Николай Сорокин, худрук Академического театра им. М. Горького: «Ростов не придет на чернуху, у города другая ментальность!»

Ростовский государственный академический театр драмы им. М. Горького – это воплощение том самой гармонии, которая рождается из требовательной формулы о соответствии формы и содержания. Архитектурный памятник эпохи индустриализации советской России, он с самого начала был обречен оставить свой след в истории, хотя бы как самый большой провинциальный театр в мире. Ростовчане ласково называют его «трактором» за внешнее сходство с «железным конем», а иностранцы внесли этот памятник зодчества в стиле советского конструктивизма в список архитектурных достопримечательностей России – наряду с Собором Василия Блаженного и Останкинской башней. Оно, конечно, такие стены дома должны помогать, но театр мало построить, его надо сделать. О том, кто и как сейчас «делает» театр им. Горького корреспондент 161.ru побеседовал с его художественным руководителем Николаем Сорокиным.

– На самом деле зритель, действительно, вернулся в театральные залы! И это не только у нас, в Ростове, такая тенденция наблюдается, а вообще по стране! Может, за исключением нескольких театров в Москве, которые на эдакий дикий авангард переходят – да, туда зритель не очень ходит. Вообще наблюдается возрождение интереса к традиционному театральному искусству.

– Однако, сейчас много говорят, что интеллектуальный уровень нашего зрителя по сравнению с советским периодом резко упал. Как тогда объяснить растущий интерес к театру? И чем нынешний зритель отличается от зрителя прошлых лет?

– Захожу как-то в зал, где идет «Судьба человека», и слышу, как один молодой человек другому говорит: «Слушай, а это интересно, я думал, Шолохов – это так, барахло, а оно вон как цепляет... А ты не знаешь, чем эта байда закончится?» Это в донской столице, это «Судьба человека»! Беседовал со студентами – многие разговаривают междометиями! Но с другой стороны – налицо растущий интерес к классике! Если говорить о зрителе советского периода, то он был более эрудирован, но и более наивен. Сейчас зритель более ироничен, и это заставляет театр работать изощреннее. Мы не можем себе позволить глубоких пауз на раздумье, он откинется, зритель, зевнет, скажет – скушно... Значительная часть молодежи интересуется и историей, и литературой. А лучшие образцы должен являть Его Величество театр. Если театр это делает, он востребован. Наверное, поэтому молодежь с таким интересом смотрит и Шолохова, и Чехова, и, конечно, Гоголя.

– Неужели сейчас ходят на классику?

– Да у нас «Ревизор» уже шестой спектакль идет на аншлагах! Постановка спектакля практически уже окупилась! Чехов прошел 22 раза, 22 тысячи его посмотрели, при полных залах! Я восхищаюсь ростовским зрителем! Мне говорят: «А почему вы сейчас ставите Гоголя, он жил 200 лет назад!» А чтобы взять из него темы, которые актуальны до сих пор! Есть у классиков потрясающая способность – оставаться современной всегда. В Англии главный лондонский театр ставит Гамлета через каждые 20 лет, и каждый раз это разный Гамлет, у каждого поколения свой Гамлет.

Аристотель 2230 лет назад сказал: развлекая, поучай! И, смотрите, наш театр – тысячник (на тысячу посадочных мест – прим. ред.), при плане заполняемости на 75% он заполняется на 83%!

– Если у нас так все хорошо, почему наши актеры и режиссеры обойдены вниманием жюри конкурса «Золотая маска»? Только заслуженный артист СССР Михаил Бушнов получил этот приз в 2000 году, и все. А ведь ваш театр не обделен вниманием ни отечественного, ни европейского зрителя!

– А мы не участвуем в этом конкурсе! Нам присылают документы, вроде, мы должны подать заявку... но это все находится в определенной группе людей, там все связано с определенными деньгами, квотами, со всеми делами, не хочется просто в это влезать... И мы не подавали ни разу заявки потому, что у нас нет финансовых возможностей там участвовать. «Золотая маска» лично для меня – это не самая высшая театральная премия. Я не даю оценки «Золотой маске», но могу сказать, что это настолько высоко и настолько элитарно, что с нашим свиным рылом да в калашный ряд – ну просто, знаете... Это элитарность закрытого клуба. А всякая элитность – это гордыня.

– Но губернатор Владимир Чуб получил «Золотую маску» в 2007 году, кажется, с формулировкой «за поддержку театрального искусства в России»...

– Вообще не любят, когда наш брат власть поддерживает. Но здесь случай особый. Кто-то из мудрых высказался, что театр – это эполеты губернатора. Эполеты у нашего губернатора, Владимира Федоровича Чуба, они – блестят, сияют! Великолепно отреставрированы театры в Таганроге, Новочеркасске, Шахтах. Ну, наш театр еще в стадии оформления, но администрацией уже очень много сделано для него, это прежде всего сценический комплекс! Не обделен вниманием маленький театрик, который родился в Новошахтинске, это, да еще в наше время, – удивительное событие. Еще древние греки говорили: город только тогда может называться городом, если у него есть театр!

– Я насчитал в Москве более 80 театров, в Питере что-то около этого, а в Праге, например, вообще около 150. У нас их всего восемь, причем не на Ростов, а на всю область. Не мало ли? Может, если интерес к театральному искусству так высок, есть смысл увеличить количество театров?

– Да ради Бога, но ведь этот процесс не может быть навязанным извне, искусственно! Как родился театр в Новошахтинске? Есть замечательная руководитель, которая начинала работать с любителями, говорят, сейчас есть в Таганроге такие любители, они замечательно существуют, им надо помогать. Предоставить помещение, дать возможность поставить что-то, а если из этого прорастает нечто похожее на театр – уже надо ставить вопрос. Я в свое время, еще молодым, руководил театром малых форм в ДК Строителей, у меня занимались студенты вузов, на наши спектакли продавали билеты, и зритель ходил! Если бы этот процесс был продолжен, может быть, это и выросло в какой-то театральный коллектив!

Что касается театральной Москвы... Знаете, для 12 миллионов населения 80 театров – это, конечно, мало! А ведь есть там театрики на 40 мест, на 60 мест, их ведь тоже включили в этот список! Настоящих театров там – не более половины.

– Но Москву можно назвать театральной Меккой России?

– Безусловно. И Москву, и Петербург. Но с некоторыми пояснениями. Москва – Мекка в основном по поиску новых форм, новой драматургии, новой структуры взаимоотношений. Конечно, театр не может существовать так, как существовал в середине прошлого века. Но в поиске новых форм зачастую с водой выплескивают и ребенка. Некоторые говорят: зачем система Станиславского? Давайте как в КВН – и сбиваются на кривляние! Много желания эпатировать! Потом зритель приходит на Гамлета в постановке такого режиссера, и никто ничего не понимает. Режиссер кричит: «Вы не доросли до моей трактовки!» А зритель себе говорит: «Да нет, лучше я пойду в буфет...» Виталий Вульф говорит, что ничего интересного в театральной жизни столицы не происходит, потому что форма, которую режиссер предлагает, зачастую не имеет ничего общего с самим произведением. Желание пооригинальничать идет вопреки произведению.

– Насколько мне известно, вы поработали в серьезных властных структурах. Не жалеете, что вернулись в театр?

– Я был депутатом Государственной думы, естественно, бывал на всяческих приемах, раутах, и у меня была возможность остаться и закрепиться там, в Москве. Но тогда у меня уплывало мое любимое дело, связанное с театром, играю ли я роли, ставлю ли я спектакли, руковожу ли я театральным процессом...

– Сказывается ли коммерциализация современных вузов на подготовке молодого актера?

– Артист – это та профессия, которой учиться за взятки нельзя, так же как и врачу, да и любому другому делу! Студент, который приходит и приносит на экзамен деньги – бесперспективный человек! В его профессии дальше обязательно произойдет слом! Разве те, кто сдает экзамены за взятки, смогут создавать гениальные сценические образы, лечить людей, осваивать нанотехнологии?! Когда ему скажут – в одной, другой, третьей фирме: ты ничего не можешь, пошел вон! И он либо садится за книги по-новой, чтобы выжить, либо капиталистическое общество пережует его и выплевывает, и он становится иждивенцем у родителей, у жены, жизнь пошла под откос...

Мы – Санкт-Петербургский филиал университета культуры – в Ростове сделали уже четыре выпуска. Ставится вопрос еще и об об открытии театрального отделение на базе Ростовского училища искусств. Мы готовим артистов для своего театра! И что мы посеем, то и пожнем! Поэтому мы работаем со студентами очень жестко. Сейчас курс выпустил Михаил Бушнов – 16 человек, 10 вошли в состав труппы, шесть – работает в Москве.

– Скажите, почему театр сейчас не практикует приглашение известных режиссеров со стороны? Ведь это может быть выгодно! Например, постановка «Короля Лира» Кавтарадзе не сходила со сцены театра десять лет, пьеса с большим успехом шла в Болгарии, в Германии.

– Кавтарадзе – хороший режиссер, можно приглашать, но все упирается в финансы... Кроме того, есть еще один нюанс. Многие известные режиссеры любят ставить чернуху, а я не хочу, чтобы у нас это ставили, хотя это модно. Мафиози, карманники, геи... Вот у меня драматург Николай Коляда, у него есть прекрасные пьесы, как-то спросил: «А почему ваш театр не ставит это?» Я отвечаю: «Ростов не придет на чернуху, у города другая ментальность!»

Я однажды сказал Роману Виктюку: не привози пожалуйста «Заводной апельсин» или «Маркиз де Сад», они поднимаются, зрители, и уходят, причем шумно, хлопая креслами! Зритель отдал за билет тысячу-полторы, а уходит разочарованный... А потом еще говорит – «были вчера в Горьковском театре – такое г...»

Виктюк мне как-то говорил: «Я тебе поставлю «Мастера и Маргариту» бесплатно»... А потом выясняется, что «бесплатно» – это 500 тысяч рублей. Да плюс костюмы, декорации – это выйдет в полтора миллиона! А это надо отработать, то есть у меня должно быть 10 аншлагов!

В последние годы уровень ростовского театрального зрителя поднялся, кругозор расширился, и в театр стало приходить престижно! Престижность театра для Ростова – самая высокая отметка для нас...