Почему Быковскую надо оправдать? Версия адвокатов и самой экс-главы Минздрава

В Кущевском районном суде прошло одно из финальных заседаний по уголовному делу бывшего министра здравоохранения Ростовской области Татьяны Быковской. Многолетнюю главу Минздрава и ее заместителя Станислава Беседовского обвиняют в продавливании интересов фирмы «Центр 100 Ростов» при заключении контрактов на утилизацию медицинских отходов.

11 марта защита Быковской выступила на прениях: адвокаты и сама подсудимая настаивают на оправдательном приговоре. Двое из трех защитников предложили суду «компромиссный» вариант — вернуть дело на дополнительное расследование. 161.RU пересказывает основные тезисы, прозвучавшие во время слушания.

В марте 2019 года Федеральная антимонопольная служба (ФАС) возбудила дело из-за нарушений на аукционах по утилизации медотходов. А в ноябре 2019 года ситуацией занялось управление ФСБ, возбудившее дела в отношении Быковской и Беседовского.

Защита считает, что вместо того, чтобы основываться на «достоверных доказательствах», следствие опиралось на выводы антимонопольщиков. Адвокаты обратили внимание, что при этом всем комиссия ФАС и следствие указывают разные участники «антиконкурентного соглашения». В первом случае — это Минздрав, больницы, организаторы торгов и «Центр 100 Ростов», во втором — Быковская, Беседовский и «Центр 100 Ростов».

— Орган предварительного следствия находился в зависимости от принятого в ФАС решения, — заявил адвокат Павел Лапшов. — Тем не менее, обвинение противоречит этому решению. За нарушения антимонопольного законодательства Минздрав привлекли к административной ответственности. Никто из физлиц к ответственности привлечен не был.

В суде бывший главврач РОКБ № 2 Наталья Домашенко рассказала, что, на ее взгляд, в аукционном техзадании были излишние требования, делающие услугу дороже — например, установка видеокамер, системы ГЛОНАСС в автомобилях и другие.

В ответ защита заявила, что мнение экс-главврача субъективно, противоречит нормам СанПиН и вызвано личной неприязнью к Быковской. Кроме того, техзадания не раз проверял ФАС и признавал доводы заявителей необоснованными. А еще в этом разбирались арбитражные суды — и их решения не отменены. В нескольких делах они пришли к выводу, что не включить такие требования было бы нарушением и что все техзадания соответствуют закону.

Что касается завышения расценок, то экспертиза подтвердила: стоимость услуг, указанная в смете, соответствовала рынку. А увеличить цены за счет, например, рекуперации, то есть переработки для повторного использования, было почти невозможно — она давала всего 66 копеек за килограмм отходов.

Несколько главврачей рассказали в суде, что какое-то время платили за утилизацию 160 рублей за килограмм. Но после строительства завода по переработке «Центром 100 Ростов» цены у других поставщиков упали до 46 рублей за килограмм. Так компании пытались удержать клиентов.

— Более того, заключение контрактов с «Центр 100 Ростов» исключило расходы ЛПУ на расходные материалы и оборотную тару, предоставляемые фирмой и включенные в стоимость контракта. А также затраты на дезсредства.

По словам Быковской, с каждым годом проблема утилизации отходов обострялась. Роспотребнадзор, природоохранная прокуратура стали всё чаще выписывать предписания главврачам.

— Для проверяющих, чтобы лежало. Для настоящего вывоза нужна совсем другая сумма. Поэтому я и задавала вопрос, как при себестоимости в 65 рублей/килограмм можно утилизировать за 27, 32 или 45 рублей? <...> Отдельно отмечу: утверждение, что рекуперация увеличила стоимость самой услуги в целом, мягко говоря, несостоятельно. Рекуперация, как таковая, цены не имеет.

Защита утверждает, что аукционную документацию готовили сами больницы, корректируя ее «исходя из индивидуальных потребностей». Например, БСМП вычеркнула из требований к участникам наличие ГЛОНАСС. Использовались типовые документы, но не одинаковые. Закупки медорганизации размещали сами — Минздрав не был организатором. Он лишь «консультировал и давал рекомендации» заказчикам.

Чтобы выполнить антиконкурентное соглашение с фирмой «Центр 100 Ростов», Быковская передала представителям компании аукционные документы. Это позволило фирме заблаговременно подготовиться. А другие организации — они увидели документы только после официального опубликования — оказались в невыгодном положении. Так пересказывает версию обвинения защита.

— Вспомните 90-е годы, внедрение компьютеров. Каким образом, не контактируя с поставщиком компьютера, мы бы писали техзадание по закупке ЭВМ? Мы сами что в этом понимаем? К нам приходили люди, которые говорили: «Это называется принтер, это монитор, это системный блок. Там есть такие-то функции, технические данные. Вот, пожалуйста, закупайте».

Такую аналогию привел адвокат Лапшов, объясняя, почему Минздрав вникал в нюансы работы «Центр 100 Ростов», построившего в регионе завод по утилизации. Минздрав в этой ситуации назвали «мостиком», который имеет право контактировать и с представителями рынка, и с заказчиками. И «лоббирование — не преступление».

— Когда Домашенко говорит: «Быковская лоббировала, Беседовский лоббировал…» <...> Если создано инновационное предприятие, которое на порядок превышает своих конкурентов, то, конечно же, [оно] должно победить [в честной конкурентной борьбе]. <...> Быковская надеялась, что победит вновь созданное предприятие, предложившее наилучшие условия, которые соответствуют закону.

По версии обвинения, в июне и сентябре 2017 года Быковская издала приказы в интересах «Центр 100 Ростов» — включила в них формулировки, которые обеспечили победу этой компании. Защита обращает внимание, что приказы почему-то действовали вплоть до февраля 2023 года — их отменили не по инициативе прокуратуры или следствия, а из-за реорганизации медучреждений.

— Гособвинитель не представил доказательств, что Беседовский и Быковский лично <...> включали формулировки в тексты приказов. <...> Наименование услуги, указанной в приказах, соответствовало предмету техзадания, разработанного членами рабочей группы. <...> Члены рабочей группы <...> категорически отрицали влияние Быковской на работу группы в интересах какой-либо организации.

В 2016 году в Правительство Ростовской области обратилась компания AFD Group с предложением создать в регионе инновационный завод по переработке медотходов. Власти рассмотрели предложение, включили его в губернаторскую инвестиционную сотню и создали рабочую группу, председателем которой стал Беседовский. Об этой группе речь шла выше.

По показаниям главврачей, приказы «не носили обязательный характер». То, что многие медучреждения не участвовали в совместных закупках, это подтверждает.

— Довод о продвижении интересов «Центр 100 Ростов» полностью построен на показаниях свидетеля обвинения Домашенко <...> При этом из показаний Домашенко следует, что упоминания о необходимости победы именно «Центра 100 Ростов» от Быковской не поступали.

Другие главврачи, медики и медюристы в суде подтвердили, что на них не давили, не требовали участвовать в совместных закупках и заключать контракты именно с «Центр 100 Ростов».

— Никто из свидетелей не сказал, что я давала им поручения на общение с «Центром 100» или что я давала такие поручения руководителям их учреждений. Их всех об этом спрашивали в суде под подписку, — обратила внимание Быковская.

РОКБ-2, например, в совместных закупках не участвовала, провела аукцион сама и заключила контракты с другими компаниями, среди которых была фирма «Экоменеджмент» — она является пострадавшей по делу Быковской. Позже контракт с этой компанией расторгли из-за ненадлежащего исполнения.

«Потерпевших не было»

Потерпевшими по делу Быковской и Беседовского стали фирмы «Экоменеджмент» и «Новые технологии Дона». Защита считает, что эти фирмы не смогли победить в закупках не потому, что были нарушены их права. А потому что компании не соответствовали требованиям и «не желали привести услуги к нормам действующего законодательства».

— Наличие видеокамер в салоне и бортовой части автомобиля, доступ к онлайн-сервисам, услуге рекуперации, хранение сырья после рекуперации в течение нескольких месяцев потерпевшие неверно интерпретировали как завышенные требования. Представители потерпевшего «Экоменеджмент» подтвердили, что эти требования являлись для них экономически невыгодными.

Представитель «Новые технологии Дона», заявила защита, тоже подтвердил, что фирма не соответствовала требованиям техзадания.

Сторона защиты опровергает и заявления, что с помощью Быковской и Беседовского «Центр 100 Ростов» стал монополистом на рынке.

— Максимальная доля утилизации медотходов в Ростовской области «Центром 100» не превышала 10% от общего рынка. Что мешало тем же потерпевшим участвовать в иных торгах или же оказывать услуги в иных районах, мы не знаем. Рынок огромный, неосвоенный. «Центр-100» не являлся здесь не только монополистом — он даже не занимал существенной роли в этом вопросе.

Адвокат напомнил ситуацию с РОКБ-2, с которой «Экоменеджмент» заключал контракт на утилизацию, а потом оказался в реестре недобросовестных поставщиков.

— [Заключалось] соглашение, что они будут рекуперировать пластик из отходов. Потом выяснилось, что, во-первых, они сжигают, во-вторых, они предоставляли фиктивные справки.

Стороны защиты уверены, что Быковская не превышала должностные полномочия — преступления не было, «установлены только административные правонарушения». Адвокаты считают, что обвинение строится лишь на предположениях — нет конкретики о том, как именно, когда именно и где именно было совершено преступление. Защита настаивает, что общественно опасных последствий в действиях экс-министра тоже не было.

Адвокаты утверждают, что оправдательный приговор нужен не только Быковской и ее близким. Он общественно важен. Из-за этого уголовного дела, говорит защита, с «Центром 100 Ростов» боятся сотрудничать. А эта фирма одна из немногих утилизирует медотходы безопасно и для медиков, и для населения.

— Сейчас ЛПУ где-то упрощают требования к исполнителям, где-то просто боятся связываться с «Центром 100», где-то идут на сокрытие объемов мусора, подвергая опасности население и собственных сотрудников. Они вынуждены связываться с преступными действиями иных фирм, которые ставят только одну цель — получить контракт, получить деньги и не выполнять обязательства.

Прения завершились высказыванием экс-министра:

— Подводя итог, хочу сказать, что затяжное дело на предварительном следствии и длительное судебное разбирательство дают все основания прийти к выводу, что я не совершала никаких действий, которые можно было бы квалифицировать по статье «Превышение должностных полномочий».

А о том, как муж Татьяны Быковской заступился за нее в суде, можно прочитать здесь.