не делось. Так появились экстремальные виды спорта и альпинизм – первый среди них. Человек уходит в горы, потому что того требует его сущность: накопленный поколениями опыт жизни в условиях жесткого противостояния с природой никак не используется в повседневности жизни, но он ищет своего выхода. В горах человек его реализует. Он борется, он учится принимать решения в сложных ситуациях, выживать и побеждать.

– Так все-таки, альпинизм – это признак высокой развитости личности или возвращение в прошлое человечества?

– Это естественная потребность человека. Вся сознательная деятельность мужчины так или иначе связана с риском. Я вообще считаю, что для того чтобы мужчина реализовался, ему необходим риск. Попадая в горы, человек ни с кем не борется и никого не побеждает. Ну не с природой же ему сражаться, она все равно сильнее. Человек на скале – песчинка. Стоит стихии только слегка проявить свой нрав – и человека нет. В горах человек ищет себя и борется только с собой. Преодолевая физические страдания и справляясь со сложными ситуациями, человек получает удовлетворение, можно сказать.

– В горах мужчине стыдно бояться?

– Нет, не стыдно. В горах страх присутствует всегда, но он должен быть контролируемым. Бесконтрольный страх очень опасен. Альпинист постоянно находится в состоянии анализа ситуации. Например, ты знаешь, что когда солнце осветит эту сторону склона, слишком велика опасность схода лавины. Бояться бессмысленно, надо принимать решение. Можно пройти этот участок рано утром, когда солнце с другой стороны, например. Или вот ступаешь на склон и по характерному скрипу снега понимаешь, что под тобой так называемая доска, которая может в любой момент уйти вниз... Надо выбирать другой маршрут. Альпинизм – очень интеллектуальный вид спорта, не зря же им увлекается столько ученых и просто умных людей.

– Что же их туда тянет?

– Я думаю, альпинизм получил наибольшее развитие именно тогда, когда закончилась эра великих географических открытий. Все материки были найдены и названы, в природе практически не осталось нехоженых мест. А жажда исследований во многих людях осталась. Потому горы так притягательны для них. В альпинизме еще есть место для маленьких географических открытий: первое восхождение, первопроходец... Да, все мы немножко Магелланы.

– Всегда интересны детали. Вот, например, изменение сознания в условиях кислородного голодания в горах – это опасно? Вы с этим сталкивались?

– Альпинизм – это спорт. Спорт – это тренировки. Подготовить человеческий организм можно ко всему. Конечно, есть люди, которые хронически не могут переносить гипоксию, но большинство, уверяю вас, можно подготовить. На больших высотах низкое давление и кислорода – 15-20% от нормы. Именно в таких условиях и наступает гипоксия, мозг страдает.

Но к таким восхождениям можно подготовиться заранее, еще внизу провести ряд тренировок. Наш организм уникален: стоит ему один раз побывать в таких экстремальных условиях, он, борясь за выживание, создает специальные механизмы защиты. И не забывает их. Он их помнит и применяет тогда, когда человек снова оказывается на большой высоте, где испытывает недостаток кислорода. Поэтому, прежде чем подниматься на большие высоты, надо сделать несколько восхождений: подняться на определенную высоту и спуститься вниз. Потом чуть выше подняться и снова вниз. И так дальее.

– А что случается с теми, кто не подготовился?

– Ну, может случится то, что альпинисты зовут «горняшка». У кого-то просто голова кружится, и общее состояние плохое, у кого-то наблюдается неадекватное поведение. Например, человек шел вверх, а потом вдруг начинает говорить, что надо идти вниз. Такое легкое помутнение рассудка. Но это уже жесткие случаи.

– Вы сталкивались с этим?

– Ну, у меня и моих друзей таких вот жестких случаев не было в практике. Обычно это происходит с очень неподготовленными людьми, которые или первый раз в горах, или второй-третий, но на меньших высотах. Организм – очень тонкая вещь. Если ты один раз побывал в горах, то в следующий раз так называемой акклиматизации в условиях высокогорья уже не будет.

– Альпинизм становится все более доступным, опять же, обилие вспомогательных технических средств. Все это не приведет ли к некоторой деградации спорта?

– К сожалению, и в альпинизме уже заканчивается эра абсолютных достижений, как и в географических исследованиях. На все «восьмитысячники» восхождения уже совершены, большинство сложных стен тоже пройдено. Кстати, вот в стенном альпинизме людей не интересует высота над уровнем моря, им важен перепад стены и техническая сложность маршрута.

Есть такое понятие как стиль восхождения. Если раньше было все равно как , главное – залез, и ты уже герой. Сейчас развитие альпинизма привело к тому, что ценность имеет не сам факт восхождения, а стиль в котором оно совершается. Например, мы говорим: эту стену мы пройдем только «свободным лазаньем». При этом профи понимают: для такого стиля прохождения сил и умения требуется очень много, без длительных тренировок с такой задачей не справиться.

– Вы говорите «альпинизм – вид спорта». Но, на мой взгляд, в нем больше человек соревнуется сам с собой и с природой.

– Да, в альпинизме, как в других видах спорта, нет так называемой сравнимости условий. В разных горах условия разные, как вы понимаете. Тем не менее принято считать альпинизм видом спорта потому, что человек постоянно испытывает на себе влияние новых факторов. Максимум непредсказуемости.

– Как много времени вы проводите в горах?

У меня в среднем две экспедиции в год. И, конечно, небольшие выезды в горы уже здесь. Кроме того, я тренирую ребят, провожу фотовыставки. Последняя фотовыставка, организованная при поддержке банка «Возрождение», у меня называлась «Альпосфера». Она как раз и отражает специфику гор. Ведь между тропосферой и стратосферой встречаются участки суши – это вершины самых высоких гор. Это пространство мы называем альпосферой.

Там действуют свои законы, и люди, которые туда попадают, заряжаются совершенно особенной энергией. Потом мы несем ее вниз, другим людям. Общество от нас заряжается благородной энергией высокогорья, энергией риска. Эта энергия настолько сильна, что даже когда люди смотрят на фотографии, они чувствуют ее. Ведь если фото сделано с душой, оно обязательно передаст эту энергетику.

– Как складываются ваши отношения со спонсорами? Ведь вы сами по себе уже бренд.

– Время такое, что без спонсорства сложно обойтись. Я отношусь к деньгам, как к энергии. Она мне нужна для того, чтобы сделать что-то хорошее для людей. Есть разные виды спонсоров. Есть такие, что начинают давить на спортсмена, диктовать ему свои требования. С такими я стараюсь дела не иметь. У тех же, кто мне помогает, в том числе и банк «Возрождение», например, никаких особых требований нет.

Они полагаются на мое мировоззрение, на мою порядочность. Поэтому мне приятно с ними сотрудничать. И такие отношения, как правило, длятся долго. Мне кажется, что каждый человек, который заработал достаточно денег, рано или поздно приходит к тому, что ему хочется делиться с людьми, возникает желание больше отдавать. Поэтому получается, что такие люди сейчас берут на себя те обязанности, до которых не доходят руки у государства. Раньше нас опекали различные спорткомитеты, теперь тех денег, что они могут выделить, например, на организацию экспедиции, никак не хватит.

– Это дорогой вид спорта?

– Дорогой. Поездки не дешевые, бензин, перелеты. Во многих странах за разрешение на восхождение надо платить деньги, в частности в Непале, в Китае. Причем, никто не гарантирует организацию спасательной экспедиции, ежели что. Они берут деньги просто за попытку восхождения. Кроме того, они еще приставляют к тебе специального человека, который отвечает за связь и которого ты должен кормить, одевать, обувать на время восхождения, мало этого – он еще и не все ест, поэтому надо к нему еще и повара за собой тащить! И оборудование. А это значит – нужна помощь носильщиков. Все это растет как снежный ком, и в результате стоимость экспедиции сильно возрастает.

– Вы видели гибель людей?

– На скалах – да, видел. Это страшно. Когда человек буквально разбивается у твоих ног... В таких трагедиях не последнюю роль играет так называемый субъективный фактор. Чаще всего все происходит потому, что человек что-то неправильно сделал, не сконцентрировал свое внимание. В том случае, когда я стал свидетелем гибели, позже выяснилось, что спортсмен просто неправильно завязал узел на веревке. Маршрут был скалолазный, они его прошли, и, когда начали спускаться, парень сорвался с высоты около 17 метров. Такие происшествия, конечно, очень сильно влияют на психологию.

В то же время учат нас терпению и милосердию. Если в горах что-то случается с человеком, люди скорее спешат ему на помощь, даже порой подвергая себя серьезной опасности. Горы нас воспитывают, они делают нас лучше. В обычной жизни, в том же городе этого нет. Люди не смотрят друг на друга, никто ни о ком не думает, все размыто. А в горах среда такая, что люди очень быстро сближаются. Там чувства и качества человеческие обостряются, усиливаются.

– Вы падали?

– Да, я много раз срывался – это обычное дело. Но все со страховкой. Можно ведь удачно и неудачно сорваться.

– А в людях разочаровывались?

– Не надо ничего от людей заранее ждать, чтобы потом не разочаровываться.

– Но как же вы идете в горы, если не доверяете человеку?

– Я доверяю, но не требую слишком много... Всего лишь – спасти мою жизнь, если понадобиться... Все дело в том, что это – само собой разумеющееся. Люди, которые идут в одной связке, понимают, что их жизни зависит друг от друга. Если с одним что-то случится, у второго тоже шансов не много. Особенно когда речь идет о больших высотах, о серьезных восхождениях. Там ведь помочь некому: вертолеты не летают, у них максимум – шесть тысяч метров. То есть с шести тысяч еще снимают, а вот с Эвереста никого не снимали. А там много всякого происходит.

– Кстати, говорят, что из-за нашествия туристов Эверест сильно страдает с экологической точки зрения.

– Да, там очень много коммерческих туристов. К сожалению, время, когда Хиллари и Норгей бросили вызов Эвересту, прошло. Там сейчас оборудованный маршрут, хорошо оснащенный, который поддерживается в рабочем состоянии и привлекает с каждым годом все больше и больше людей. Они идут в горы хорошо оснащенные, с кислородом...

И тем не менее Эверест есть Эверест: там каждый год погибало и погибает очень много народу. Опять же, потому что идут люди не подготовленные, а имеющие возможность заплатить деньги. Он заплатил и хочет взойти любой ценой. У настоящего альпиниста другое мировоззрение: если он понимает, что ситуация может привести не только к его гибели, но и к гибели его коллег, он умеет остановиться, свернуть, пойти другим путем. Этот самоконтроль и является ключевым аспектом жизни альпиниста.

– Вы занимаетесь экстремальным альпинизмом, то есть стремление к «адреналиновым» видам спорта – налицо. А вот, например, через Арктику на собаках – не хотите?

– У меня стремление по вертикали. По горизонтали как-то не интересно. Вот в Антарктиде есть несколько вершин...

– По айсбергам, что ли, хотите полазать?

Нет, там обычные горы есть, только острые, как карандаши. На них особенно стремятся попасть те, кто решил выполнить программу «7» – взойти на семь вершин мира: в Азии – Эверест, в Европе – Эльбрус, В Северной Америке – МакКинли, в Южной – Аконкагуа, в Африке – Килиманджаро, в Антарктиде – Массив Винсена.

И еще есть две вершины в Австралии и Новой Гвинее. Австралийскую я даже не знаю, как считать – туда уже можно зайти, считай, по тротуару – это пик Костюшко. А в Новой Гвинее – пик Карстонс, высотой более пяти тысяч метров. Он сложнее, потому что под ним папуасы голодные и американский урановый рудник. К нему подобраться еще труднее, чем взойти.