«На кону моя жизнь»: почему онкобольные Ростова неделями сидят без лекарств

Российский Минздрав уверяет, что санкции не привели к дефициту лекарств в стране. Вот только аффирмации не помогают онкобольным Ростова, которые в последние месяцы всё чаще не получают в срок положенные медикаменты. Что происходит с поставками лекарств в город — в материале 161.RU.

Проблемы начались в декабре, рассказывает корреспонденту 161.RU пациентка областного онкодиспансера Юлия П. Поначалу выдачу лекарств задерживали на день-два, но весной врачи стали разводить руками — «препарата нет».

Ее слова подтверждает другая пациентка — Дарья Ерофеева не получала таблетки с середины марта по середину апреля. Врачи отвечали ей, что препараты не поступали в клинику, но с чем связаны задержки, сказать не могли. После вынужденного перерыва в лечении сделала томограмму, обнаружив четыре новых очага с метастазами. Ростовчанка попыталась связаться с начмедом диспансера, но в ответ получила лишь пространные рассказы о сокращенных сроках оплаты.

— Я ему сказала, что их рабочие моменты меня не волнуют, — вспоминает Дарья. — Даже если вы потеряете работу, то себе новую найдете, а если мой ребенок 9-летний потеряет мать, он себе новую не найдет. На кону моя жизнь.

Она рассказывает, как устроено лечение онкологии: врач выбирает одну из существующих схем и продолжает курс, пока схема не перестанет помогать пациенту. Потом схему меняют, используют сколько получится и переходят на следующую. Возврат к схеме, которая перестала помогать, — верная смерть для пациента, ведь у раковых клеток вырабатывается сопротивление к определенным препаратам.

Минздрав области признает проблему с поставками, но причин не называет.

Дефицитные препараты при этом можно найти на полках аптек. Но, например, абемациклиб стоит 218 тысяч рублей за недельную дозу. Таких денег у абсолютного большинства пациентов онкодиспансеров нет.

По рассказу Юлии, в диспансере начало не хватать не только дорогих лекарств, но и самых базовых вещей — пациенты сами покупают иглы Губера, необходимые для капельниц, и противорвотные препараты.

— Химия токсична, от нее у людей тошнота, рвота. Препарата, который ставится в начале капельницы, чтобы людям облегчить симптомы, нет. Люди сегодня при мне приходили со своими пачками, покупали в аптеке, — рассказывает Юлия в беседе с корреспондентом редакции. — Нет золедроновой кислоты, которая необходима, чтобы кости не разрушались от метастаз.

По словам Юлии П., раньше она получала недельные дозы своего препарата на месяц вперед, но 7 июня вместо четырех упаковок получила лишь две — остальное пообещали «когда-нибудь потом». В мае было так же, и «когда-нибудь потом» в прошлом месяце так и не настало. Женщина осталась без половины курса.

Некоторые эксперты в фармацевтической отрасли связывают возникший дефицит с трудностями поставок из-за границы, но многие медикаменты имеют отечественные аналоги. Дарья использует российский препарат вместо американского.

Но замена есть не всегда. «Абемациклиб» («Зенлистик»), «Эверолимус», «Деносумаб», «Фулвестрант» («Фазлодекс»), «Ленвима» — всего этого не хватает в онкодиспансере, сетуют его пациенты.

Минздрав Ростовской области уже организовал проверку в онкодиспансере. По данным издания «Город N», диспансер закупает препараты не напрямую от Pfizer, а через московскую компанию «Эльфарм». Если ситуация не изменится к лучшему, пациенты готовы писать заявления в Следственный комитет.

— Для кого-то это работа и зарплата, а для нас это жизнь. Мы умрем, а они продолжат есть, пить, отдыхать, веселиться. В их жизни ничего не изменится, а нас не будет. Мне 49 лет, и я хочу жить, хочу видеть своих внуков, — говорит Юлия.

Светлана Сушкова сама раньше работала педиатром и была добрым и позитивным человеком, сейчас у нее рак, метастазы во всех костях, она с трудом двигается с палкой, но ей приходится ездить в онкодиспансер для получения таблеток. Однако вот с чем она там сталкивается:

— К нам относятся не как к людям. Это ведь серьезное заболевание — онкология, и относиться так — грубо отвечать. Для меня это было неприемлемо, я сама врачом работала и всегда ко всем доброжелательно относилась. Тем более ко мне, как к коллеге, понимаете, вообще ни во что не ставят.

Претензия адресована не только к начальству диспансера, но и к старшей медсестре, которая, по рассказам женщины, не отвечает ни на какие вопросы и всегда грубо обращается с пациентами. Сотруднице не нравилось, что Светлана «ходит и выпрашивает» причины отсутствия лекарств. На месяц Светлане должны были выдать четыре упаковки, но, как и в остальных случаях, выдали только две, причем с меньшей граммовкой. В ответ на вопросы о поставках отвечали только «приезжайте, узнавайте», что для человека с инвалидностью очень трудно.

От безнадежности Светлана Сушкова обратилась к депутату гордумы Наталье Оськиной с просьбой о помощи. По словам Светланы, вопрос решился всего за один день. Начмед пообещал, что препараты будут, и 14 июня Сушкова получила положенные ей таблетки. Сейчас она жалеет только о том, что не связалась с депутатом раньше. Похожая история случилась с Дарьей, но позже женщина узнала, что препарат для нее передали из города Шахты.

— Я понимаю, что их там у кого-то забрали. То есть кто-то не получил эти таблетки.

По словам начмеда, на Дарью есть пять упаковок, рассчитанные на 30 дней, но выдавать их будут раз в две недели. Он пообещал, что теперь выдавать ей будут без перебоев, но обеих женщин волнует вопрос: «А остальные как?».

Оськиной удалось точечно помочь нескольким людям, но глобально это проблему не решает. По словам депутата, она составила запрос в прокуратуру.