2020-й — не самый плохой год. Как эпидемии начала XX века терзали Ростов-на-Дону

Приезжие попадают в изоляцию, в Ростове и Таганроге открываются новые госпитали, могильщики не справляются с возросшей нагрузкой — газетные заметки 100-летней давности кажутся намного драматичнее нынешних. 161.RU восстановил хронику эпидемий, которые обрушились на донскую землю после Октябрьской революции, чтобы увидеть — были года суровее 2020-го.

1917-й. Чума сменяется тифом и холерой

Одновременное возникновение нескольких эпидемий на Дону связывают с большим числом переселенцев и приезжих, с транспортировкой больного скота. Местные власти грешат в том числе и на «возмутительное состояние площадей и балок».

― Все эти места признаны опасными для общественного здоровья, в особенности ввиду надвигающихся эпидемических заболеваний, — пишет в декабре 1917 года газета «Ростовская речь».

Упоминание о первой смерти от сыпного тифа датировано началом 1917 года: 8 февраля в Эрзеруме (сейчас Эрзурум, Турция) умер старший врач таганрогской больницы Красного Креста, хирург Галактионов. Тогда в Таганроге бушевала чума. Высочайшая учрежденная комиссия (ВУК), которая контролировала борьбу с чумой по всей империи, выдала городу 20 тысяч рублей кредита на строительство спецбольницы — учреждение вмещало 58 коек.

Почти через год, в декабре, в Новочеркасске прошел съезд по борьбе с чумой, который посетили участники с Кубани, Ставрополья и Астраханской губернии. Выяснилось, что распространение инфекции произошло из-за того, что военные везут в тыл много зачумленного скота.

В апреле газеты снова пишут о сыпном тифе. Тогда в Ростов приехали 30 персов, двое оказались заражены. Их отправили в больницу, а остальных изолировали в бараках, «чтоб не допустить распространение заразы».

В июне в Ростове началась новая эпидемия — люди стали заболевать черной оспой. Тогда в городском ломбарде заразились несколько служащих. Спустя месяц появился риск заражения горожан еще и холерой. Из-за этого на железнодорожных станциях установили надзор за военными, прибывающими из Персии, Туркестана и с Кавказа, где в это время бушевала эпидемия. Чуть позже на вокзалах организовали холерные изоляционные пункты.

На Дон пришла Гражданская война, которая усугубила эпидобстановку в регионе. Выросла нагрузка на медиков. Они тоже гибнут в боях, многие доктора и сестры милосердия становятся жертвами эпидемий. Об оспе и чуме пресса больше не вспоминает, потому что главными проблемами стали тиф и холера. Например, только 25 января в Ростове зарегистрировали 212 зараженных возвратным тифом.

В начале года чаще всего звучали новости о смертях от сыпного тифа. Нередко жертвами инфекции становились медики. В январе, заразившись от больного, умер врач Мариан Голуб, бежавший в Ростов из Варшавы. А в Николаевской городской больнице сыпной тиф от пациентов подхватили трое санитаров. Возникла опасность для студентов-медиков, которые во время занятий посещали больницу.

В феврале прошло собрание врачей Ростова и Нахичевани, на котором комиссар Реввоенкомитета Михайловский предложил медикам создать коллегию и разработать мероприятия для борьбы с эпидемиями. Туда вошли девять докторов и профессоров.

15 марта газета «Социалист-революционер» пишет, что эпидемия тифа в Ростове пошла на спад. Но на смену пришла холера.

2 июля умер Андрей Адамский — беженец из Радомской губернии. Вскрытие показало, что смерть связана с «азиатской гостьей». К концу месяца число зараженных холерой увеличилось. Причем в некоторых округах смертность достигла 60%. Последнее упоминание холеры приходится на август, а затем до конца года на Дону наступает эпидемиологическое затишье.

1919-й. Людей хоронят заживо

В новом году эпидемии разгораются с новой силой. Некрологи умершим не только во время боев, но и от инфекций становятся частыми в местных газетах. От заразы гибнут медики, общественники, генералы, профессора, градоначальники, их близкие. Только в марте от сыпного тифа умерли ректор Донского университета (ныне ЮФУ) Сергей Вехов и жена ростовского градоначальника Анастасия Семенова, чуть позже — предводитель местного дворянства Александр Леонов.

Медики чахнут прямо на рабочих местах. Доктор Степан Шанявский умер, пока осматривал больных. А 25-летняя сестра милосердия Анастасия Будаева, превозмогая жар, помогала пациентам до своей смерти.

― Продолжала ухаживать за больными, даже <...> когда сама уже нуждалась в уходе, когда у нее самой была температура свыше 40°. <...> Она была сестрой милосердия в буквальном смысле этого слова, — вспоминали коллеги.

Сыпной тиф перенесли донской атаман Африкан Богаевский и известный дерматолог-венеролог Петр Никольский. Они смогли справиться с болезнью.

Хуже всего приходится солдатам и пленным. Осенью эпидемия охватила азовский лагерь военнопленных. Ежесуточно умирают по 130 человек: люди живут в тесных бараках, а некоторым вообще приходилось ночевать на улице — антисанитария жуткая. Чтоб успевать хоронить умерших, горожан заставляют копать могилы. Некоторых зараженных по случайности хоронят заживо.

― Недавно один из погребенных ожил, разрыл землю и вышел из могилы. В другой раз красноармеец, которого признали умершим и принесли хоронить, перед погребением встал на ноги, — говорится в статье «Лагерь смерти» историка Галины Борановой.

Такие случаи происходили часто. Некоторых заживо погребенных удавалось спасти и выходить. Так было с двумя красноармейцами, которые ночью разрыли могилу и выползли к дому местного доктора Никиты Поспелова. Беглецов приютили, вылечили и устроили в местную больницу санитарами.

1919-й. Считают заболевших и умерших

Новый год в Николаевской больнице Ростова встретили 2144 заболевших сыпным тифом. А подробной статистики по холере за январь не было — первые подробные данные по появились только в мае 1919 года. Тогда «Вечернее время» написало о троих зараженных, двое из которых умерли спустя шесть часов после госпитализации.

В июне власти заявили, что побороли холеру. Оказалось, ненадолго. Вместо нее с большей силой разразилась эпидемия сыпного тифа. А в июле Таганрог и Ростов снова признали «неблагоприятными по холере». В Николаевской больнице на тот момент лежали 30 холерных больных и 62 — тифозных. А в нахичеванской больнице — 19 холерных. Всего с начала эпидемии туда поступили 207 зараженных холерой — 85 умерли. Для сравнения, сейчас на Дону летальность от коронавируса — около 3,6%.

Когда в сентябре власти Нахичевани заявили о победе над холерой и закрыли лазарет на 20-й Линии, проблемы снова подбросил тиф. В городе начали экстренно строить сыпнотифозный барак на 500 коек. В ноябре эпидемия усилилась, поэтому учебные заведения начали переоборудовать в лазареты.

1919-й. Делают прививки, вводят ограничения

Именно в 1919 году власти начинают всерьез бороться со смертельными инфекциями. Помещения теперь тщательно дезинфицируют. Особенно щепетильно относились к обработке богаделен, театров и поездов. К ростовскому водопроводу подсоединяют английские фильтры, которые купили еще девять лет назад, но почему-то не использовали.

На вокзале открыли питательный пункт для прибывающих с фронта сыпнотифозных больных. Во время многочисленных съездов постоянно обсуждают расширение сети изоляторов для приезжих. К концу года иногородним и вовсе запрещают въезд в Ростов.

Медики теперь дежурят по ночам, а для горожан проводят лекции о пользе противохолерных прививок. Первый прививочный отряд появляется в Ростове в начале мая. Он дежурит в Городском парке и делает уколы от оспы, брюшного тифа и холеры военным. Через два месяца уже в Нахичевани работают четыре таких отряда — они ходят по дворам. Прививок от сыпного тифа тогда еще не было, их создание начали обсуждать только в ноябре.

― Прививки препаратами крови считаются безвредными для здоровья. Они способны предохранить от него (сыпного тифа. — Прим. ред.) и в случае наступившего заболевания облегчат его течение. Медицинский совет постановил рекомендовать их как одну из важных мер для борьбы с эпидемией сыпного тифа, — пишет 29 ноября «Вечернее время».

В ноябре от сыпного тифа умирает ассистентка клиники Донского университета Ольга Аносова-Давыдова. Ее коллеги предлагают учредить в честь погибшей фонд. По задумке, из него бы выдавали пособия и стипендии тем, кто занимается исследованием эпидзаболеваний и ищет пути их лечения. Но был ли фонд в итоге учрежден, неизвестно.

1920–1922-й. Начинается голод, умирают дети

После 1919 года эпидемии идут на спад, но ситуация остается критической. Из-за болезней и войн смертность намного превышает рождаемость. Например, в первые три месяца 1920 года в Новочеркасске зарегистрировали 1600 смертей и 230 рождений. А до Гражданской войны умирали в среднем 120–140 человек в месяц. По данным газеты «Красный Дон», от болезней чаще умирали мужчины — среди них жертв было в четыре раза больше, чем среди женщин.

Всё усугублял еще и голод. Как пишет краевед Олег Антонов, к 1922 году в Первом Донском округе закрыли 19 детдомов. Без присмотра остались больше тысячи детей. Положение воспитанников сохранившихся семнадцати приютов было немногим лучше.

― Полное отсутствие материалов против вшей, нет мыла, купить не на что спирта, отчего быстро портится белье, и технический персонал от щелока растирает до крови руки, на постелях детей вши кишат. <...> Много детей уже погибло, точных цифр под руками не имею, и много сейчас лежит детей пухлых, — прозвучало на заседании пленума партийного комитета РКП (большевиков) округа 3 марта 1922 года.

1918–1921-й. Странное воспаление легких, вспышки вместо эпидемии

Донские эпидемии проходили на фоне мировой пандемии испанского гриппа. Но за революциями, Первой мировой и Гражданской войнами, холерой и сыпным тифом испанка осталась почти незамеченной местной прессой и чиновниками. Время от времени газеты писали о смертях от странного воспаления легких, когда заболевшие сгорали за пару дней.

От такой пневмонии в 1917 году умер член Ростовской гордумы и банкир Федор Фоллендорф.

― Несколько дней назад [он] заболел воспалением легких и чувствовал себя еще вчера хорошо, так как письменно сообщил городскому голове Малиновскому, что на днях возобновит свою работу, — пишет 26 апреля газета «Приазовский край».

В 1919 году с таким же диагнозом скончались генерал-лейтенант Федор Чернозубов и хорунжий Иван Иловайский.

Как рассказала 161.RU доцент кафедры зарубежной истории и международных отношений ЮФУ Оксана Карнаухова, нет точно информации по числу заболевших испанкой на территории современной Ростовской области. Более того, таких данных нет даже по России.

― Количество жертв мы даже не сможем подсчитать, потому что не сможем вычленить, кто умер от испанки, а кто — от тифа. Известно, что в США погибли больше 500 тысяч человек [от испанки]. Я полагаю, что мы потеряли не меньше, — считает Карнаухова.

Испанский грипп бушевал на Дону несколько лет — с 1918 по 1921 год. По словам ученой, пик заболеваемости пришелся на 1918–1919 годы, а потом эпидемия начала угасать:

― Любой вирус мутирует, а человек вырабатывает к нему иммунитет. В течение 1920–1921 годов была уже не эпидемия, а краткосрочные вспышки. Грипп сошел на нет.

Другие эпидемии к этому моменту тоже начали затухать, хотя периодически давали о себе знать. Так, например, в 1925-м случилась вспышка брюшного тифа. Но в целом главный катализатор эпидемий того времени — война — исчез, поэтому число заболевших было гораздо меньшим.