Свидание с маньяком

По радио и телевидению нередко звучат сообщения о нападении маньяков, особенно если речь идет об убийстве. Но при этом журналистов мало интересуют истории с хорошим концом, когда жертве удалось не только остаться в живых, но и дать отпор нападающему. А ведь именно такие примеры наиболее важны, потому что они дают людям надежду на спасение и учат, как вести себя в критической ситуации.

Тема взаимодействий жертвы и маньяка – одна из самых выигрышных не только в литературе, но и в кинематографе. Тут тебе и психологическое напряжение, и динамичный сюжет, и драматическая развязка, которая чаще не бывает хеппи-эндовой. Вспомнить американские молодежные триллеры: из семи-восьми героев спасти удается одному-двум. А если жертва оказывается один на один с маньяком, то тут шансы выжить катастрофически уменьшаются. Тем не менее они есть. Екатерина Федорова (имя и фамилия героев истории изменены) столкнулась с подобной ситуацией, но не сдалась и, даже подвергнувшись насилию, нашла в себе силы справиться с психологической травмой.

Один из западных производителей газовых баллончиков провел любопытное исследование эффективности своего продукта. Участниками эксперимента были выбраны 50 женщин 25–45 лет, с которыми был проведен однодневный курс пользования баллончиком, после чего их предупредили, что в течение недели на каждую из них совершит «нападение» сотрудник фирмы, играющий роль грабителя или насильника. Результаты эксперимента удивили производителей: 36 женщин из 50 на момент имитации нападения оказались вообще без баллончика, а у пятерых он лежал где-то на дне сумки, так что требовалось около минуты, чтобы извлечь его. Несерьезное отношение к своей безопасности – основная причина, по которой люди становятся жертвами маньяков. И эксперимент тому подтверждение: хотя все его участницы точно знали, что подвергнутся нападению, 80% из них не были к нему готовы!

Ничто не предвещало беды

История Екатерины Федоровой не походила на те, что мы видим в фильмах: за ней не гнался Джек-потрошитель с ножом, не преследовал Коллекционер.

«Мы встречались с Андреем четыре месяца. Оба студенты-третьекурсники, правда, учились в разных вузах, – рассказывает Катя. – Поначалу он казался мне заботливым и внимательным: всегда встречал после лекций, провожал домой, на все студенческие мероприятия ходил со мной. Но потом такое повышенное внимание стало меня утомлять. Через пару месяцев Андрей буквально шагу мне ступить не давал: требовал, чтобы я сообщала ему о каждой своей встрече, проверял, не обманываю ли я его. Общаться так стало невыносимо, и я предприняла первую попытку разорвать отношения. Он отреагировал неадекватно, стал обвинять меня в измене, оскорблял. Остыв, он пришел с извинениями, клялся, что такого больше не повторится, умолял дать ему второй шанс, и я сдалась».

Это самая распространенная ошибка. «Поскольку лицами, склонными к маниакальному преследованию, движет жажда власти над жертвой, они никогда не будут менять стиль своего поведения, – утверждает психолог Татьяна Новикова, – а их мнимая работа над ошибками – всего лишь уловка, чтобы усыпить бдительность объекта преследования. Как правило, вторая вспышка деспотизма и жестокости бывает намного сильнее и часто приводит к трагическим последствиям».

«Когда у Андрея снова стали проявляться наклонности тирана, я решила порвать с ним раз и навсегда, – продолжает Катя. – Поскольку я верила в его разумность, то вызвала его на открытый разговор, объяснила, почему не хочу с ним встречаться. Он, конечно, снова просил дать ему шанс, но я отказала. Взяла всю вину на себя, мол, это я «не такая», а он обязательно найдет себе «такую», которая полюбит его всем сердцем. Мне казалось, что расстались мы на хорошей ноте. Через несколько дней Андрей пригласил меня к себе домой, чтобы отметить расставание. Сказал, что заканчивать старые отношения и начинать новые надо на позитиве. Меня порадовал такой подход, и я пошла на встречу, ничего не подозревая».

По статистике, 85% нападений совершают хорошо знакомые или малознакомые люди, и в основном мужчины, которые, например, не могут принять факт прекращения отношений с жертвой. Перед нападением часто они эмоционально шантажируют жертву, угрожая покончить жизнь самоубийством. Несмотря на эти уловки, таким людям следует один раз сказать нет и больше не вступать с ними в контакт. Постарайтесь избежать распространенных ошибок в общении с преследователями
– не пытайтесь прекратить отношения с ним постепенно, этим вы только поощряете маньяка;
– маньяка нельзя убедить, поскольку он воспринимает реальность неадекватно. Так, фразу «мне не нужны такие отношения» он может понять, как «мне нужны другие отношения с тобой». Такие люди искренне верят, что если достаточно долго преследовать жертву, то она его полюбит;
– не относитесь с небрежностью к личной безопасности. Как только появились первые признаки, что вас кто-то преследует, немедленно сообщите в правоохранительные органы. Преследование может начинаться весьма безобидно: подарки и цветы от незнакомцев, письма с признаниями в любви и так далее. Помните: если вы принимаете знаки внимания от маньяка, в нем растет уверенность в том, что вы должны расплатиться за это, ответив ему взаимностью;
– никогда не оставайтесь с таким преследователем наедине. Не отвечайте ни на какие его просьбы и обращения;
– не конфликтуйте напрямую с маньяком. Не провоцируйте дискуссию и не пытайтесь убеждать его;
– не давайте себя запугать: обратитесь за помощью к правоохранительным органам, работодателю, друзьям, даже к встречным прохожим. Активное вовлечение посторонних лиц в ваши отношения с маньяком поубавит его пыл.

Друзьям Екатерина, конечно, не сказала, куда идет: просто не предполагала, что с ней может что-то случиться. Едва она переступила порог квартиры и сняла верхнюю одежду, Андрей ударил ее по лицу, а потом набросился и связал.

«Я была в таком шоке, что сначала даже не могла справиться с эмоциями – только плакала, – признается девушка. – Андрей кричал, что я растоптала его чувства, что такие, как я, недостойны жить. Избив и запугав меня, он предложил мне еще раз подумать и принять решение: буду ли я его женой, или он со мной расправится прямо сейчас. Страх быть убитой, как ни странно, придал мне сил. Я понимала, что, связанная, я не справлюсь с парнем, который почти на голову выше меня, и решила действовать его методами: усыпить бдительность. Попросила дать мне время, чтобы обдумать свои ошибки. Андрей ушел на кухню ужинать, а я лихорадочно соображала, как привлечь внимание посторонних к своей беде. Холодный февральский вечер, народу на улице совсем нет. Стучать по батарее и звать на помощь бесполезно. Тогда я пришла на кухню и сказала Андрею, что вся эта ситуация меня ужасно возбуждает и что я готова отдаться ему прямо сейчас. Я уговорила его развязать мне руки, набросилась на него со страстными поцелуями, а потом ударила по голове сахарницей, сбила с ног и бросилась вон из квартиры».

Опуская дальнейшие подробности, скажем, что история закончилась благополучно: у Екатерины хватило духу обратиться в прокуратуру, и Андрей был осужден на два года.

Есть ли жизнь после?

Почему же не все жертвы насилия обращаются в правоохранительные органы? Ведь раскрыть такое преступление по горячим следам довольно просто.

«Самое страшное начинается после того, как все закончилось, – вспоминает наша героиня. – В сам момент критической ситуации ты испытываешь сильнейший стресс, а потому многие вещи воспринимаешь притупленно. Например, когда я открывала замок на двери, сломала два ногтя, но даже не почувствовала боли. Я и холода не чувствовала, когда бежала в одних колготках и платье по ледяным ступеням подъезда, звоня во все квартиры подряд. Но когда стрессовое состояние заканчивается, мозг как будто начинает анализировать произошедшее и проектировать последствия. Мне было очень страшно, что Андрей сбежит из-под стражи и начнет мне мстить. Я вздрагивала от каждого телефонного звонка, в каждом прохожем я видела его. Даже в магазин за хлебом я ходила с сестрой или подругой – настолько силен был страх снова встретиться с каким-нибудь маньяком. А когда начался судебный процесс, мне стало казаться, что все окружающие смотрят на меня как-то не так, словно знают, что именно я пережила, и оценивают».

Психологи утверждают: ответственность за спасение человека, пережившего столь сильную психологическую травму, лежит на его близких. Если они правильно повели себя в первые дни после случившегося, то у человека есть шанс справиться с ситуацией, найти внутри себя резервы и снова встать на ноги. В первую очередь не нужно «причинять» человеку добро, то есть не лезть с советами, не проявлять какие-то активные действия, не пытаться «забить» негативные эмоции позитивными. Это принесет обратный эффект: человек закроется и начнет обрастать панцирем, защищаясь от желающих помочь. Самый простой и эффективный способ – создать вокруг жертвы насилия пространство безопасности, тепла и уюта и не приставать с вопросом: «Хочешь поговорить об этом?»

«Не стоит говорить никогда и ни при каких обстоятельствах фразу: «Я тебя понимаю», – советует психолог Клавдия Никитина в своей статье о помощи жертвам насилия. – Стоит говорить: «Я тебя люблю, ты можешь на меня положиться, что бы ни случилось». Но если вы будете говорить: «Я тебя понимаю»… Ну, во-первых, вы обманываете! Если честно, вы не можете понять человека, который попал в эту мясорубку. Это больно, когда говорят «я тебя понимаю» с таким глубокомысленным видом, что желание делиться начисто пропадает, и хочется просто закрыться в своей раковине. И от боли, от всего. И тогда процесс исцеления может быть заблокирован. Вообще от советов надо воздержаться, как и от роли быть терапевтом, психологом, сексопатологом и прочим для пострадавшего от насилия».

«В тот период мне очень помогла моя старшая сестра, – говорит Екатерина Федорова. – Она всегда ненавязчиво была рядом. Когда я собиралась куда-нибудь идти, мне было неловко просить ее сопровождать меня, но она всегда вызывалась сама. Причем никогда не акцентировала внимание на моем страхе. Она спрашивала: «Ты за хлебом? Подожди меня! Я хочу в галантерею зайти, это по пути». Таким образом, я как бы шла самостоятельно, но не одна. Вообще ощущение самостоятельности после пережитого – как глоток свежего воздуха. Как только у тебя появляется ощущение, что ты что-то можешь сделать одна и без страха, самооценка возрастает».

Екатерине потребовался год, чтобы прийти в себя и вернуться к нормальной жизни. Психологи считают, что это довольно короткий срок, если учесть, что к специалистам девушка не обращалась. «Все это происходило в начале 90-х, – поясняет она, – тогда психолога найти было трудно. Но я читала много книг, занималась аутотренингом. Я понимала: если я закрою глаза на проблему сейчас, она выстрелит потом и нанесет мне новую травму. Каждое утро я говорила себе: «Ну вот, я еще на один день дальше от случившегося». Я вела календарь и считала дни, прожитые после инцидента. И когда цифра перевалила за 150, я стала ощущать некоторую безопасность. Я сделала короткую стрижку и перекрасила волосы, почти полностью сменила гардероб. Но делала я это не для того, чтобы замаскироваться и быть неузнанной, я хотела внушить себе, что случившееся изменило меня – и в лучшую сторону».

Екатерине хватило сил на то, чтобы самой восстановиться после пережитого потрясения, но в случае с насилием лучше не заниматься самолечением, а обратиться к психологу или в кризисные центры. Психологическая травма, как и физическая, поддается лечению, и чем раньше оно начнется, тем быстрее будет процесс выздоровления.