Смерть в знак протеста

Двух заключенных в колониях Ростовской области убили не сотрудники ГУФСИН, а сама судебно-следственная система Российской федерации. К такому выводу пришли члены общественной наблюдательной комиссии Ростовской области, которые изучили материалы по делу о фактах смерти Элдари Гогуа и Александра Чуйко. Гибель осужденных стала следствием стихийного несогласия обоих с методами следствия и с тяжестью вынесенных им приговоров.

Общественники заявляют, что подобное несогласие в местах заключения носит массовый характер. Оно спровоцировано обвинительным уклоном в работе системы МВД и следственных органов страны, а также судов.

Напомним, согласно официальным данным, Элдари Гогуа в июле этого года умер в исправительной колонии №19 Ростова с официальным диагнозом «отек головного мозга в результате туберкулезного менингита». Родные утверждали, что 26-летнего чемпиона России по тайскому боксу администрация колонии просто замучила наказаниями. Больной туберкулезом, молодой человек не выдержал прессинга. Он долго и мучительно умирал, лишенный, как утверждают родственники, элементарного медицинского ухода, практически на глазах у бездействующей администрации.

Родные Александра Чуйко также не верят в то, что в августе этого года их Саша повесился в камере.

Тем не менее комиссия в результате расследования пришла к выводу, что официальные сообщения о смерти заключенных соответствуют истине. Но правозащитникам все же удалось докопаться до глубинных причин случившегося. По крайней мере, они так думают.

«Элдари Гогуа был в местах заключения необоснованно, избыточно агрессивным, – рассказала журналистам член комиссии, представитель «Российского фонда поддержки правозащитных и гуманитарных программ» Александра Пятакова. – Что-то где-то не сложилось в спорте, что-то где-то – на следствии, с судом, с адвокатами... И вся его агрессия вылилась в систему полного неповиновения в ГУФСИНе. При этом я вовсе не хочу сказать, что это был плохой человек. Но эта агрессия перешла в полнейшее неповиновение, везде, где только можно. У него 64 взыскания, он оказывал противодействие по любому поводу! Даже когда его лечили, он отказывался от лечения, не мог же врач вливать в него лекарства». По мнению правозащитницы, эта гипертрофированная агрессия стала реакцией Гогуа на несправедливое следствие и необоснованно тяжкий приговор. Импульсивный отказ от лечения мог стать для Элдари смертельным... Причем, на свободе родные и знакомые никогда не относили Элдари ни к разряду агрессивных, ни к разряду неадекватных.

Психологический портрет самоубийцы Александра Чуйко оказался несколько иным. Находясь в местах заключения, он получил травму позвоночника и стал инвалидом.

«В последнее время Чуйко перестали посещать близкие родственники, что, с учетом тревожно-мнительных черт характера, привело к отрицательной мотивации в оценке своего статуса», – говорится о причинах самоубийства Александра в заключении прокуратуры.

Однако, по мнению еще одного члена комиссии, Руслана Шамсудинова, могла быть еще одна причина.

«В июле этого года Александр Чуйко имел возможность освободиться условно-досрочно, но никакой инициативы в этом не проявил. Почему – непонятно, ведь возможность-то была реальной!», – недоумевает Руслан Шамсудинов и добавляет к психологическому портрету Чуйко еще один штрих. Оказывается, Чуйко, уже когда находился в местах заключения, уже когда приговор вступил в законную силу, продолжал оспаривать этот приговор!

«Да ведь у подобного протеста нет никакой перспективы, он просто не имеет юридической силы, просто бери и подавай документы на досрочно-условное, какая разница?..», – сокрушается Руслан Шамсудинов.

Но для самого Александра Чуйко разница, видимо, была. Одно дело – освободиться условно-досрочно, то есть, как бы получить прощение от государства по справедливо вынесенному приговору, и совсем другое – отменить этот приговор или снизить меру наказания.

Если бы подобная возможность подвернулась матерому зэку, он бы, конечно, не стал раздумывать над подобными психологическими нюансами, но многие из тех, кто попал за решетку впервые, да еще по искусственно завышенным приговорам, мучаются от этого годами.

«Попал я недавно в одну из колоний, там более двух тысяч заключенных, и тридцать процентов из них, в возрасте от 18 до 27 лет, сидят знаете за что? За мобильные телефоны! И сроки какие – пять лет, выше... Нет, я не оправдываю их, преступление есть преступление, но пять лет за то, что отнял мобильный...», – с болью в голосе говорит Руслан Шамсудинов. И это на фоне того, что у нас сплошь и рядом – условные приговоры получают бизнесмены и чиновники, обворовавшие государство на миллионы.

«Как у нас оценивают работу отдела внутренних дел? По числу раскрытых преступлений, особенно тяжких! Вот и стремятся они как можно больше таких дел наклепать, и пытаются как можно больше преступлений перевести в разряд тяжких! То же самое в органах прокуратуры! Все это – остатки сталинской системы, и избавляться от них надо как можно скорее», – заключает председатель комиссии Федор Дериго. Он считает, что необходимо срочно и кардинально менять систему работы следственных органов, судов, резко изменить критерии оценки работы правоохранительных органов. Но призывает подходить к решению этой проблемы масштабно.

«Надо рассматривать ситуацию не только с той стороны, но и с этой. Почему у нас в стране существует масса организаций, защищающих права заключенных, и нет ни одной, которая бы охраняла права жертв преступления?», – задается вопросом Федор Дериго.

Он предлагает радикальный путь защиты их интересов – восстановление смертной казни.

«Исключительной мере наказания должны подвергаться педофилы, насильники, серийные убийцы и оптовые торговцы наркотиками», – считает председатель комиссии. При этом он учел и возражения остальных членов комиссии, которые в качестве аргумента напомнили о массе вынесенных несправедливых приговоров.

«Мне нравится заявление Владимира Жириновского, который потребовал параллельно ввести смертную казнь для недобросовестных следователей и судей, которые в ходе следствия совершают заведомо незаконные действия. Это заставит их вести дела только по закону», – считает Федор Дериго. В то же время он убежден, что основанием при вынесении смертного приговора могут послужить только абсолютные доказательства вины подсудимого. И лишь вопрос о том, как этого добиться в современных условиях, повис в воздухе.