Андрей Кудряков, руководитель поискового объединения «Миус-Фронт»: «Приехав на Миус-фронт, мы увидели брошенные солдатские кости, разоренные могилы и черепа, которыми играли в футбол»

В этом году в Ростовской области принят закон, который должен защитить донских поисковиков и одновременно свести на нет деятельность черных копателей. Однако на черный рынок все так же поступают оружие, медали и боевая техника времен Великой Отечественной войны. Следствие этого – разграбленные братские могилы и невозможность опознать захороненных в них. Почему закон пока не помогает, за чем чаще всего охотятся черные копатели и есть ли «оборотни» среди поисковиков? На эти и другие вопросы корреспонденту 161.ru ответил руководитель поискового объединения «Миус-Фронт» Андрей Кудряков.

– Андрей, в конце минувшей недели в Шахтах состоялась церемония перезахоронения нашего земляка, погибшего в ходе боев за Миус-фронт...

– Да. В сентябре в ходе вахты Памяти нашими украинскими коллегами недалеко от Русско-Украинской границы были найдены останки гвардейца, нашего земляка Зазулина Александра Даниловича. Это 195 Гвардейский стрелковый полк 96-й Гвардейской стрелковой дивизии. В июле 1943 года эта дивизия попала в окружение на Миус-фронте, но не сдалась, и полк, где служил Александр Данилович, оборонялся до последнего. В течении четырех дней они защищали село Степановка, располагающееся возле границы с Украиной. В итоге из всего полка уцелело всего восемь человек. Зазулин Александр Данилович погиб при выходе из окружения, и в течение последних 69 лет он считался пропавшим без вести. Опознать останки удалось благодаря солдатскому котелку, на котором хорошо сохранились имя и фамилия бойца. К сожалению, такие вещи находятся довольно редко, поэтому и опознать удается далеко не всех. Призывался Александр Данилович из города Шахты, нам, благодаря помощи местной администрации, удалось очень быстро найти его родственников. Они и сейчас живут в Шахтах. 9 ноября состоялось захоронение останков гвардейца. Пришли на церемонию и его родственники. Теперь у них есть возможность прийти на могилу деда и почтить его память.

– А как часто удается опознать останки погибших бойцов?

– В этом деле все зависит от настойчивости, от того, как много сил тратит поисковик на установление личности погибшего. Иногда нам в этом помогают даже сотрудники лаборатории ФСБ по Ростовской области. Эти ребята порой в течении года собирают из кусочков медальон, на котором выбита фамилия. Мы гордимся тем, что нам удается опознать практически каждого десятого найденного солдата. При этом для опознания используются самые разные методы – от современных криминалистических, когда вещи собираются по клочкам, до работы в архивах.

– Андрей, чего не хватает вашему поисковому отряду? Финансирования, техники, добровольцев?

– Больше всего не хватает, как ни странно, понимания значимости нашей работы, потому что очень часто люди спрашивают, как много мы получаем за то, что делаем. Да и вообще люди не понимают, зачем нужна память о войне и зачем мы пытаемся ее сохранить. Понимания этих моментов в обществе очень не хватает. У некоторых спрашиваешь: «Где воевал твой дедушка?» – а он ответить не может, зато рассказывает кто такой Путин, Медведев. Но мы считаем, что в первую очередь каждый должен знать историю своей семьи. Конечно не хватает и средств, но не на поисковые работы, а на уход за памятниками. Сейчас хорошо видно, в каком удручающем состоянии находятся братские могилы и монументы, посвященные Великой Отечественной войне и ее героям. На их содержание требуются, конечно, очень большие средства. И наша первоочередная задача – не дать разрушиться наследию, которое нам оставило поколение той войны. Только за этот год мы построили несколько новых памятников и около десятка восстановили. Вот на это уходит основная часть средств и хотелось бы, чтобы деньги собирались не только общественными средствами, но и поступали из бюджета.

– Не так давно в Ростовской области был принят закон о поисковых работах и поисковиках, который должен был упорядочить вашу работу и приструнить так называемых «черных копателей». Заработал ли закон в действительности?

– В отсутствии данного закона возникало очень много недоразумений, которые коснулись и нашего поискового объединения. Поэтому мы нашли понимание в администрации области и вместе с законотворцами, сев за стол, создали такой закон. Теперь стало официально закреплено, что в поисковых работах могут участвовать дети с 14 лет. Это очень важно, так как наша работа нацелена в будущее, на воспитание молодежи. С принятием закона появилась и реальная возможность бороться с черными копателями – теперь правоохранительные органы знают, какие документы должны быть у добросовестных поисковиков. Таким образом, дни черных копателей сочтены. Теперь для них существует административная, а при повторном задержании и уголовная ответственность за разорение воинских захоронений. Раньше с ними мы боролись сами, а сейчас черными копателями может заниматься и полиция.

– Тем не менее черные копатели не исчезли, и вряд ли можно надеяться на это в будущем.

– Я надеюсь, что они все же исчезнут. Со временем отношение к войне и истории в обществе становится все более уважительным. 90-е годы прошли. Это тогда можно было услышать фразы типа: «Да лучше бы нас немцы захватили». Сейчас все больше и больше растет интерес молодежи к войне, уважение к памяти своих предков. И чем больше в нас становится уважения, тем меньше мародеров и вандалов. Это на самом деле так. С каждым годом мы все реже фиксируем факты разграбления захоронений.

– Лично вам приходилось сталкиваться с мародерами?

– Конечно. Однажды они даже обстреливали мой автомобиль. На самом деле 15 лет назад, когда появилось наше поисковое объединение, мы не собирались заниматься поисковой работой. Но, приехав на Миус-фронт и увидев брошенные солдатские кости, разоренные могилы, черепа, которыми в футбол играли, решили заняться поисковой деятельностью. Для начала мы стали собирать кости, потом выявлять людей, которые разграбляют солдатские захоронения. Поначалу с такими людьми у нас складывались очень жесткие диалоги. И вот так, потихонечку, мы стали наводить на Миус-фронте порядок.

– С течением времени все дороже становятся артефакты той войны: медали, оружие, боевая техника. И конечно не секрет, что все это продается на черном рынке. А у вас пытались купить что-нибудь из того, что обнаружено поисковым отрядом «Миус-фронт»?

– Увы, самый вопиющий факт – это продажа солдатских медальонов, в которых хранится информация о погибших бойцах. Несколько раз мне приходилось за свои деньги выкупать их у черных копателей, так как для меня эти вещи бесценны. Со мной связывались и напрямую предлагали продать мне медальоны по тысяче рублей за штуку. Я отдавал деньги и потом мне сообщали, где эти медальоны находятся и где их откопали. Приходилось выкупать и медали. Так, однажды за медаль «За отвагу» отдал 100 долларов, а потом выяснял, где этот бессовестный человек прикопал останки. Вот такие моменты действительно имели место. И по-моему, ничего нет страшнее того, когда продают самое святое. Все вещи, которые мы находим сами или выкупаем у мародеров, каждый может увидеть в школьных музеях. Также мы сотрудничаем с Российской Академией наук и передаем все уникальные находки туда. Но сейчас есть надежда на создание музея воинской славы нашего региона. Как раз на днях было принято обращение по этому поводу Южного научного центра РАН к администрации Ростовской области. Сейчас есть ряд предложений по расположению музея в нескольких исторических здания Ростова, которые будут рассматривать в администрациях города и области. Одно из предложенных зданий – Парамоновские склады.

– А что из предметов Великой Отечественной войны больше всего ценится среди коллекционеров и на черном рынке стоит наиболее дорого?

– Безусловно это оружие. Причем и российское и немецкое, чем реже, тем дороже. У нас в 1941 году в шли бои и в то время использовалось очень много экспериментальных моделей оружия, таких, как например автомат ППД или винтовка СВТ. Немцы также использовали мого экспериментального оружия, например, автомат MP-28. Вот на такие вещи сегодня существует очень большой запрос. Иногда с предложениями о покупке обращаются и к нам. При этом цена для таких людей не имеет значения, говорят, мол требуйте любых денег, главное найдите. Пытаешься им объяснить, что это незаконно, а они в ответ: «Для меня закона не существует!».

– Приходилось ли вам ловить за руку своих же коллег, которые оказались нечистыми на руку?

– В нашем поисковом объединении таких случаев не было. Но в прошлом году произошел вопиющий случай, когда сотрудники ростовского управления ФСБ задержали группу торговцев оружием, которая оформилась как поисковый отряд. Представляясь поисковиками они ездили по Ростовской области, выкапывали оружие. И таких фактов уже доказано очень много. Уже прошло несколько судебных заседаний над участниками группы, но, на сколько мне известно, главарь до сих пор не осужден.

– Андрей, ваш поисковый отряд работает уже не первый год и за это время сделано немало. Сколько впереди еще работы?

– Каждый год мы работаем на высоте «Черный ворон». Это в Куйбышевском районе, одно из центральных укреплений Миус-фронта. Во время вахты памяти здесь мы раскапываем ежедневно около 100 метров окопов и находим по 10-15 погибших солдат. Так вот мы с ребятами посчитали на сколько много работы осталось только по этой высоте. В результате мы выяснили, что только по «Черному ворону» нам работать еще минимум 50 лет. А таких мест по Миус-фронту насчитается немало. Так что работа останется и на наших внуков.

– Сколько человек сейчас входит в поисковый отряд «Миус-фронт»? И легко вообще к вам попасть, придя, так сказать, с улицы?

– Сегодня в нашем отряде около 500 человек, а 15 лет назад было всего пятеро. Практически во всех районах Ростовской области работают филиалы нашего объединения. Буквально в ноябре, в худшем случае в декабре, заработает сайт «Миус-фронта», а пока работают группы в социальных сетях. Здесь любой желающий может записаться и принять участие как в поисковых выездах, которые не прекращаются практически ни на день, так и в вахтах памяти. Вот последний вариант предпочтителен для новичков. В ходе таких вахт люди осматриваются, привыкают, а потом остаются.

– Какими навыками или физическими данными должен обладать кандидат в поисковики?

– Поисковая работа – это не только работа с лопатой. Если человек обладает аналитическими способностями или просто любит читать, то для него найдется место в нашем областном архиве и в подольском архиве, если у человека есть возможность туда выезжать. Поиск родственников погибших солдат также очень важен и требует огромного количества времени и сил. Так что поисковая работа – это исследовательская деятельность, а иногда и работа сыщика. Есть у нас ребята, которые работают через Интернет с национальной библиотекой конгресса США, источниками в Германии и добывают необходимую информацию. Так что для «Миус-фронта» главное не мускулы, а желание и понимание важности нашей работы.