«Где мой сын, жив ли мой сын?» Мать заключенного с Дона требует вернуть его в тюрьму с передовой

Восьмого сентября заключенный новочеркасской колонии Рустам Перцев в последний раз поговорил с матерью. Сказал, что его отправляют на Украину в составе ЧВК «Вагнер». С тех пор от него ни весточки. Где находится заключенный Перцев, матери не могут сказать ни в ГУФСИН, ни в Минобороны, ни в Следственном комитете или прокуратуре. Поэтому Анжела Перцева требует от президента вернуть сына в колонию — главное, живым.

— Он на ***, это 100%. Я это знаю, — говорит Анжела Перцева. — Мой сын сказал, что выбора нет, что отправляют на СВО. Зэкам не дают телефоны, говорят не положено, а на *** им положено? У меня уже не осталось слёз. Неужели человеческая жизнь, жизнь моего ребенка ничего не значит?

Больше двух месяцев Перцева обивает пороги всех инстанций. Попасть в 14-ю колонию она впервые попыталась утром 9 сентября — после разговора с сыном, где тот сообщил о приезде рекрутеров, обещавших помилование после полугода на передовой. Анжела хотела отговорить единственного сына от необдуманного поступка — одного ребенка она уже похоронила. В колонию Перцеву не пустили. Сказали, сын отбывает наказание и не покидал стен спецучреждения.

— У него диагноз «туберкулез тазо-позвоночной области». Он больной человек в любом случае. Как его могли туда отправить? Он исчез из колонии, а они все мне врут, — говорит Перцева. — Я это знаю совершенно точно, потому что освобожденный его знакомый подтвердил это. Этап вывозил их оттуда ночью.

Женщина говорит, что пыталась выяснить правду через Общественную наблюдательную комиссию. По ее словам, председатель ОНК Игорь Омельченко лишь ответил, что его номер есть во всех колониях, поэтому если кого-то забирали бы насильно, то ему сообщили бы.

— Он серьезно в это верит? Если наши дети и близкие не звонят, то значит нет возможности. Почему не поедут туда они? Почему не защищают людей? — говорит Перцева. — Там же не только сидят маньяки и убийцы, там же есть еще совсем пацаны, которые могут устроить свою жизнь и жить нормально, а не аннулировать их.

Игорь Омельченко в беседе с корреспондентом 161.RU буквально расписался в бессилии, подчеркнув, что тема СВО закрыта для его комиссии.

— Во-первых, эти сведения в любом случае только у Министерства обороны. Никак мы или ГУФСИН не узнаем. Во-вторых, если он на СВО, то ГУФСИН сам не знает, где именно, — говорит Омельченко. — Как только вывезли из-за ворот, он уже переходит в Министерство обороны, а это другая структура со своими секретами. Наши полномочия — это если человек находится в данном учреждении, в данном регионе. Если человек уехал в другой регион, это не в наших полномочиях. Родственники в таком случае должны обращаться в ОНК того региона, куда он прибыл. Для нас тоже всё закрыто.

Но обратиться в ОНК другого региона Перцева не может: в колонии ей никто так и не подтвердил, что сына куда-то увезли. Рустам будто растворился за закрытыми дверями.

По информации источника 161.RU в силовых структурах, заключенных из Ростовской области сначала амнистируют, а после этого отправляют в зону спецоперации.

— На них подаются документы заранее. В течение трех дней заключенных амнистируют и после этого добровольно забирают на СВО, — утверждает силовик. — Некоторые попадают после этого в подведомство Минобороны, а вторые так и остаются в ЧВК «Вагнер», так как не попадают под амнистию, либо документы не приходят вовремя. В таком случае им обещают последующее помилование.

Анжела Перцева уверена, что в сентябре сына как миниум перевели в колонию № 12, расположенную в Каменске-Шахтинском. Знакомые Рустама рассказали ей, что там заключенных готовили к отправке на Украину. Это подтверждает источник редакции в силовых структурах.

— Я начала узнавать, потому что у моего сына строгий режим, а там [в Каменске] общий. Никак он там быть не может, — уверяет Перцева.

Официально колония № 12 с весны закрыта на ремонт.

Корреспондент 161.RU запросил информацию у ГУФСИН по Ростовской области, но там не смогли ответить на поставленные вопросы и порекомендовали родственникам обратиться с официальным письмом. Супруга Рустама Перцева так и сделала, на что в ведомстве ответили, что информацию все равно не дадут.

«Это персональные данные. Статья 17 Уголовно-исполнительного кодекса РФ. О прибытии осужденного к месту отбывания наказания администрация учреждения или органа, исполняющего наказания, обязана не позднее 10 дней со дня прибытия направить уведомление одному из родственников осужденного по его выбору, а также потерпевшему или его законному представителю при наличии в личном деле осужденного копии определения или постановления суда об уведомлении потерпевшего или его законного представителя», — ответили женщине в ГУФСИН.

С исчезновения Перцева прошло больше двух месяцев. Но уведомлений о переводе семья не получала.

По словам адвоката Натальи Луневой, перевод Перцева в ИК № 12 невольно подтвердил Кировский районный суд: в адресатах уведомления по направленному в кассацию делу указана именно каменская, а не новочеркасская колония.

— Указано, что такое же извещение отправлено в ИК № 12. Мы делаем вывод о том, что он якобы там. Но по закону он там находиться не может, потому что это разные режимы. И официальный запрос в ИК № 12 мы послать не можем, потому что у нас нет официального ответа от новочеркасской колонии, что его перевели. Замкнутый круг.

Лунева написала несколько официальных запросов и обращений. В одном из ответов ГУФСИН говорится, что сведения предоставить нельзя из-за закона о персональных данных.

— Это настолько неуместно, что смешно. Когда я получила ответ по кассации, я хотела пойти познакомиться с делом, но его уже не было. Оно ушло в кассацию. В каком порядке — в письменном или в устном — они всё это выясняли, я не имею представления, — говорит адвокат. — Со слов помощницы судьи, их известили, что Рустам в ИК № 12. Я позвонила и спросила, почему вы ему отправляете документы в ИК № 12, если он находиться должен в ИК № 14? Мне ответили: «Нам так сказали». Им тоже причины не поясняют. Это тайна, покрытая мраком.

В конце октября Рустам позвонил супруге с незнакомого номера. Номера украинского оператора. Мужчина говорил всего несколько секунд, но успел подтвердить опасения матери, сказав, что попал в зону боевых действий. Рустам попросил перевести немного денег на сигареты и еду, запретив перезванивать на этот номер. С матерью мужчина так и не поговорил.

— Я просто не знаю, где мой сын, как мой сын и жив ли мой сын? Я подозреваю, что с моим ребенком что-то случилось, — говорит Перцева. — Все всячески это скрывают и хотят оклеветать моего ребенка, якобы он добровольно туда поехал. Освободившийся зэк, который сидел с ним, сказал: «Сказали, что кинут в опущенный отряд, чтобы его зэки опустили». Это как вообще можно? Я хочу, чтобы это действительно было опубликовано, чтобы все узнали, что творится у нас в Ростове. Получается, люди просто бесследно пропадают.

Еще в сентябре в разговоре с женой Перцев попросил ее паспортные данные, сказав, что «так нужно» и сам будет выходить на связь. Но короткий звонок в октябре оказался единственным и последним. Анжела Перцева уверена, что никто не будет искать ее ребенка, если с ним что-то случится. Он нигде не числится, ни к кому не относится. Якобы сидит в каменск-шахтинской колонии № 12, которая якобы закрыта на ремонт.

Многим родственникам пропавших заключенных новочеркасской колонии начали поступать странные сообщения и звонки. Так, у Екатерины (имя изменено по просьбе героини — Прим. ред.), чей муж сидел вместе с Перцевым, потребовали 20 тысяч рублей «в обмен на жизнь супруга». Женщине сообщили, что он в плену и захвачен не регулярными формированиями ВСУ, а батальоном «Торнадо». Поэтому может оказаться на свободе, если близкие не пойдут в полицию.

— Они мне звонили сначала, а потом прислали это сообщение. Угрожали мне, говорили, что знают меня, и называли всю мою семью, — говорит Екатерина. — Они рассказали мне, и где я нахожусь, и где я работаю. Потом присылали мне это сообщение.

— Я им русским языком сказала: «Дайте мне его услышать или хотя бы фотографию пришлите». На что они мне сказали: «Ты что? Этого делать нельзя, и всё на свете такое». Я сразу отключила телефон. Я просто знаю своего мужа. Сто процентов, что он никогда ничего не скажет про свою семью, даже если он будет стоять под дулом пистолета.

В полиции реагировать на такие сообщения родственникам осужденных не рекомендуют. Но сразу обращаться в органы советуют. Двоюродная сестра Рустама Перцева написала заявления и в полицию, и в прокуратуру, и в Следственный комитет. Женщина потребовала найти пропавшего родственника.

— Написала заявление о похищении человека и попросила помочь осуществить розыск Рустама Перцева, — сообщила корреспонденту 161.RU сестра заключенного.

Публикуем часть ее заявления:

«8 сентября Перцев Рустам перестал находиться в ИК № 14, местонахождение его неизвестно. Начальник ИК № 14 города Новочеркасска говорит, что тоже не знает, куда увезли моего брата. До настоящего времени местонахождение и причины отсутствия родственникам не сообщили. Попытки родственников и знакомых установить его местонахождение самостоятельно положительного результата не дали. Прошу вас осуществить розыск Перцева Р. и провести проверку действий сотрудников полиции города Новочеркасска и ИК № 14, которые препятствуют в осуществлении защиты прав человека Перцева Рустама как пострадавшего лица. Прошу вас при обнаружении местонахождения Перцева Р. посодействовать в возвращении его в Ростовскую область, город Новочеркасск, ИК № 14».

— Я изначально понимала и понимаю, что мой ребенок на ***. Я это знаю. Все эти номера обратного звонка не имеют. Этот номер начинался с «+3» — это украинский номер. Мой ребенок. Я понимаю, что ничего не могу сделать, но так хочется добиться правды и справедливости, — говорит мать Рустама. — Верните мне сына живого. Я не знаю, к кому мне обратиться, что мне делать? Если нужно попросить об этом Владимира Путина, то я прошу.