«Человек впереди меня бежал, просто испарялся»: как живет Пролетарск, где двое суток не могут потушить нефтебазу и страдают пожарные

Ранним утром 18 августа в Пролетарском районе после атаки дронов загорелась нефтебаза. Больше двух суток ее не могут потушить. Губернатор региона Василий Голубев сначала сообщил, что в районе ввели режим ЧС из-за полыхающей нефтебазы. Потом он же рассказал: во время тушения пострадал 41 спасатель. Из них, по последним официальным данным, пятеро пожарных — в тяжелом состоянии.

Жители Пролетарска начали сбор гуманитарной помощи для спасателей. В частности — медикаментов. В городе развернули 300 коек для пожарных, которые больше двух суток пытаются потушить нефтебазу.

Корреспондент 161.RU Диана Кулыгина отправилась в Пролетарск, чтобы узнать, как живет город, который заволокло густым черным дымом, а местные жители собирают тревожные чемоданчики, чтобы эвакуироваться.

— Что-то мне нехорошо, — еле шевеля губами говорит обгоревший спасатель.

Он бледнеет и откидывается на капот машины скорой помощи. К нему моментально подбегает медсестра, и молодой пожарный теряет сознание у нее на руках. Парня подхватывают другие спасатели: они держат его под руки, пока медсестра бьет его по щекам, пытаясь привести в чувства.

Навигатор показывает, что до Пролетарска еще семьдесят километров, но небо уже затянуто черными разводами дыма. За десять километров на улице стемнело, как перед дождем. И чем ближе мы подъезжаем, тем чернее становится нависающий купол.

Подъехать к месту ЧП не получается — нас разворачивают на блокпосту возле поворота к нефтебазе — слишком опасно. Но машину с гуманитаркой для пожарных пропускают. Необходимость.

Помощь спасателям жители Пролетарска начали собирать как только стало понятно — огонь быстро не потушат. Тогда же, сутки спустя с момента начала пожара, стало известно о первых пострадавших. И все они — спасатели.

В доме культуры «Орион» местные волонтеры открыли пункт сбора гуманитарки. Вспотевшие мужчины и женщины быстро перебирают коробки с лекарствами, которые принесли жители Пролетарска. В основном здесь мази от ожогов, растворы для промывания слизистых, бинты, обезболивающее. Жители приносят еще еду и воду. За сутки у входа выросла гора из бутылок.

— 18-го еще люди стали привозить воду, а сегодня это вот так масштабно появилось, — рассказывает волонтер Вика. — Привозят всё, что возможно. Мы перебираем — какую-то часть отправили в больницу, какую-то здесь оставили. Приезжает периодически машина, мы ее загружаем, и она отправляется дальше.

— Люди привозят горячие пирожки. Пока они горячие, мы стараемся их загрузить в машину и сразу отвезти, — рассказывает волонтер.

Прошу их взять меня с собой, когда они повезут следующую партию гуманитарки пожарным. Но волонтеры отказываются — слишком опасно из-за взрывов бочек с топливом, да и машины битком.

Пока разговариваем, параллельно перебирая коробки с медикаментами, к нам на машине подъезжает пара пенсионеров. Они привезли домашнюю выпечку для спасателей.

— У нас все такие, весь город помогает. Нет таких, кто в стороне. А как же? Люди привозят лекарства, кто что может, — рассказывает пенсионерка Любовь.

Рядом с пунктом сбора гумпомощи небольшой магазинчик. Продавщица в синем халате рассказывает, что жители активно скупают воду, дошираки и энергетики. Она и сама вчера возила гуманитарку пожарным. Говорит, все помогают, как могут.

— Ой, это ужас просто. Вчера горит, сегодня горит. Ложимся и боимся засыпать. Мы не знали, что у нас такой объект, — рассказывает продавщица.

— Эвакуироваться планируете?

— А куда? У меня сын в Москве: «Мама, приезжай ко мне». Сестра в Сочи: «Собирайтесь, езжайте ко мне». Я говорю: «Нас успокаивают тем, что оно будет гореть, пока не выгорит. Теперь там охраняют, никакого дрона не прилетит». Даже если оно тут взорвется, до меня не достанет, я живу чуть дальше, — успокаивает себя продавщица.

Но если площадь пожара разрастется, эвакуацию жители не исключают.

— Посмотрим, если огонь сюда пойдет, будем уезжать. Документы уже собраны, тревожный чемоданчик. Как рвануло — сразу собрали, — рассказывает местная жительница Галина, вытирая слезы.

Ее семья обрезает сухие ветки дерева перед домом. Родственники что-то рассказывают друг другу, смеются и суетятся. А из-за их спин вдалеке поднимаются черные клубы дыма.

В центральной районной больнице, куда отвозят пострадавших спасателей, тихо. В нос сразу же бьет аромат бинтов. На этаже хирургического отделения практически никого — пенсионер сидит на лавочке, ходит пара медсестер. По коридору прогуливаются двое мужчин с перебинтованными торсами, шеями и руками. У одного забинтованы даже уши.

— Много их тут было, ребят привозили, бинтовали и обратно. Врачи туда-сюда ходили, — рассказывает пенсионерка Наталья в палате отделения.

Забинтованные мужчины вышли на улицу, и через десять минут медсестры зовут их обратно. Готовят на выписку.

— Ты всё забрал? — спрашивает один спасатель другого, перебирая брошенные обгоревшие вещи.

— Да у меня всё внизу уже, — отвечает тот.

Они выходят на задний двор больницы, где собираются другие пострадавшие спасатели. Здесь же стоят несколько скорых. Узнаю, что состояние семерых пожарных тяжелое — их планируют вертолетом доставить в Петербург. Шестеро спасателей выходят из отделения на своих ногах, седьмого — забинтованного от макушки до пяток — вывозят на каталке.

Из отделения выходит медсестра и ставит рядом с сумкой одного из спасателей пятилитровку с желтой жидкостью с собой в дорогу — мочить бинты.

— Господа, курить у кого-нибудь имеется? — спрашивает парень с обеими перевязанными руками. У него замотана голова и верхняя часть спины. Шея сзади покрыта блестящей коркой и забрызгана чем-то оранжевым. Он еле шевелит губами и не может поворачиваться.

— Тебе держать надо? — иронизирует спасатель постарше.

Парню дают закурить, и он медленно затягивается, аккуратно шевеля руками. Радуется — уже может их хотя бы разгибать. Все посмеиваются. Завязывается разговор о пожаре, который всё никак не стихает.

— Ты ж самый ближний стоял? — обращается спасатель постарше к тому, что курит.

— На углу, где вот этот кран стоял. Я только пацанам похавать принес и чую жар. А [обмундирование] снял. Как припекло. Как начали давать по газам. Человек впереди меня бежал, просто испарялся, — еле двигая губами, рассказывает парень, продолжая жадно затягиваться сигаретой.

— Впереди меня тоже бежал, падал, вставал, на четвереньках бежал и как только не бежал, чтобы не подпалиться, — говорит второй спасатель.

Его жена достает из сумки камуфляжную майку и надевает на голову мужу. Но горловина слишком узкая, и обожженная макушка не пролазит. Мужчина кривится от боли.

— Что за майка дурацкая? — спрашивает тот.

— Она маленькая тебе, зайчик.

— Главное вовремя об этом сказать, — смеется медсестра.

Парню с обгоревшей шеей становится плохо. Он бледнеет и начинает стекать по капоту машины скорой. К нему подлетает медсестра.

— А ну смотри на меня! Слышишь меня? — кричит медсестра, приводя спасателя в чувства. — Где Римма? Зовите Римму или девок с приемки!

Прибегают медики с нашатырем и суют спасателю под нос смоченную им ватку. Тот приходит в себя. Из отделения сбегаются перепуганные врачи. Парня усаживают в кресло-каталку и откатывают за скорую.

— Смотрите, чтобы он не клюнул носом, — говорит медик.

В это время недалеко от больницы, в спортивном центре «Лидер», волонтеры разворачивают сотни коек. Это для спасателей, которые уже больше суток тушат полыхающую нефтебазу. Им надо отдохнуть.

Мы возвращаемся в Ростов. Навстречу по трассе проносятся машины МЧС, в боковых зеркалах авто отдаляется окутанный черным густым дымом Пролетарск.

А нефтебаза продолжает гореть.