«С моим парнем, пока он был жив, мы ездили не за едой, а за наркотиками»: исповедь о зависимости

Юлия Арзамасцева употребляла наркотики два с половиной года. За время зависимости у нее появились миллионные долги. Сейчас она избегает любых психотропных веществ и работает в «Центре поддержки семьи» для зависимых. Юлия рассказала, как она впервые попробовала наркотики и почему боялась чужих взглядов.

Где-то полгода я встречалась с молодым человеком, который употреблял наркотики. Ему иногда казалось, что за ним кто-то едет. Мы даже ложились спать в коридоре, чтобы если кто-то зашел, то на нас наступил. Однажды он занял у меня и моих родственников деньги, не вернул. Потом он меня бросил.

Мне стало интересно попробовать наркотики самой, чтобы понять, что люди в этом находят. Тогда я думала, что остановлюсь. Помню, мне было 28 лет, и когда я рассталась с парнем, то вернулась домой. Мне хотелось поговорить с мамой. Но она была всё время занята, подруга тоже. Мне было одиноко, хотя жизнь не остановилась: ходила на работу, разговаривала с людьми.

Я попала в новую компанию, познакомилась там с парнем и начала употреблять. Где-то год не получала от этого кайфа, Бог меня берег. Но я человек целеустремленный. В конце концов, я что-то почувствовала. Три месяца кайфа — и я уволилась с работы.

Работала продавцом-товароведом в продуктовом магазине. А ушла, потому что кололась в кисти руки, оставались синяки. Мне казалось, что все люди видят, что я на игле. Тот, кто с этим сталкивался, действительно, поймет.

Постоянно думала, где достать. А как это делается? Купи — продай среди своих. Еще заняла везде, где могли дать денег. Эти долги висят и сейчас, в сумме больше миллиона рублей.

От веществ сильно страдает нервная система: появляются галлюцинации. Жила на пятом этаже, а мне казалось, что слышу, о чем говорят во дворе, о чем говорят соседи снизу. Реально можно сойти с ума. Еще я боялась окон, потому что думала: люди с улицы могут увидеть синяки. Для меня смерти подобно было выйти и повесить белье на балконе. Однажды я закрыла глаза на улице, а открыла на диване дома. То есть у меня выпал из памяти путь домой.

На теле употребление тоже отразилось, мне вырезали шишки на руках чуть ниже плеча: там были нагноения. Недавно сдавала второй раз анализы. Слава Богу, я не ВИЧ-инфицированная. Единственное, есть гепатит, еще не знаю, какой точно. Но его можно лечить.

При этом была иллюзия, что у меня всё хорошо, всё четко. Мама предлагала помощь, а я была уверена, что справлюсь сама. Хотя, на самом деле, всё давно вышло из-под контроля.

Знаете, зависимые девушки часто говорят: «Вот я рожу и буду заботиться о детях, не буду употреблять». Но дети от наркотиков никогда не останавливают. Когда я начала употреблять, сыну было 12. Я была в печальном состоянии, надевала его курточку, и она мне была большая. Мама говорит, что всё это время ждала, когда меня посадят или я сдохну.

Сына отправили к бывшему мужу.

Что я употребляю, стало известно через год. Сначала мать и бабушка включили форму отрицания: «Это не с нашей Юлей». Мама психовала, раз через раз давала деньги. Она и баяны (шприцы. — Прим. ред.) выкидывала, и запирала дверь в комнату. У нее умер муж. А я не была на похоронах, потому что кололась в это время. Она до сих пор обижается и злится на меня.

Деньги я доставала через бабушку. Рассказывала ей такие сказки, что самой было смешно, а бабушка верила: «Я больше не буду употреблять. Деньги должна, надо отдать. Мне нужно на лекарство». Как-то я в очередной раз просила деньги, была в неадеквате. А она говорила, что занимать уже негде. Потом она разозлилась и вцепилась мне в шею ногтями. Я ее оттолкнула.

Перед тем, как я решила бросить употреблять, у меня умер парень, с которым жили вместе. Я проснулась в пять утра от стука в дверь, это были его родители. Я не могла встать: ноги были ватные. Когда встала, то увидела, что он лежит на полу мертвый. Вроде бы это была передозировка. Я более-менее навела марафет и открыла двери его родителям. Потом позвонила своим родственникам и меня забрали. Это ударило по мне: я два месяца не могла нормально говорить.

Моя мама почувствовала, что я хочу умереть. А я действительно хотела: испытывала чувство вины из-за того, что мы тогда поехали не за продуктами, а за закладкой. Причем мы не свою нашли, а какую-то чужую, с более сильным веществом, как мне потом сказали. Я боялась, что меня посадят, но оказалась в реабилитационном центре.

Мне сказали, что за мной приехал Госнаркоконтроль. Я поехала, потому что было уже всё равно. Я попала в центр 12 июня 2015 года, реабилитацию проходила год. Она двухэтапная, каждый этап длится полгода. Во время первого от употребления отделяет дом и закрытые двери, во время второго — двери открыты, больше свободного времени, чтобы зависимый занимался тем, в чем видит смысл. Если он будет стоять на месте, то, скорее всего, снова начнет употреблять.

У меня есть знакомые в другом городе, зависимые. Но их качество жизни хуже моего, даже если они больше зарабатывают. У них нет развлечений, и они постоянно думают о том, где достать наркотики. Я обычно так говорю: есть мир, а есть мирок. И мирок — это там, где люди употребляют наркотики и идут по головам. Не важно, чьим — своих детей, родственников, друзей.

Я специалист широкого профиля, сейчас занимаюсь в центре поддержки созависимых. Созависимые — это родственники наркоманов и алкоголиков. Они настолько поглощены близким человеком, что чувствуют то же, что и он. Ему плохо — им плохо. Их легко обмануть. Те, кто не созависим, не будут слушать сказки, а будут принимать меры.

Мама не ходила на группы созависимых, бабушка была несколько раз. Вообще, это необходимо, ведь если близкий — зависимый, то это значит, что и ты делал что-то не так.

Например, был такой случай. Парень-алкоголик проходил реабилитацию три раза. На чем срывался? На флакончиках валокордина, которые ставил в аптечку папа. Потом на группе папе уже сказали: «Петр Иванович, для чего вы это делаете? Прекратите покупать эти флакончики». Где-то на четвертый раз он перестал, и теперь сын не пьет.

Для зависимого важен отдых. Когда он начинает работать, то уходит в работу целиком и полностью, может пахать круглые сутки. Накапливается эмоциональное напряжение, которое надо как-то снимать. И если кто-то может выпить и расслабиться, то выздоравливающему нельзя.

Однажды я так сорвалась. Мне предложили выпить. После этого я легла спать, проснулась и купила еще вина. Вечером мне позвонили и предложили помощь, я, недолго думая, согласилась. Меня опять забрали в центр.

Сейчас я отдыхаю в кино. Смотрю любые фильмы: исторические, триллеры, мультики. Вчера была на «Дэдпуле». Часто хожу пешком, могу пройти километров десять. Главное, разгрузиться.