«Экипаж будет отстранен однозначно». Всё, что сказал глава «Уральских авиалиний» о посадке самолета в поле

Гендиректор «Уральских авиалиний» провел брифинг по поводу ситуации с экстренной посадкой Airbus посреди поля в Новосибирской области. Сергей Скуратов высказался о действиях экипажа, о состоянии самолета и о том, что авиакомпания будет делать дальше.

— Мне улыбаться или хмуриться? — так начал брифинг Скуратов. И сам же ответил. — Раз люди все живы, только улыбаемся.

Его ответы на самые главные вопросы наши коллеги из E1.RU собрали в этом материале.

— Выполняли рейс Сочи — Омск на самолете Airbus A320, который эксплуатируется в нашей авиакомпании достаточно давно и успешно.

При подлете к Омску, при заходе на посадку, на самолете отказала зеленая гидросистема. В целом на самолете три гидросистемы — зеленая, желтая и голубая. Каждая отвечает за определенные параметры работы элементов самолета. В этой ситуации по всем нормативным документам у командира очень мало времени: он должен уйти на второй круг и оценить возможные опасности при отказе этой гидросистемы.

Ситуация достаточно стандартная, она не из ряда вон выходящая. Такие ситуации были и раньше, летчики успешно с этим справлялись.

В этой ситуации командир корабля посчитал необходимым уйти на запасной аэродром в Новосибирск. Причина: в Омске полоса 2500 метров, в Новосибирске — три километра.

При отказе зеленой гидросистемы наблюдаются некоторые отклонения в работе спойлеров (это тормозные щитки на самолете) и закрылков, поэтому посадочная дистанция может увеличиваться. Есть методология расчета этой посадочной дистанции. Когда экипаж ушел на второй круг, они посчитали эту дистанцию и она была близкой к предельной, поэтому, чтобы повысить надежность посадки, они ушли в Новосибирск.

Они направились по этому маршруту. К сожалению, очень сильный ветер, низкий эшелон, выпущенные створки шасси, которые невозможно было убрать, увеличили расход топлива, и командир осознал, что, возможно, топлива будет недостаточно для захода на посадку в Новосибирск.

Принял решение — а командир корабля на воздушном судне — это господь и бог, он принимает решения и несет за них ответственность — принял решение посадить самолет на площадку, подобранную с воздуха, — на поле, с выпущенными шасси. Что успешно и сделал.

— Топлива было достаточно. Это же расчетная цифра, а не с потолка. Всё было рассчитано. Цифра была 3800 килограммов, у него было 4200. Вполне хватало. Стечение обстоятельств привело к тому, что топливо, к сожалению, очень быстро расходовалось.

[Хватило бы его до аэропорта в Новосибирске?] Один Бог знает. С вероятностью 100% никто не скажет. Капитан посчитал так, я с ним соглашусь.

— У нас 52 самолета Airbus, все 52 на крыле, все проходят плановое техническое обслуживание в полном объеме.

Техническая служба авиакомпании имеет все сертификаты по обслуживанию воздушных судов этого типа. Мы были ведущей компанией — до всех этих событий — по обслуживанию Airbus.

Мы много финансовых ресурсов вложили в подготовку людей и в закупку наземного оборудования, мы построили ангарный комплекс, где одновременно обслуживаются четыре-шесть Airbus, построили здание дополнительных цехов по обслуживанию оборудования самолетов, и мы никогда не допустим в эксплуатации неправильных запчастей.

Трудно, с боем, но все запчасти, которые используются на наших самолетах, сертифицированы. Я отвечаю за это головой.

Авиационно-технический центр — это пожиратель наших денег. Практически все деньги уходят туда, потому что мы твердо осознаем, что главные критерии в эксплуатации самолетов — это подготовка пилотов и бортпроводников и исправность воздушных судов. Примерно 70–75% выручки уходит на обслуживание. Запчасти стоят сегодня много, поэтому львиная доля наших доходов уходит на запчасти и проведение технических работ. Здесь мы никогда не жалеем денег.

Санкции отразились на сложности с поставкой запчастей. Все работы выполняются в плановом порядке. Через определенное число полетов самолет останавливается и выполняются определенные виды работ. Всё регламентировано. Если нет каких-то запчастей, самолет будет стоять в ангаре.

— У всех самолетов бывают какие-то отказы, мелкие. К примеру, поломали кресло — это всё, отказ, надо его ремонтировать. Мы не можем лететь с поломанным креслом.

У этого самолета первое, что сделал центр технического обслуживания, — отследил все виды работ, которые на нем проводились. Всё в порядке. Нормальный, боевой, рабочий самолет, который мы когда-то купили в Соединенных Штатах.

Он не поврежден внешне, но, конечно, будет детально обследован. Наши технические специалисты уже выехали на место посадки и будут совместно с Международным авиационным комитетом делать оценку этого аэроплана.

Мы постараемся его восстановить. Как мы его будем транспортировать оттуда — не знаю, но в мировой практике были такие случаи. Будем думать, постараемся его восстановить. Думаю, что это займет от месяца. Специальная техника, подготовка, разрешения... Мы с этим сталкивались, поэтому понимаем, что это такое. Не питаем иллюзий.

— Самолет приземлился, внешне поломок нет, он стоит на шасси. «Следы огня» — это грязь, которая вылетела из-под передних колес. Самолет не горел, не поломан.

Самолета [сейчас] нет. Конечно, плохо. [Полетную] программу придется несколько урезать. Утешает, что мы входим в зимнюю навигацию и интенсивность полетов будет значительно меньше, чем была летом. Летом, в августе, у нас было почти 250 рейсов в сутки.

— Экипаж профессионально подготовлен, командир и второй пилот закончили летное училище в 2013 году. Капитан корабля три года уже летает командиром, на хорошем счету. Это мы можем говорить объективно, потому что все полеты наших летчиков расшифровываются на 100% и все отклонения или нарушения, не приведи Господи, — всё фиксируется.

У нас всегда были очень высокие требования к летчикам. К примеру: мы принимаем молодых пилотов после академии гражданской авиации или авиационного университета в Ульяновске с конечным баллом в дипломе — не ниже 4,7. Я думаю, вы понимаете, что это высокий балл.

К нам хотят поступить очень много летчиков — 12 человек на место. Проводится непременно собеседование, целые комиссии, выявляется интеллектуальный потенциал, психологические возможности каждого человека. Летчиков мы принимаем немного, каждый год 20–25 человек. Точно такой же отбор и у бортпроводников.

Перед [посадкой] капитан провел большую работу с бортпроводниками, расставил все цели и задачи. Бортпроводники отработали с пассажирами по ситуации и по поведению в аварийной ситуации.

[Когда] самолет приземлился, в течение нескольких минут все пассажиры были эвакуированы — сами эвакуировались по надувным трапам. Были открыты все аварийные люки, выпущены надувные трапы, и бортпроводники отвели их подальше от самолета на всякий случай.

— Тут капитан выбирает. Я там не был, поэтому не могу сказать, какое там поле, какая длина. Я думаю, он увидел, что поле ровное. Когда сажали самолет в кукурузу, было непонятно, что под ней. А здесь всё было видно. Я думаю, правильное решение было принято — посадка на шасси, очень аккуратно, мягко, без перегрузок.

Тут целая технология, мы учим этому летчиков на тренажерном комплексе.

— Пассажиры не получили травм, все живы и здоровы. Сейчас предпринимаются реальные шаги по вывозу пассажиров из деревни, в которую их эвакуировали. В эту работу включился губернатор Свердловской области Куйвашев Евгений Владимирович, полномочный представитель [президента в УрФО] Владимир Владимирович [Якушев].

Выделены автобусы, определены электрички — отдельные вагоны, в которых будут перевезены пассажиры. Большая часть [вместе с багажом] будет перевезена в Омск, потому что это пассажиры из Омска.

Мы направили техническую бригаду авиакомпании «Уральские авиалинии», инспекцию по безопасности полетов, уехали перевозчики, которые будут работать с пассажирами. По полной программе заботимся об этих людях.

Договорились со страховой компанией, каждому пассажиру будет выплачено 100 тысяч рублей как компенсация за испуг, скажем так. Мы это делали и при посадке предыдущего самолета в кукурузу.

Если будут выставлены счета [за автобусы, электрички и повреждение поля] — мы оплатим. Мы не пытаемся всё получить просто так.

— Экипаж будет отстранен однозначно. До конца расследования он будет на земле, будет писать море объяснительных.

Дальше будет работать Международный авиационный комитет. Естественно, Следственный комитет, прокуратура. Будем разбираться по техническим неисправностям, возможностям самолета и действиям экипажа.

На мой взгляд (я сам профессиональный пилот), выполнить такую посадку — это большое мастерство, это самообладание. Люди не растерялись, приняли грамотное решение и выполнили эту сложную посадку. Выполнили хорошо, потому что целы самолет и люди. В дальнейшем комиссия разделит всё это на кусочки, на сегменты, мы всё это посмотрим более подробно.

— Давайте об этом пока не будем говорить. То, что летчики молодцы, сохранили жизнь людей, самолет, — вне всякого сомнения. Но давайте посмотрим, как отработает комиссия.

— Я завтракал, когда узнал. Первая мысль — всегда вопрос один: «Живы ли люди?» Когда сказали, что всё в порядке, я закончил завтрак, сел в собственную машину и быстро приехал. Служебная должна была прийти попозже. С пилотом пока не разговаривали.

— По-моему, наоборот, такие посадки должны восстанавливать доверие к авиакомпании как таковой. Потому что не так часто это с таким мастерством делается. Посадки с отказавшим двигателем — их всего две-три в мире, и одна из них у нас, на кукурузу. Это говорит только о мастерстве и ответственности авиакомпании. Думаю, наоборот, это привлечет пассажиров. Нужно быть уверенными в том, с кем ты летишь, а мы умеем готовить пилотов, это точно.

На борту рейса Сочи — Омск находилось 167 пассажиров (23 из них — дети, в том числе двое младенцев) и 6 членов экипажа. Все они живы. Список всех пассажиров рейса смотрите по ссылке. В авиакомпании также рассказали о командире воздушного судна.

Прочитайте мнение авиаэксперта о том, что могло послужить причиной экстренной посадки. Все новости по теме мы собираем в онлайн-трансляции и в специальном разделе.