Герман Авдюшин, председатель ООД «Всероссийское родительское собрание»: «Пусть ЕГЭ в форме тестов сдают дети Фурсенко!»

Они добились проведения психолого-психиатрической экспертизы «Дом-2» и заставили канал перенести трансляцию нашумевшего телешоу на более позднее время – эксперты признали, что подглядывание за страстями и слабостями «строителей любви» подросткам вредит. В то же время они проводят целую кампанию по разоблачению «грандиозной мистификации века», свято веря, что никакой ВИЧ-инфекции не существует. Борьба с ЕГЭ вывела их едва ли не в авангард всероссийского протестного движения, а теперь у общественников новая цель – не допустить введения института ювенальной юстиции в России. О новых павликах морозовых, ЕГЭ и Фурсенко 161.ru побеседовал с председателем Общероссийского общественного движения «Всероссийское родительское собрание» Германом Авдюшиным.

– Герман Сергеевич, насколько актуальна сейчас для России идея введения ювенальной юстиции?

– Для нас актуален вопрос защиты детей, и его надо решать. Противники ювенальной юстиции не против защиты детей. Просто я сторонник того, чтобы такие серьезные решения принимались на основе тщательно проведенных исследований, а не со слов чиновников, которым кажется, что права ребенка нарушены в том или ином случае. Судья Верховного суда Дорошенко официально заявил: оснований для введения в России ювенальной юстиции нет. У нас сегодня 120 законов, направленных на защиту детей. Эти законы вполне жизнеспособны.

– Тогда почему дети гибнут в семьях, оказываются на улице, становятся жертвами насилия?

– Это происходит не потому, что в России нет ювенальной юстиции. Просто чиновники, которые должны этими законами оперировать и тем самым защищать детей, свои обязанности не исполняют. Или исполняют плохо.

– Вы так уверены в качестве этих законов?

– Законодательная база в сфере защиты детей в РФ пришла из законодательства Советского Союза, где уровень педагогической науки был исключительно высок. Макаренко, Сухомлинский – ведь это имена мирового значения. Кроме того, так исторически сложилось, что в России был накоплен колоссальный опыт работы с детьми. После Гражданской войны тысячи беспризорников заполонили города, борьба с этим явлением стала задачей государственного масштаба. Была разработана уникальная юридическая, научная база, так что эффективность тех законов была проверена годами. И в том, что Россия полностью переняла наколенный опыт, нет ничего дурного. Скажу более: ни в одной западной стране нет таких эффективных законов.

– Странно, но инициаторы введения ювенальной юстиции кивают именно на опыт западных стран, где интересы ребенка не просто поставлены во главу угла – они иногда загоняют родителей в угол...

– Идею введения ювенальной юстиции в России проводит г-н Зыков и Ко. Они активно ссылаются на опыт Франции, Голландии и других стран Западной Европы. При этом никто из них так и не представил научные обоснования этой идеи. Кто когда-либо изучал и анализировал опыт этих стран? А знаете ли вы, что многие страны сейчас уже приходят к мысли о необходимости реформировать свою систему защиты детей? Поверьте: нелепые истории в семьях русских женщин в Финляндии, когда государство забирает у матери дитя лишь за то, что ребенок сгоряча пожаловался на ее методы воспитания: сладкое она не дала – лишь верхушка айсберга. Почему я говорю о том, что нет научно обоснованного подхода? Ребенок решит, что ему надо на дискотеку идти, а не уроки делать, и чиновник автоматически принимает его сторону. Почему бы и нет? Ведь не существует никаких критериев определения потребностей детей, чиновники сами смогут трактовать этот закон. Как умеют. И им будет проще и выгоднее включать именно репрессивные механизмы.

– У вас есть данные о том, сколько детей гибнет у нас в стране по вине родителей, сколько беспризорных?

– Глава следственного комитета Бастрыкин заявил, что в 2009 году против детей у нас было совершено 105 тысяч преступлений, полторы тысячи детей погибло насильственной смертью. Эти цифры действительно заставляют задуматься. Но, с моей точки зрения, думать надо о том, что за каждой смертью ребенка стоит чиновник. Да-да, именно чиновник. Не доглядели, не предотвратили, проявили халатность. Статистка смертей есть – она открыта. А где хоть один посаженный за эту халатность чиновник? Где разбор полетов в каждом отдельном случае? Повторяю: нам не ювенальная юстиция нужна, а эффективная работа чиновников, которые призваны защищать интересы детей.

– От противников ювенальной юстиции я слышала даже такой негодующий возглас: «Начнем растить поколение павликов морозовых!».

– Видите ли, дети склонны к совершению спонтанных поступков. Это действительно так. Ребенок может сгоряча, выплеснув накопленную обиду, наговорить такого, чему потом сам не рад будет. Он на родителей «настучит» – чиновники запустят репрессивный механизм против семьи, и семья будет разрушена. Ребенок через день про свою обиду забудет, а семьи, считай, уже нету. Надо же понимать, что существует отдельное понятие в науке – детская психология, и ее надо учитывать. Те, кто ювенальную юстицию предлагает, себя научными исследованиями не утруждал, обдумывая это предложение.

– Но вы же согласитесь с тем, что тысячи детей страдают от насилия в семье, от недостойного поведения родителей. Как-то надо заставить родителей выполнять свой долг. Как это сделать?

– Уж никак не тем, чтобы забирать у них детей. Повторяю еще раз: надо заставить работать чиновников. Если в семье алкашей страдает ребенок, безусловно, надо ему помочь. Чем помочь? Найти причину пьянства родителей. Может быть, люди пьют от безысходности, и надо помочь им найти работу. Сейчас сотрудник соцзащиты скажет: это не моя работа. Конечно, отобрать ребенка, бросить его в детдом – гораздо проще. А что такое наши детдома, вы сами знаете. И потом, существует аксиома: «исключение из правил не должно диктовать условия самим правилам». В работе с законом надо исходить из того, что семьи, где дети страдают, – это все-таки исключение, а не правило. А инициаторы ювенальной юстиции предлагают все наоборот. Это может разрушить институт семьи в России как таковой.

– Еще один фронт борьбы родительского совета – ЕГЭ. Что вы можете сказать о ЕГЭ-2010? Ошибки прошлого учтены?

– Дело на лад так и не пошло. Опять-таки, мы не выступаем против ЕГЭ. У него есть свои плюсы, свои минусы. Но нигде в законе об образовании не сказано, что ЕГЭ должен проводиться в тестовой форме. У нас же альтернативы нет – только тест. Пусть ЕГЭ в форме тестов сдают дети Фурсенко, остальным же надо дать право выбора. От тестовой системы оценки знаний на том же Западе уже отказываются. Она хороша для мониторинга процесса образования. Для того чтобы определить уровень знаний ребенка, ее недостаточно. Потому что дети – разные, они развиваются индивидуально, усваивают материал и способны его выдавать. Советская система образования была направлена на формирование многосторонней личности. Российское образование было построено на базе советского. И сегодня с помощью тестов определить, достигнута ли эта цель, просто невозможно.

– ЕГЭ был задуман еще и как средство борьбы с коррупцией в образовании.

– И что, удалось ее победить? Очевидно, что она просто сместилась на другой уровень – перешла в школы. Грубо говоря, процент «блатников» не изменился. В том, что результаты ЕГЭ можно подделать, уже никто не сомневается. Вспомните скандал с выпускниками из республик Кавказа, которые привезли в московские вузы отличные сертификаты по русскому языку, при этом не могли без ошибок заявление написать. Да, многие из них после первой же сессии «вылетели», но разве от этого легче тем ребятам, которые всего несколько баллов честно не добрали на ЕГЭ? То есть, с главной своей миссией – борьбой с коррупцией – ЕГЭ не справился.

– Инициаторы ЕГЭ говорили и еще об одной его миссии – повысить качество преподавания. Ведь не секрет, что уровень профессионализма учителей за последние годы упал, в школы на мизерные зарплаты идут далеко не самые лучшие.

– Максимальное наказание для учителя за плохие результаты ЕГЭ у его учеников – лишение 30% оклада. Это копейки. Если говорить о материальном стимулировании в данном случае, то оно мизерное. Никто за эти гроши стараться не будет.

– Как тогда повысить качество преподавания, как вы думаете?

– Я считаю, что надо дать учителю статус госслужащего. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Да, уровень профессионализма современных учителей оставляет желать лучшего. Посмотрите новости: директор на вечеринку педколлектива вызывает мужской стриптиз, и учительница младших классов подтанцовывает, взобравшись на стол. Разве это допустимо? Необходимо менять статус педагога. Прежде всего, надо решить проблему социальной защищенности учителей. Если над учителем не будет дамокловым мечом висеть неуверенность в завтрашнем дне, нужда, качество образования существенно улучшится. Возьмите Чехию и ряд других стран Европы: там учителя обеспечиваются жильем, медицинской страховкой. И люди идут в профессию. Более того, из России учителя уезжают туда работать. Там существует конкуренция, им есть из кого выбирать.

– Такие решения требуют политической воли.

– Именно! Необходимо менять отношение к образованию в стране кардинально. Сейчас благодаря г-ну Фурсенко и его команде образование в России стало услугой, которое государство предоставляет своим гражданам. И не всегда бесплатно. А со времен Аристотеля образование было функцией государства. Потому что обеспечивало будущее страны. Древние понимали: кого вырастим, так и будем жить, поэтому уделяло образованию самое пристальное внимание. Мы об этом забыли, к сожалению.