«Когда обо всем узнала, стало плохо»: 85-летняя врач лишилась половины квартиры из-за «вложений» в биткоин

— Я уже точно не помню, кто принес из почтового ящика ту бумагу от судебных приставов. На ней было написано, что сын должен несколько миллионов. Сколько, точно не скажу: всё равно у меня таких денег никогда не было и не будет. Даже представить себе не могу такие суммы, — рассказывает нам Эмма Константиновна.

В Пионерском микрорайоне Екатеринбурга она поселилась в начале 80-х, когда дом только что построили. По ее словам, съехались с мамой: та продала свою небольшую квартиру, а они с мужем — свою. По тем временам четырехкомнатная квартира с домашним телефоном казалась роскошью. Эмма Константиновна много лет жила здесь с мамой, мужем и двумя детьми. Дочь выросла, стала врачом и уехала в другой город. Муж умер несколько лет назад.

Последние годы Эмма Константиновна тихо жила здесь с сыном Евгением. Он после развода с женой остался с мамой, а его собственный взрослый сын давно живет отдельно, у него своя семья.

Эмме Овчинниковой 85 лет. Больше пятидесяти лет она проработала врачом-дерматологом в кожном диспансере, в 75 лет вышла на пенсию. Жила всегда по средствам, не связывалась ни с какими кредитами, ни у кого не занимала, однако это не спасло ее от потери жилья. Суд взыскал половину ее квартиры за долг сына. Тот взял заём на 450 тысяч рублей под залог своей доли, но вернуть не смог.

— Когда я обо всем узнала, мне стало плохо, — вспоминает Эмма Константиновна. — Я начала допытываться у сына: откуда, зачем, для чего? На десятый раз он признался, что хотел приобрести эту несчастную криптовалюту. Я до этого даже не знала, что это такое, биткоины какие-то — и сейчас не совсем понимаю. Сын рассказал, что эту самую криптовалюту ему рекламировал одноклассник. Я этого парня даже не помню. Школу они закончили очень давно. Женя достал деньги, передал однокласснику, а тот пропал. Вот такая история.

Возможно, в силу возраста Эмма Константиновна не запомнила всех деталей этой истории, с которой всё началось. Мы поговорили с Евгением по телефону и узнали подробности. Оказалось, перед тем как влезть в сумасшедшие долги, он вместе с одноклассником стал жертвой мошенников.

Евгению сейчас 61 год. С Константином они дружили еще в школе и потом тоже иногда общались. Константин, по словам Евгения, уже вышел на пенсию — видимо, из-за горячего стажа, работал на одном из металлургических предприятий.

— И вот года два-три назад мы встретились с ним на улице, разговорились. Он рассказал мне, что стал сотрудником какой-то международной фирмы, — рассказывает Евгений. — Она называлась «Кенга». Чтобы туда вступить, нужно инвестировать деньги, купив криптовалюту, за это начисляются дивиденды. Константин показал деньги, которые у него накопились на счету. Суммы были огромные, он вложил туда около трех миллионов. Я сначала не хотел с этим связываться: не понравилось, что фирма зарегистрирована где-то на Каймановых островах, то есть в офшоре. Но потом решился. Думал, хоть немного подзаработаю. Стал искать, где взять деньги.

Биткоины были дорогими. За 10–30 тысяч, которые Евгений мог выделить с зарплаты, в международную компанию не пускали. Минимальная сумма, на которую нужно было приобрести криптовалюту, — 450 тысяч рублей.

В обычный банк Евгений не пошел, так как посчитал, что с его зарплатой такой большой заём не дадут. К тому же у него уже тогда были кредиты, по которым он платил в срок: суммы вместе с процентами были небольшими. Одна знакомая подсказала, где можно взять в долг, но предупредила, что деньги дают под залог какой-нибудь недвижимости и под очень большие проценты.

— Пришел в какую-то фирму, у них был офис на железнодорожном вокзале, под вывеской «Поможем решить финансовые проблемы», — вспоминает Евгений. — Рассказал, что нужны деньги. Месяца через полтора мне перезвонили, сказали, что нашли мне кредитора. Приехал. На той встрече, кроме кредитора, был еще юрист. Мы подписали два каких-то договора, получил 450 тысяч. Я взял деньги под залог своей доли в квартире, на меня записана одна вторая, другая половина принадлежит маме и сестре. Какие были проценты по условиям договора, точно сказать не могу: я ведь собирался быстро вернуть весь долг.

Через какое-то время на виртуальных счетах Евгения и Константина стали копиться деньги, но когда они захотели получить рубли реальные, а не виртуальные — ничего не получилось.

— Вывести деньги из фирмы не удавалось. Мы звонили. Сотрудница фирмы говорила, что решит этот вопрос, а потом перестала отвечать на звонки, — говорит Евгений. — Потом наши фамилии вообще пропали из списка сотрудников. Костя возмущался, даже написал заявление в полицию, но никакого эффекта не было — отказали в возбуждении дела. Я даже не стал связываться, не пошел в полицию. Костя никуда не пропадал. Он сам очень переживал по поводу всей этой истории, а год назад умер от сердечного приступа.

Никаких ссылок на фирму с названием «Кенга» в интернете друзья-одноклассники так и не нашли. Возможно, это были мошенники, возможно, очередная пирамида — что почти одно и то же. Около двух с половиной лет Евгений не оплачивал ни долг, ни проценты. Маме он ничего не говорил.

— Думал, выкручусь, не хотел беспокоить, — вздыхает он.

«Поможем избавить от долгов»

Узнав обо всем и отойдя от шока, мама ухватилась хоть за какой-то шанс спасти жилье. Фирму, где обещали «помочь избавить от долгов», она нашла по объявлению на улице. Вместе с сыном поехали в офис «избавителей». Там их выслушали, пообещали помочь и сказали, что нужно оформить банкротство. Евгений подписал договор об оказании юридических услуг по организации процедуры банкротства. По его словам, в эту фирму они передали 300 тысяч наличными.

— Нам сказали, что эти деньги нужно передать приставам, и только тогда они смогут работать с нами. Я ничего не понял толком в этой терминологии, — говорит Евгений. — Квитанции мне не дали, сказали, что после банкротства отдадут все документы.

Триста тысяч рублей — это были почти все семейные деньги. За год до этого (мама еще ни о чем не знала) они продали за 400 тысяч садовый участок — шесть соток с домиком. Кроме того, Евгений заключил договор на всё время работы «по организации процедуры банкротства» — целый год он платил «спасителям» по 7800 рублей в месяц.

На заседание суда по банкротству сын Эммы Константиновны не пришел: сотрудница фирмы сказала ему, что этого не требуется. Неизвестно, состоялся ли вообще этот суд: на данный момент фамилии Евгения на сайте арбитражного суда среди банкротов нет.

Впрочем, банкротство ему бы всё равно не помогло. По закону, если жилье в залоге, никакого имущественного иммунитета нет. Квартира или доля поступают в конкурсную массу, из которой гасится долг. Никто матери и сыну этого в той фирме не сказал. Два пожилых человека об этом не знали — просто поверили и повелись на умные юридические слова, документы с печатями…

Тот договор (есть в распоряжении редакции) действительно составлен безупречно: ничего не обещают, лишь оказывают юридические услуги...

— Потом я еще пытался всё исправить, съездил к кредитору, привез ему десять тысяч (больше не мог), попросил не доводить до суда, не забирать квартиру. Сказал, что буду отдавать постепенно хотя бы так. Он взял деньги и, как положено, написал расписку.

— Неужели вы верили, что кредитор согласится?

— Он сказал: «Посмотрим»… Я надеялся, — наивно говорит он.

Евгений сейчас уверяет, что не получал никаких почтовых извещений о явке в суд. На «Госуслугах» он не зарегистрирован. Объясняет, что поэтому не смог прийти на заседание. Суд принял решение взыскать залоговую недвижимость в счет погашения долга.

— Кредитор приехал к нам домой, привез с собой решение суда, — рассказывает Евгений. — Спросил: «Вы меня узнаете?» Я сказал: «Конечно». Он: «Я стал хозяином вашей доли», — и показал мне решение суда.

Новый хозяин въезжать в половину квартиры и жить с двумя соседями, конечно, не собирается. Он предложил продать жилье и рассчитаться с ним, отдав половину от суммы. Четырехкомнатную квартиру его риелтор оценил в 4,5 миллиона рублей.

По словам пенсионерки, кредитор ведет себя вежливо и корректно. Не грубит — лишь настойчиво напоминает, что половина жилья его и он вправе делать с ней всё что угодно.

Мы не раз писали о том, как люди теряют жилье из-за долгов. Большинство должников до последнего держат осаду и как могут обороняются от новых хозяев. Эмма Овчинникова и ее сын — люди интеллигентные и покладистые. Они не спорят, соглашаются со всем.

Когда кредитор предупредил, что может подселить мигрантов на свою половину, если должники будут затягивать, Эмма Константиновна испугалась. Она стала спешно собирать вещи и срочно искать риелтора. У нее была надежда: продать квартиру дороже, чтобы можно было на половину суммы купить хоть какое-то жилье в Екатеринбурге.

Историю 85-летнего врача мы узнали от волонтера детского хосписа Светланы Каптиевой. Она — тот самый риелтор, которого нашла пожилая женщина. Бывает так, что Светлана в исключительных ситуациях помогает бесплатно тем, у кого нет возможности оплатить ее услуги. Случай с Эммой Константиновной — как раз из таких.

— Когда узнала всю эту историю, мне стало так больно за пожилую женщину, — говорит риелтор. — Она-то ни в чем не виновата, всю жизнь честно работала, заработала на эту квартиру. Представьте: живет человек, тихо-мирно, не берет кредитов, не ввязывается ни в какие истории, не покупает криптовалюту. Квартира поделена по долям, между ней и детьми, а ее взрослый ребенок или другие родственники втайне закладывает жилье. В такой ситуации может оказаться любой, у кого квартира поделена по долям.

Тогда все вместе они нашли юристов, хороших знакомых (в их порядочности Светлана уверена), и начали выяснять все детали того самого договора. Пошли к приставам, чтобы наконец выяснить, сколько вообще Евгений задолжал кредитору. Оказалось, что даже рыночная стоимость половины квартиры — это лишь маленькая часть огромного долга.

По информации на сайте судебных приставов, за три года заём в 450 тысяч вырос до 13 миллионов — вероятно, кроме процентов, в него включили разные пени и штрафы за просрочку. То есть даже если сын отдаст деньги, вырученные за продажу квартиры (в лучшем случае это будет около 2,5 миллиона), он еще останется должен.

— Хотя кредитор меня уверяет, что после продажи квартиры он ко мне больше не будет иметь никаких претензий, — с надеждой говорит нам Евгений.

Мы поговорили и с Михаилом Перепелкиным — новым хозяином доли в квартире.

— Об общей сумме долга я не интересовался, про 13 миллионов узнал от должника. Видимо, так насчитали наши судебные органы. Но я же понимаю, что взыскать эту сумму нереально, поэтому уже озвучил свои условия: я откажусь от взыскания всей этой огромной суммы, если мне вернут часть долга с продажи квартиры, — заверил кредитор.

Сейчас юристы Эммы Константиновны готовят обращение в прокуратуру, чтобы проверить законность заключения договора: насколько правомерно были начислены такие проценты и штрафы.

Зачастую люди теряют квартиры, не зная законов и многих юридических моментов. Но, оказывается, единственного жилья можно лишиться, не имея ни копейки долга по ипотеке. Так, недавно суд выставлял на торги квартиру, у хозяйки которой был лишь огромный долг по потребительскому кредиту, хотя ипотеку она выплачивала добросовестно.

К счастью, эта история закончилась благополучно: ипотечный банк пошел навстречу клиенту и учел положительную историю отношений.