Марина Мазаева, замминистра образования Ростовской области: «Право на жизнь в будущем имеют только семейные детские дома, где условия максимально приближены к домашним»

В Ростовской области закрыт детский дом в Советском сельском районе. Он стал последним в муниципалитете подобным учреждением. За последние десять лет в регионе стало на 11 детских домов меньше. Что означает эта тенденция? Какова судьба освободившихся зданий и персонала? Кто сегодня берет приемных детей в семью? И настанет ли в регионе эпоха без детских домов? На эти и другие вопросы, связанные с решением проблемы сиротства на Дону, ответила заместитель министра образования Ростовской области Марина Мазаева.

– Очередной детский дом в Ростовской области закрыт. Получается, сирот в регионе стало меньше?

– Если мы посмотрим на статистику, то в целом в общей численности детского населения доля детей-сирот не велика и составляет не более 1,5-1,6%. Но отрадно, что в последние годы численность детей-сирот сокращается. Если два года назад у нас было около 13,5 тысяч детей-сирот, то в настоящее время их количество немногим превышает 12 тысяч.

Если посмотреть опять же на статистику, то у нас подавляющее число детей-сирот (это более 87%) проживает в семьях граждан. И лишь порядка 13% из них находятся на воспитании в учреждениях. Есть динамика, которая говорит о том, что принимаемые меры со стороны государства, общества, волонтеров дают результат.

– Все ли дети закрытого детского дома обрели семьи?

– Мы поставили себе задачу – при закрытии любого детского дома не передавать ни одного ребенка в другое учреждение. Абсолютно все дети должны быть устроены в семьи при этом.

Вообще у нас к этому времени планировалось к закрытию три детских дома. Но закрыли только один. Потому что важно не только, чтобы все дети были определены в семьи, но и чтобы было определено новое назначение зданию. Безусловно, нельзя закрыть учреждения просто ради отчетности.

– Сколько детских домов в Ростовской области закрыли в целом за последние годы?

– Если десять лет назад у нас в области было 44 детских дома, в 2006 году их было 41, то сегодня у нас их 33. Только за последний год сокращены четыре детских дома. Разумеется, мы их не просто закрываем, а создаем условия, чтобы они могли быть максимально использованы на благо других детей. Детские дома, закрытые в Таганроге, Новочеркасске, перепрофилированы в детские сады. В Усть-Донецке здание детского дома передано департаменту по делам казачества, там после реконструкции откроется филиал Шахтинского кадетского корпуса. В Советском районе закрытый детский дом «Радуга» также будет перепрофилирован под детский сад.

Уже есть методические рекомендации от Минобрнауки РФ по перепрофилированию освободившихся детских домов в центры сопровождения выпускников и детей, переданных на воспитание в семьи, в центры подготовки принимающих родителей, центры реабилитации детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации и т. д.

– Можно сказать, что в скором будущем в Ростовской области вообще не будет детских домов?

– Если говорить о детских домах в традиционном смысле слова, то можно. Сегодня меняется подход к детскому дому как месту, где ребенок живет в том случае, если его не удалось устроить в семью. Детские дома должны стать местом временного пребывания детей до передачи их в замещающие семьи.

В качестве стационарного места проживания детские дома имеют право на существование только в том случае, если они переоборудованы в семейные, такие, где условия максимально приближены к домашним. До 15-го мы создадим концепцию, согласно которой эти реорганизации будут проходить.

– Что означает сокращение сети детских домов для сотрудников?

– Персонал детских домов переходит в трудовой коллектив созданных на их базе других учреждений. Разумеется, при желании самих сотрудников. Остальным мы оказываем помощь в трудоустройстве при поддержке центра занятости.

– Что касается источника сиротства – неблагополучных семей. Их в Ростовской области стало меньше?

– Самый хороший детский дом и самая ласковая и любящая замещающая семья никогда не лучше для ребенка, чем полноценная кровная семья. Поэтому мы активно работаем в направлении профилактики семейного неблагополучия. Ежегодно социальный патронаж оказывается более чем пяти тысячам семей. Это позволяет помочь многим семьям сохранить детей, выйти из трудной жизненной ситуации.

На даже те, кто уже ограничен в родительских правах, остаются на нашем контроле. Мы ведем банк данных таких родителей, помогаем им восстановить потерянные связи с детьми. В общей сложности только за прошедшие полгода благодаря этой работе удалось вернуть в семьи порядка 500 детей.

– Получается, работа с кровными семьями оставленных детей в приоритете по сравнению с поиском для них новых родителей?

– Приоритет в данном случае расставляет тот факт, что не только сложно найти замещающую семью, подходящую конкретному ребенку. Важнее то, что не все дети готовы к этому. Многие дети (я имею в виду тех, кто находится в зрелом возрасте) продолжают надеяться на то, что вернутся в родные семьи. Дети раннего возраста (до трех лет) очень легко адаптируются в новой семье, несложно проходит процесс адаптации у дошколят. Но дети в возрасте старше десяти лет, а их у нас в банке данных больше 70%, сложно адаптируются. 58% из них имеют братьев и сестер. Их очень трудно устроить в семью.

Еще одна сложная категория – дети-инвалиды. Большинство людей не готовы их брать в семью. У нас-то и к родным детям-инвалидам не готовы, часто отказываются от них в роддоме, когда выясняется, что у ребенка есть какой-то серьезный дефект.

Но и в этом случае мы работаем с родителями. У детей часто идет положительная динамика состояния здоровья – родители передумывают и отзывают отказ.

– Стали ли реже матери отказываться от детей в роддомах?

– В домах ребенка (их сейчас в Ростовской области семь) оказываются не только отказнички. Как правило, сюда попадают дети, оставленные матерями, которые находятся в местах лишения свободы, либо оказались в какой-то экстремальной жизненной ситуации, связанной даже не с социальными вопросами, а, например, со здоровьем. То есть не всегда эти учреждения принимают детей-сирот. Бывают бытовые жизненные ситуации, когда мама вынуждена на какое-то время оставить ребенка в них.

Но бывает, когда в такие ситуации попадают совсем молодые девушки, которые не имеют поддержки, опыта жизненного. Зачастую, девушки несовершеннолетние. С ними ведется профилактика отказов. В эмоциональном порыве женщина может сделать неверный шаг, о котором может потом пожалеть. Ведь если ребенок попадет в семью, шансов вернуть свое дитя у такой мамы уже не будет.

Поэтому мы с православной церковью, министерством здравоохранения, труда, волонтерами ведем профилактику отказов. Оказываем этим женщинам поддержку, которую они по какой-то причине не получили. За последнее время удалось отговорить от отказа порядка 90 матерей.

– Сегодня можно как-то описать социальный потрет дончан, принимающих детей в семью?

– Если мы говорим об усыновителях, то в большей мере, это, конечно, бездетные молодые пары, которые хотели бы иметь ребенка. Опекуны – это в большей степени дедушки и бабушки, реже – дяди, тети, иногда – юные братья или сестры. Что касается приемных семей, то в большей степени это жители муниципальных районов. Зачастую, они сами имеют трех и более детей. Возраст, как правило, после 40. Молодежь реже решается на такой шаг.

По материальному положению люди разные. Есть и довольно обеспеченные, с собственным бизнесом. Есть и средние по доходам. Но сразу хочу опровергнуть мнение, что некоторые родители берут приемных детей, чтобы получать деньги от государства, наживаться. В этом вопросе намного важнее широта души, сострадание, любовь без этих качеств в приемные родители не идут.

– Как вы относитесь к вопросу так называемого ювенального законодательства?

– Я убеждена, что отнимать детей – это крайняя мера. Так к этому относится и общество и православие, которые в свое время были против ювенальной юстиции, когда социальные органы чуть что – вмешиваются в дела семьи и по малейшему поводу изымают детей. Ведь в наших устоях – относиться уважительно к неприкосновенности семьи. Наверное, эту традицию рушить не стоит. Ничего хорошего из того, что в прошлые годы отнимали всех подряд, не вышло. Это создает условия для тиражирования негативного опыта. У нас есть сироты в третьем, четвертом и даже пятом поколении. Скажем так, потомственные сироты. Чтобы этого не было, нужно больше работать с семьей, а не слабовольно выхватывать ребенка. Семье нужно помогать всем миром. Самое главное, чтобы не было равнодушия. А то у нас зачастую видят, что безобразие в семье творится, но считают, что это никого не касается. А когда беда приходит и, допустим, с ребенком что-то случается, все говорят: «Да мы же видели, но кто же знал, что так будет». А в таких ситуациях важно не пройти мимо. Ведь никто не отменял общественное порицание, и на многих родителей оно действует, заставляет задуматься, а это уже много на пути сохранения семьи.