Пепел в глаза. Жители сгоревших сёл Ростовской области остались без обещанных губернатором выплат

Во время предвыборной гонки губернатор Василий Голубев сорвался с телевизионных дебатов, чтобы встретиться с жителями оказавшихся на пути пожаров станиц и хуторов. На месте он пообещал, что всем, кто потерял имущество в огне, выплатят денежные компенсации. После выборов, инаугурации и почти двух месяцев 161.RU проверил прочность губернаторского слова.

Пожары 2 сентября уничтожили 15 домов и еще 49 строений в нескольких районах Ростовской области. Губернатор пообещал компенсации погорельцам: 10 тысяч рублей каждому пострадавшему, по 50 тысяч рублей за частично утраченное имущество, за полную утрату имущества — 100 тысяч рублей.

На встрече с жителями станицы Митякинской губернатор сказал, что до холодов люди не останутся без крыши над головой.

— Нужно дополнительно поддержать семьи, которые утратили жилые дома. Все люди, которые потеряли жилье, должны его получить. Важно сделать это, не затягивая. Задача глав муниципалитетов — как можно быстрее помочь людям с приобретением жилья, — заявил Голубев на выездном заседании комиссии по ЧС.

Губернатор отметил, что дело каждого погорельца рассмотрят по отдельности и все, кто потерял жилье после пожаров в Ростовской области, получат дополнительные компенсации и новое жилье.

— В случае возникновения спорной ситуации юридическая служба правительства области возьмет на сопровождение судебное рассмотрение. Главная цель — максимально полно и объективно выплатить компенсации и предоставить жилье всем лишившимся его, — пообещал Голубев в начале сентября.

В начале октября местные чиновники заявили 161.RU, что многим пострадавшим решили не платить. Без выплат оставили людей без прописки в Митякинской.

Всего там сгорели шесть домов и три сарая. По данным муниципалитета, только владелец одного сарая смог почти сразу получить выплату в 10 тысяч рублей. Деньги взяли из районной казны. Эта компенсация — единственная, которая досталась жителям Митякинской.

— В остальных случаях люди не были прописаны в жилых домах или не оформляли их в собственность, у них трудности с документами, — заявил глава сельской администрации Сергей Куркин. — Эти люди претендуют на выплаты покрупнее, они пишут обращения с просьбой о компенсации, прикрепляют все документы и справки, которые у них есть. Пока что это всё находится в стадии рассмотрения, не все попадут под выплату ЧС.

Куркин добавил, что не во всех сгоревших домах проживали люди, но у них всё равно есть владельцы. Одни из них вступили в наследство, оформили собственность, другие не стали возиться с документами, просто пользовались. Третьи только приобрели дома. Лишь у одного владельца сгоревшего дома есть документы о собственности. Его обращение муниципалитет передал в районную администрацию.

— У двух семей сгорели домовладения и пристройки — в общем, выгорело всё, что было. Там такая ситуация: люди являются собственниками, у них есть документы, всё оформлено. Но постоянно в сгоревших домах они не проживали. Мы не знаем, имеет ли это значение. Документы отправлены, ответа до сих пор нет, — рассказала Татьяна Рыжова, инспектор администрации поселения.

10 тысяч за дачу

Ирине Блащицкой отцовская дача досталась в наследство. На дом в Белокалитвинском районе были все документы, кроме свидетельства о собственности. В начале 2010-х участки были запущены, отсутствовал водопровод, а оформление обошлось бы дорого, поэтому Ирина и ее муж Александр решили повременить. А когда благоустроили участок, про бумаги забыли.

Дачей пользовались — Блащицкие выращивали на участке овощи, ночевали и стабильно платили взносы. Когда дом сгорел, супруги вернулись жить в квартиру. Ирина прочитала про выплаты в новостях, позвонила в МФЦ. Там сказали, что вряд ли помогут.

— Пытались понять: выплаты получат хозяева домов или дач тоже? А если есть еще квартира в собственности, то помогут? У многих наших соседей дачи не оформлены в собственность. Только в нашем садовом товариществе «Две сестры» пострадало более 25 дач, — рассказывает Александр Блащицкий.

Сейчас супруги пытаются отстроиться заново. Блащицкие и их соседи получили выплаты по 10 тысяч рублей. Больше не дали.

Жительница Каменского района Светлана Богданова и ее супруг сразу получили минимальную выплату. Позже пришло 100 тысяч по потере имущества, но дом в Репном сгорел дотла, и Богдановы перебрались к дочери.

В Репном сгорело 11 домов, из них шесть были жилыми. Из пяти нежилых документы оформлены только на три дома: один стоял на продажу, два дома новые хозяева только купили, переехать еще не успели. У хозяев жилых домов в большинстве случаев не было документов.

Районная администрация предлагала пристроить жителей в пункте временного размещения в хуторе Старая Станица, но погорельцы разбрелись по родственникам и знакомым.

— Это же деревня, все друг друга знают, есть друзья. У кого остался дом, тот предлагает по крайней мере на какое-то время приютить. А там дальше подключаются родственники, — рассказала Богданова.

Светлана Викторовна — соцработник. Когда начался пожар, она с мужем помогала эвакуировать пенсионеров. Вывели из горящего двора бабушку. Она временно переселилась к пожилой сестре, затем Богданова забрала пенсионерку к себе и ищет ей подходящее жилье. Другие спасенные пенсионеры разъехались: одна пожилая женщина уехала к дочери в Васильевск, мужчина перебрался в Каменск к сестре.

Подопечная Богдановой сейчас отстаивает право на выплаты в суде. У пенсионерки не было документов на дом, она просто договорилась с бывшей владелицей дома, другой бабушкой, отдала ей деньги и заселилась.

— Если ей заплатят, можно будет подыскать что-то отдельное. Тут есть брошенные квартирки. Купить, конечно, не сможем, а обустроить — вполне. Но туда надо вкладываться — латать, например, протекающую крышу, — говорит Светлана.

Ларисе Зарембо 59 лет. Она проработала на железнодорожной станции в Репном почти 30 лет, четыре года назад вышла на пенсию.

— Когда пришла работать на железную дорогу, написала заявление, что мне нужно жилье. Дали квартирку в доме на три семьи. Она и сгорела. Документов на этот дом не было ни у кого. Ордера на нее у станции не было, его просто построили. Я прописывалась, но и там напутали: написали в паспорте такую улицу, которой у нас и в селе-то нет. По паспорту я живу где-то на Фрунзе, а дом сгорел на Железнодорожной.

Недавно у Ларисы был суд — в конце ноября ее должны перепрописать по адресу сгоревшего дома. Тогда можно будет бороться дальше.

Пенсия Ларисы составляет 13 тысяч рублей. Теплой одежды нет, денег — тоже. Женщина ездила в Каменск за теплыми вещами, но ничего не купила — дорого. Дом женщины сгорел дотла.

— Я тогда осталась в шлепках и тунике. Хорошо, что хоть паспорт прихватила. Я за ним в горящий дом забежала. Остальные документы сгорели. Взяла еще телефон, зарядку, ключи от маминой квартиры. Я сейчас там и живу. Не знаю, куда бы пошла, если бы их не было. Наши погорельцы живут у знакомых и друзей. У меня нет ощущения, что мы кому-то нужны, кроме нас самих.