Реставрировать нельзя уничтожить

Фактически уничтожен северный фасад одного из красивейших зданий Ростова-на-Дону – Дома Парамонова, где располагается зональная библиотека ЮФУ. Сотрудники библиотеки требуют остановить реставраторов и заставить подрядчика качественно выполнить работу. Охранные организации предлагают взглянуть на проблему шире: памятник федерального значения оказался заложником взаимоотношений подрядчика и заказчика, и сохранит исторический облик

Ростова лишь их кардинальная «перестройка» – вплоть до федерального уровня.

Судьба «Зоналки» создает впечатление, что над прекрасным фасадом памятника федерального значения довлеет проклятие. Особняк по проекту тогда молодого архитектора Леонида Эберга построил ростовский миллионер Николай Парамонов в 1914 году – в этом году началась Первая мировая. Безупречное здание в неоклассическом стиле по тогдашним слухам было подарком купца и мецената горячо любимой супруге.

Уже через четыре года символ любви становится символом раздора: от изящного крыльца с роскошными вазами отправляется в последний поход Добровольческая армия под началом Корнилова. Далее особняк был штабом – белых, потом, красных, потом – снова белых. Борьбу завершает пожар в августе 1918 года. В советское время Дом Парамонова был клубом, музеем, даже институтом переливания крови. После Второй мировой, в ходе которой от особняка остались стены и часть колонн, здание передают под университетскую библиотеку и восстанавливают – под руководством, кстати говоря, Леонида Эберга, который оставил практически пошаговое описание работ.

Нового ремонта памятник дождался лишь к 2009 году – у собственника здания, Южного федерального университета, появились на это финансы. Однако долгожданная реставрация как-то не заладилась.

«Первый проект реставрации выполнил Солнышкин, выполнил очень хорошо, профессионально. Однако университет заказал второй проект, его делала «Новая Аттика», а тендер на строительство выиграла компания «Эмир», которая раньше, насколько я знаю, реставрационными работами себя не проявила. В итоге к сроку завершения реставрации северного фасада – к 15 декабря 2009 года – ничего не было готово. Работу доделывала строительно-реставрационная фирма «Лаурель», к саммиту фасад открыли», – рассказывает председатель регионального отделения ВООПИиК Александр Кожин.

Фасад открыли – и не узнали. Новый облик красивейшего здания Ростова его жители, а уж, тем более, эксперты по архитектуре и строительству, оценили довольно невысоко.

«Нужно, конечно, понимать, что на реставрацию выделялись определенные деньги, и приходилось именно из этого исходить. Но другое дело – количество денег не освобождает от ответственности. Крыльцо развалилось за 120 лет, а то, что мы видим сейчас, развалистся значительно быстрее. Вазы убрали, но оставили сталинские фонари – какое они отношение имеют к Парамонову? По поводу цветового решения... Оставшиеся, еще не реставрированные фасады выглядят достойнее. Блестки – этот «ногтевой дизайн» – стали последней каплей, продемонстрировали новорусский, новокупеческий подход к работам», – иронизирует архитектор Александр Стадник.

Директор зональной библиотеки ЮФУ Светлана Бондаренко была свидетелем всего того, что происходило с фасадом. Однако попытки вмешаться в работу подрядчика, отмечает она, результата не принесли.

«Реставрация шла с отклонением от проекта. Первое – это окна. Установили совершенно другие окна, с совершенно другой остекловкой. В итоге у нас появились отливы, которых не должно быть. Причем окна одного цвета, отливы другого, дверь – кстати, тоже типовая, стандартная, не по проекту, – третьего. Фасад из-за окон стал более тяжелым. Вот обойдите с другой стороны, которая еще не реставрировалась, – фасад парит. Далее, под балясинами сделан сплошной постамент, где скапливается вода. На все мои вопросы строители отвечали, что изменения проектом предусмотрены. Но то, что мы видим, – это не реставрация, это капремонт», – заключает Светлана Бондаренко.

Она рассказывает, что в фонде библиотеки хранятся те самые рекомендации Эберга по ремонту здания – архитектор описал все, вплоть до того, какой материал выбрать для тех или иных работ. Однако в ходе подготовки проекта причастные к разработке специалисты их... вообще не затребовали.

«У меня несколько вопросов по этому поводу: когда составляются такие проекты, они же проходят этап разработки, согласования, экспертизы? По этому проекту будут реставрироваться и оставшиеся три фасада. Как не допустить, чтобы подобное повторилось? И как исправить то, что уже сделано?», – задается вопросами Светлана Бондаренко.

Руководитель управления Росохранкультуры по ЮФО Татьяна Селедцова комментирует произошедшее довольно жестко, причем в первую очередь – для заказчика. В существующих законодательных рамках ответственность за состояние объекта несет его владелец либо пользователь. Он же и проводит тендер на выполнение работ. Поэтому говорить о квалификации подрядчика сегодня поздно.

«В этой ситуации мы столкнулись с полным волюнтаризмом заказчика. Почему эта обеспокоенность судьбой здания появилась лишь сейчас, на этом этапе, а не раньше? Во-первых, что касается денег. Если владелец нашел 20 миллионов на ремонт, он не должен полагать, что на эти деньги сделают все. Если бы было достаточно средств, подрядчик бы и сделал деревянные окна без отливов, двери. Но если нет средств – поднимается вопрос взаимных уступок. Давайте реально оценивать, сколько денег есть, и сколько нужно. В этом случае процесс изначально шел без достаточного внимания – достаточно вспомнить, что работы начались с остановки работ», – говорит она.

Как будут развиваться события, также зависит от заказчика, – практически единодушны эксперты. Работы можно было остановить уже на той стадии, когда они стали вызывать подозрения, отмечает Татьяна Селедцова, обратившись в надзорные органы. Кроме того, добиться исправления отступлений от проекта можно, не принимая объект. Между тем охранные организации ставят проблему шире. Ситуация с памятниками архитектуры в Ростове сложнее, чем договорные отношения, считает старейший ростовский архитектор Эдуард Полянский.

«Формировать среду нужно. Везде лежит эта стандартная плитка, как можно было ее еще и на памятнике применять? Не прийти к тому, чтобы сделать реставрацию, сделать то, что здесь сделано – это противозаконно», – заявляет он.

«Проблема в том, что в Ростове-на-Дону с полсотни организаций, которые могут заниматься по документам такими работами. А реальных специалистов очень и очень мало. Необходимо пересмотреть сложившуюся систему тендеров на проведение работ по охраняемым памятникам. Если мы так будем работать дальше, то останутся просто обозначения того, что то или иное здание является памятником архитектуры, а наполнения не будет», – резюмирует Александр Кожин.